Автономия и ригидная личность

МАЗОХИЗМ

Неужели мазохистская личность действительно хочет ощутить боль и причиняет ее себе? Неужели человек находит удовлетворение в боли, унижении, проигрыше и страдании, как это предполагается согласно известной концепции мазохизма? Мазохизм — это особое понятие, которое всегда вызывало беспокойство у психиатров: оно было непонятно и по своим мотивам, и по своей природе. Нет сомнения, что именно такая неясность послужила причиной некоторой неразборчивости употребления этого понятия в психиатрии. Например, страдания, которые нужно вытерпеть в качестве признанной цены, которую нужно заплатить за полученное удовлетворение; иногда считается, что сложности в любовных отношениях доставляют людям мазохистское удовлетворение.

Случай сексуального мазохизма в какой-то мере является более определенным. Для некоторых людей идея переживания мучительной физической боли, принуждения и унижения вызывает сильное эротическое возбуждение. Объяснением такого сексуального возбуждения может стать сама проблема, но, по крайней мере, эта проблема имеет ясную природу. Но что касается прочего поведения, которое мы называем мазохистским, в особенности получения удовлетворения, а также вызывающих его сознательных чувств и сопутствующих ему установок, — все это вызывает сомнения.

Однако нет никаких сомнений в том, что он существует. Я имею в виду не только причинение себе физической боли, которая совсем не обязательно вызывает сексуальное возбуждение, но и более общие, самые разнообразные виды чрезмерного самоунижения и унизительного подчинения и преклонения. Кроме того, — и здесь, наверное, речь идет о самом распространенном виде мазохизма, — это постоянное, обычно, горькое, чрезвычайно бережное и внимательное отношение к своим унижениям, поражениям и совершенным несправедливостям. Такие примеры причинения себе страданий — истинное проявление феноменов мазохизма. Чтобы их понять, недостаточно сказать о бессознательных мотивациях или импульсах. Они также включают в себя осознанные цели и интересы, чувства, установки и опять же — образ мышления. Проблема заключается в том, чтобы понять образ и стиль мышления, которому соответствует или которое, по крайней мере, удовлетворяет это странное, парадоксальное поведение.

В приведенном ниже случае речь идет о тридцатишестилетней женщине. Он служит примером некоего мазохистского удовлетворения. В данном случае человек сам вызывает у себя ощущение дискомфорта и «культивирует в себе» преувеличенное ощущение совершенной несправедливости.

Вчера она вместе с мужем и ребенком вернулась из похода по магазинам. На автобусной остановке она поссорилась с мужем, выясняя, кто должен нести их многочисленные сумки и пакеты. Она, и так нагруженная детской коляской, попросила мужа взять часть ее сумок; но тот отказался, сославшись на то, что ему и так тяжело. Они подошли к поднимавшейся вверх лестнице-переходу. Здесь стало ясно, что ей крайне трудно удается справиться со всеми сумками и коляской, и муж к ней потянулся, чтобы взять коляску или несколько сумок. Но она посмотрела на него ледяным взглядом и продолжала подниматься по ступеням, нагруженная сумками и коляской, не обращая внимания на его неоднократные просьбы остановиться и отдать ему часть ноши. Отказавшись от его помощи, она поднялась по лестнице. По ее мнению, в этот момент муж был очень расстроен. С другой стороны, она испытывала явное удовлетворение, которое фактически отражалось у нее на лице во время рассказа. Тем не менее, теперь уже раздражаясь на себя, она спрашивает, зачем ей понадобилось так усложнять ситуацию? Почему она не приняла помощь от мужа, когда тот все же ее предложил?

На эти вопросы можно легко ответить. Несомненно, она ухватилась за возможность пострадать и не захотела от нее отказаться; но, поступая таким образом, она не только получила удовлетворение, но, по существу, достигла некоторого триумфа. Она получила то, что называется «моральной победой».

Данную моральную победу интересно исследовать подробнее, чтобы понять, в чем она заключается, и в особенности — как она достигается. Эта женщина только что испытала поражение со стороны превосходящей силы: муж отказался ей помочь, и она ничего не смогла с этим сделать. Как это часто случается, она была человеком гордым, обладающим острым чувством собственного достоинства, человеком, который тяжело переживает такие поражения, испытывая чувство унижения и оскорбленного достоинства. Нет никаких сомнений, что в тот момент она испытала именно такие чувства. Но потом, благодаря своему поведению, ей удалось преодолеть чувство бессилия и унижения. Не позволяя мужу ей помочь и тем самым избавиться от последствий своей установки и своего отношения к ней, получив возможность взять часть ноши, от которой он отказался, — и желая это подчеркнуть, она заставила его признать свою опрометчивость и продемонстрировала свою собственную силу, достоинство и моральное превосходство. Вполне сознательно, причем в вызывающей и демонстративной форме, взвалив на себя ношу, которую перед тем на нее навесил муж, она тем самым перестала быть покорной и бессильной и сделалась полна сил и достоинства. Она взяла на себя ответственность за происходящее, изменив его смысл единственно возможным для себя способом, -в чем-то став похожей на гребца в лодке, попавшего в сильное течение, которому он не в силах сопротивляться, но продолжающего управлять веслами и грести по течению, тем самым еще более ускоряя движение лодки.

