Андрей Капица. Колумб XX века

Полет птицы

Как раз в это время, в конце лета 1926 года, в Париж приехала Анина подруга Наташа Бурцева, которая уже успела выйти замуж за того самого Колю Семенова с портрета двух закадычных друзей, который нарисовал Борис Кустодиев.

Вот что рассказывала сама Наталья Николаевна:

«В 1924 году я вышла замуж за Н. Н. Семенова. Два года спустя мы с ним поехали за границу. Николай Николаевич был командирован для ознакомления с работами разных лабораторий, а меня ему удалось взять с собой благодаря Абраму Федоровичу Иоффе, который за меня очень хлопотал. Тогда поехать за границу, да еще с женой, было не так легко. Это был уже 1926 год.

Мы были за границей целых три месяца: сначала месяц в Германии, потом месяц в Англии. В Англию командировку Николаю Николаевичу устроил Петр Леонидович. Только потом, после Англии, были месяц во Франции.

Когда я вышла замуж за Николая Николаевича, я довольно быстро узнала, что у него есть большой друг, русский физик, который живет за границей, в Кембридже, — Петр Леонидович Капица. И я заранее была предубеждена против него. Причиной этого была простая и очень смешная вещь. Петр Леонидович в своем письме, в котором он поздравлял Николая Николаевича с женитьбой, написал: „Только подождите размножаться“. Такая постановка вопроса меня безумно оскорбила, и я заранее настроилась против этого человека.

Однако, когда мы приехали в Кембридж, я помню, Петр Леонидович сразу меня к себе расположил своей простотой, чувством юмора, жизнерадостностью и открытостью. Мое предубеждение настолько быстро рассеялось, что я произнесла фразу, оказавшуюся пророческой: „Женитесь на моей Анечке“.

Петр Леонидович опекал нас, заботился и все нам устроил хорошо. К нашему приезду он снял для нас прелестный отдельный домик, где сам когда-то жил (до того, как переехал в колледж). Я помню этот двухэтажный хорошенький домик с садом, где жила лишь одна пожилая женщина, его хозяйка, и она взялась нас обслуживать. Николай Николаевич и Петр Леонидович (им тогда было всего по 30 лет. — Прим. авт.) много общались, разговаривали на научные темы. Капица показывал лаборатории, знакомил с учеными. А потом Петр Леонидович возил нас на своей машине по всей Англии. И в Оксфорд мы ездили, и в Стратфорд, на родину Шекспира, и в разные другие места. Петр Леонидович был за рулем, конечно. Прожив месяц в Англии, мы уехали во Францию»[33].

Такая же трогательная забота о друзьях и гостях станет характернейшей чертой Андрея.

А Наташа Бурцева тем временем продолжает:

«Мы провели во Франции тоже месяц — были в Ницце с Френкелями, а перед отъездом в Россию жили две недели в Париже. И я, конечно, сразу же нашла Анну Алексеевну, Анечку мою. Все время, что мы провели в Париже, мы с ней общались каждый день. А тут и Петр Леонидович приехал из Англии для того, чтобы с нами повидаться. И произошло знакомство Петра Леонидовича с Анной Алексеевной, при моей помощи, чем я очень горжусь.

Их общение сразу стало очень непринужденным, озорным, с шутками и розыгрышами. Я почувствовала, что они очень подходят друг другу. Через несколько дней был день рождения Елизаветы Дмитриевны, Анечкиной мамы, и мы все были приглашены к ним в гости. Тут выяснилась одна интересная деталь — и мать Петра Леонидовича — Ольга Иеронимовна, и Елизавета Дмитриевна были студентками одного выпуска Высших женских (Бестужевских) курсов»[34].

«Я с удовольствием показывала им Париж, который к тому времени успела хорошо изучить, — продолжает рассказ Натальи Николаевны уже сама Анна Алексеевна. — О Капице я ничего не слышала раньше, хотя он был давно знаком с моим отцом, и Алексей Николаевич к нему очень хорошо относился»[35].

К слову, далеко ходить за невестой Петру Капице было в общем-то и не надо — Алексей Николаевич Крылов был в составе той же делегации Академии наук, которая 21 мая 1921 года доставила Петю в Англию.

Елена Леонидовна Капица уточняет: «Отец Анны Алексеевны Алексей Николаевич Крылов после Октябрьской революции довольно долго жил за границей. Он отправился в Западную Европу в 1921 году как член делегации советских ученых для налаживания научных связей. Кстати, Петр Леонидович также был в составе этой делегации и был знаком с Алексеем Николаевичем задолго до того, как познакомился с его дочерью. После того как делегация ученых свою миссию выполнила, Крылов не вернулся в Россию, а остался жить в Париже в качестве представителя Советского Союза с самыми разнообразными заданиями. Анна Алексеевна в те годы также жила в Париже, они довольно часто встречались, но переписка между ними началась лишь после замужества Анны Алексеевны и ее переезда в Кембридж»[36].

Анна Алексеевна впоследствии вспоминала: «Мы с Семеновыми были очень счастливы все вместе и много веселились. Ходили в маленькие ресторанчики и кабачки, в кино и музеи»[37].

И снова рассказ Н. Н. Семеновой: «Я очень волновалась, как будут развиваться их отношения. Но знала, что с Анечкой нужно держать ухо востро: если я хоть раз намекну о каких-то своих матримониальных замыслах, то все будет кончено. Одно обстоятельство меня успокаивало — Анечка очень хочет попасть в Англию, поработать в Британском музее, а Капица с готовностью предложил ей свою помощь в этом предприятии…»[38]

Петя в шутку прозвал Анечку «архивная крыса» или просто Крыс, а она его — «Птица-Капица».

Вскоре после отъезда Наталья Николаевна стала получать письма от Анечки из Франции.

3 октября 1926 г., Париж:

«…Написала Птице-Капице. Он физик, человек потрясающий. Я получила от него письмо из Кембриджа. Нашел мне археолога на случай моего приезда в Англию. Теперь уверовала, что визу получу, когда нужно будет, наверняка. Но не поеду раньше марта — апреля, нельзя по причине диссертации…»

6 октября Аня написала самому Капице:

«Милый Петр Леонидович, спасибо большое за археолога, это очень хорошо, я ему обязательно напишу, когда соберусь в Лондон. Сейчас это не удастся, я думаю, что приеду только в марте или еще позднее. Сейчас никак нельзя. Я теперь совсем спокойна, что виза у меня будет. Когда поеду в Лондон, то, конечно, больше всего буду сидеть в Британском музее, два отдела меня больше всего интересуют — восточный и греческой керамики».

В послание было вложено письмо Семеновых:

«Едем и скучаем без наших двух друзей <…> Нам очень грустно без круглоглазой и круглощекой морды, очень симпатичной, когда она улыбается, и менее симпатичной, когда читает проповеди, как следует жить и поступать. Также и без второй морды с папуасскими волосами и черными угольками вместо глаз, которая силится показать, что она видела все виды и что ее ничем не проймешь, не разыграешь, а потом вдруг, сверкнув угольками, устремляется совсем искренне в бой <…>

Петьке: не забудь привезти в Россию чемодан трубок.

Н. Семенов»[39].

На рождественские каникулы 1927 года Петр Леонидович приехал во Францию. Он и раньше часто ездил отдыхать в Париж, но теперь его особенно туда тянуло. Они проводили с Анной Алексеевной много времени вместе.

17 января 1927 г., Париж:

«…Около десяти дней гостил в Париже Петр Леонидович. Мы с ним хорошо время проводили, ходили вместе в театр. Он решил меня образовать, я ведь никогда здесь в театр не хожу. Были в музеях, обедали вместе <…> Сражались словесно, издевались всячески друг над другом <…> Правда, больше говорили о вещах серьезных <…> Зовет в Англию, говорит, опекать меня там будет. Что ж, я не прочь. Он вас хорошо опекал. Я довольна, что вы мне его завещали. Глаза круглые, рот на сторону, трубка торчит все время. Славный малый. Мне положительно с ним легко быть и очень свободно. Когда поеду в Лондон, еще не знаю. Хотела в марте, да жаль занятия прерывать…»

21 января 1927 г., Париж:

«Я уже писала о Петре Леонидовиче. Что еще сообщить о нем? Однажды мы долго сидели и разговаривали, и я заметила, что у него иногда глаза его круглые становятся очень печальными и смотрят куда-то вбок»[40].