С другой стороны, принять запоздалое предложение мужа ей помочь (предложение помириться и прекратить ссору) означало бы признать свое изначальное поражение и унижение, то есть позволить мужу выйти победителем. С ее точки зрения, это стало бы актом капитуляции и уступки. Это оказалось бы проявлением слабости и впоследствии в ее отношении к себе (уступка себе), ибо это означало бы пожертвовать чувством собственного достоинства и принципиальностью ради удобства и физического комфорта. В этой связи мазохизм часто считается пассивной, уступчивой формой поведения и, как можно легко убедиться, желанием принять страдания или насилие. С другой стороны, желание принять страдания во имя долга, соблюдая верность принципам или сохраняя самоуважение, отражает огромную решимость человека и его силу воли.

Моральные победы, подобные той, которую мы обсуждали, приносят удовлетворение, но одержать их можно далеко не всегда. Более сильный агрессор может быть совершенно безразличным к несправедливости, допущенной по отношению к жертве, или же он может просто сойти со сцены. Конечно, жертва может даже получить чувство морального превосходства, но это не все равно, что одержать победу. В любом случае принцип морального превосходства слишком узок, чтобы охватить все мазохистское поведение. Это один из особых случаев, причем далеко не самый важный. Фактически может получиться, что придется изменить все представление о получении мазохистского удовлетворения. В конечном счете, люди — особенно страдающие неврозом — иногда себя ведут, не столько желая что-то достичь, сколько избежать дальнейших потерь. Так и цель мазохистского поведения заключается не столько в достижении победы над превосходящими силами, сколько в смягчении ощущения беспомощности и унижения при поражении.

В особенности это относится к людям, которые постоянно опечалены и переполнены своими страданиями. Они жалуются, что часто становятся жертвами или что к ним несправедливо относятся, и кажется, что они преувеличивают свои неприятности, — например, путем постоянных и мелодраматичных ссылок на свои «недомогания» и «боли». Такое поведение человека вызывает к нему плохое отношение друзей, которые начинают подозревать, что он продлевает свои страдания, тем самым удовлетворяя свой эксгибиционизм или требуя к себе повышенного внимания и сочувствия. Но такие подозрения тоже не всегда оправданны. Люди со склонностью к мазохизму имеют такую же потребность во внимании и сочувствии, как и обыкновенные люди, но акцентируют внимание и преувеличивают свои неудачи и свои несчастья не только и даже не в основном для внешней аудитории. Попросту говоря, они делают все возможное, стараясь испытать больше страданий, чем они действительно переживают в данный момент. Следовательно, их страдания кажутся вынужденными, их отношение к страданиям — искусственным, их язык — мелодраматичным. Даже их голос иногда становится напряженным и плаксивым; такой тон мы обычно называем «капризным». Видимо, мазохистская личность обращает особое внимание на то, когда она страдает по-настоящему — ей как бы нужно отметить свое тяжелое состояние, чтобы быть уверенной в том, что оно не осталось незамеченным, — и время от времени напоминает себе, что страдания обязательно наступят. Поэтому, когда случайно или отдаленно вспоминается прошлая неудача или когда прежняя печаль угрожает ослабеть, такой человек пытается извлечь ее снова и оживить свои страдания. Он не может позволить своей печали исчезнуть или разрешить себе ее забыть. Короче говоря, он одержим своими несчастьями.

Например, сорокачетырехлетняя женщина, от которой несколько лет назад ушел муж, «вспоминала» о нем и постоянно, и эпизодически при наличии какой-нибудь косвенной связи (при знакомстве с другими мужчинами, в праздники, в годовщину тех или иных событий, когда они что-то делали вместе) с ним, с их отношениями и с ее «болью». Эти ассоциации часто побуждали ее вспоминать не только о его уходе, но и о других несправедливостях, которые случались с ней в детстве и в молодости: прежние отказы, детские обиды и поражения и т.п., — и с грустью рассказывать о своей «боли», «беде» или о нанесенном ими психологическом ущербе, о том, как легко ее использовали или приносили в жертву и т.д.

Почему же человек то и дело одержимо напоминает себе о прежних поражениях и несправедливостях, явно причиняющих ему боль и уязвляющих его гордость, преувеличивает их и даже их смакует? Эта проблема проявляется по-разному. Например, в некоторых случаях — как одержимость ревностью. Ревнивый человек чувствует себя жертвой, испытывая унижение, вызванное какой-то неверностью в прошлом своего возлюбленного (или возлюбленной). Любое упоминание об этой неверности оживляет и усиливает его чувство горечи; вместе с тем он снова и снова хочет пережить все подробности этих унизительных для него событий. Он может обратиться к ним через несколько лет, не дав им потускнеть или стереться из памяти, продолжая будить в себе прежние чувства, связанные с этими унижениями. Несомненно, ревность мазохистской личности, оживляя прежние поражения и унижения, обычно создает или подразумевает наличие некоего морального бремени; но в этих унизительных случаях у мазохиста практически никак не проявляется чувство своей моральной победы и тем более — смиренное спокойствие мученика. Напротив, проявляется много горечи и злобы, раздраженного, мучительного чувства неисправимой несправедливости. Но дело заключается в следующем: если мазохистская личность не достигает моральной победы, то и поражения принимать она тоже не хочет.