«Однажды, — вспоминала Анна Алексеевна, — под конец моего пребывания в Лондоне, Петр Леонидович сказал: „Хотите поездить по Англии? Посмотреть страну, ваши любимые замки и соборы?“ Я тут же согласилась. Да и кто же не согласится отправиться в поездку по Англии на открытой машине! Только у меня совсем не было денег. Но Петр Леонидович сказал: „Я вас приглашаю“. И мы отправились. Ездили по многим старинным аббатствам, старинным городам и доехали в конце концов до самых западных частей Англии»[41].

«Надо сказать, что в молодости Капица был очень лихим водителем. Приехав в Кембридж, он сразу купил себе мотоцикл, а когда мы познакомились, у него был уже автомобиль — „Лагонда“. <…> Он мне рассказывал, как однажды проскочил между двумя идущими навстречу друг другу трамваями, в самый последний момент»[42].

Письма Петра Леонидовича к Анне Алексеевне того времени не сохранились, но своей маме он написал:

«7 апреля 1927 г., Кембридж.

Дорогая Мама,

Сегодня последний день работы, и завтра утром отправлюсь отдыхать. Сперва думаю поехать покататься на машине, потом на недельку в Париж. <…> Я решил поездить по Англии, т. к. ее меньше всего знаю. Никогда не оставался на каникулы здесь. <…> Тут я несколько раз виделся с Анной Алексеевной Крыловой. Она приезжала смотреть Кембридж. Очень умненькая и славная девочка. Много интересуется искусством и хорошо разбирается. Тебе, наверное, она понравилась бы. Твой вкус я хорошо знаю…»[43]

Петина мама, Ольга Иеронимовна Капица, после революции работала профессором Педагогического института им. А. И. Герцена в Ленинграде, была специалистом по детской литературе и фольклору. Она пестовала молодых и талантливых ленинградских писателей, книги которых впоследствии вошли в золотой фонд советской детской литературы — Самуила Маршака, Виталия Бианки, Бориса Житкова. А значит, заботилась о подрастающем поколении Советского Союза. Она, как и прежде, оставалась настолько горячей патриоткой, что мечтала, чтобы ее сын женился на русской.

Анна Алексеевна писала: «В начале своего пребывания в Кембридже Капица был дружен со Скиннером и всей его семьей, одно время отчаянно ухаживал за сестрой Скиннера, очень красивой девушкой. Мать Петра Леонидовича была в ужасе, что он женится на англичанке и не вернется в Россию. Капица всегда говорил, что Скиннер хороший физик, но у него есть один большой недостаток: он очень богат. Семья Скиннеров была владельцем знаменитых сапожных магазинов „Лилли энд Скиннер“ (Lilley and Skinner)»[44].

«Путешествовали мы с полным удовольствием, — вспоминала Анна Алексеевна, — у нас были очень хорошие отношения, вполне дружеские. Петр Леонидович любил шутить, любил подначивать, но и я была весьма независимой и энергичной особой. На ночлег мы останавливались в больших гостиницах. <…> Во время нашей поездки Петр Леонидович много рассказывал мне о своей жизни, о трагических событиях, которые он пережил в России. Было впечатление, что ему хочется выговориться. Надо сказать, что позже, в последующие годы, он, наоборот, старался никогда не говорить об этом…»[45]

Позже Анна Алексеевна писала: «Путешествие кончилось, и вот Петр Леонидович уже провожает меня на вокзале Виктория. Я отчетливо помню, как, уезжая, посмотрела в окно и увидела грустную, как мне показалось, маленькую фигурку, одиноко стоящую на перроне. И тут я почувствовала, что этот человек мне очень дорог…»[46]