Русские на Индигирке

В 1929–1930 годы на Индигирке работала экспедиция Наркомвода СССР под руководством Ю. Д. Чирихина. С 1933 по 1940 год здесь базировалась особая гидрографическая экспедиция Главного управления Северного морского пути СССР. Триста лет спустя после первых русских землепроходцев полярные исследователи как бы заново открыли эту большую сибирскую реку, выявив ее возможности для морского и речного судоходства. В результате этих работ был составлен гидрографический атлас реки Индигирки.

Местные жители активно помогали гидрографическим экспедициям. Особо хотелось бы рассказать о первом индигирском лоцмане Павле Иосифовиче Шахове. Как хорошего знатока арктического побережья Русско-Устьинский сельский совет направил его на помощь гидрографам. Он был человеком крепкого телосложения, смелым и неутомимым, не боялся пускаться в самые рискованные путешествия. На утлой «ветке-душегубке», или на двухвесельной шлюпке, по собственной инициативе выходил в море и два года искал «борозду», то есть фарватер, и одним из первых пришел к выводу, что судоходной может быть средняя протока Индигирской дельты, что и подтвердилось впоследствии. У него было какое-то особое чутье на характер реки. По его самодельным картам работали первые индигирские речники.

В 1935 году открылась коммерческая морская навигация на Индигирке. Выгрузка с морских судов на речные производилась далеко за баром реки километрах в 60 от берега. Ответственность за проводку речных караванов через бар лежала на П. И. Шахове. Он был одновременно лоцманом и капитаном берегового катера. При его непосредственном участии создавалось путевое хозяйство от устья Индигирки до Дружины. Зимой он работал каюром, участвовал в зимних промерах. В послевоенные годы Шахов водил санно-тракторные поезда для промера глубин в Восточно-Сибирском море, не раз объехал на собачьих упряжках побережье от Яны до Колымы. На водном транспорте П. И. Шахов проработал более двадцати лет…

Глава II

ТУНДРА — НАШ ДОМ

Природа и экономика

Хозяйство индигирщиков имело, как уже сказано, две основные отрасли: рыболовство и пушной промысел при полном отсутствии земледелия и скотоводства. Дополнительными промыслами были заготовка мамонтовой кости, добыча нерпы и ленных гусей, забой оленей во время летних переправ, сбор яиц. Все это служило основой жизни и носило натуральный характер. Лишь продукция пушного промысла и мамонтовая кость являлись средством обмена, связывающим промышленников с рынком. Дополнительный доход индигирщики иногда получали от продажи собак устьянским и колымским охотникам.

Пушнина обменивалась непосредственно на товар, причем обмен зачастую был неэквивалентным. Для сравнения можно привести цепы на отдельные товары, существовавшие в 1911 году. (Данные взяты из книги В. М. Зензинова «Очерки торговли на севере Якутской области», вышедшей в Москве в 1916 году.)

Товар — Цена в Якутске — Цена в Русском-Устье

Мука ржаная (1 пуд) — 1 руб. 60 коп. — 7 руб.

Мука пшеничная (1 пуд) — 2 руб. 70 коп. — 10 руб.

Сухари из крупчатки (1 пуд) — 25 коп. — 1 руб.

Чай (1 кирпич) — 70 коп. — 1 руб. 50 коп.

Сахар (1 фунт) — 20 коп. — 50 коп.

Ситец (1 аршин) — 16 коп. — 30 коп.

Сукно (1 аршин) — 1 руб. 20 коп. — 1 руб. 70 коп.

Песец белый (1 шкурка) — 30 руб. — 8 руб.

Торговые операции совершались купцами путем беззастенчивого обмана. «Я приведу только один пример такого грабительства, в котором в 1810 году лично и официально удостоверился. Индигирский мещанин просил якутского торгаша заказать ему серебряную ризу с позолотою на образ святого Николая Чудотворца. Риза была привезена и стоила 70 рублей. Мещанин доплатил тогда 56 песцов, или по меньшей мере 56 рублей, и остался должен 14 песцов. По прошествии семи лет, в продолжение коих мещанин в разное время заплатил еще 86 песцов, торгаш взял у него обратно ризу и сверх того вексель на 1200 рублей за то, что он в первый раз не доплатил ему 14 песцов» [Геденштром, 1830, с. 101].

Северяне платили государству различные подати и несли ряд повинностей. Возможность же эксплуатации охотничьих и рыболовных мест у большинства хозяйств была крайне ограничена и зависела от средств передвижения и орудий охотничьего и рыболовного промысла. Например, успешная охота на песца зависела в первую очередь от количества ловушек (пастей), расставленных на огромной территории вдоль побережья Ледовитого океана. Сделать это мог лишь тот, кто имел много собак. Построивший пасти приобретал как бы монопольное право на лов песца на освоенном участке. Другие же охотники должны были ставить свои пасти не ближе 5—10 километров от ранее построенного пастника (то есть линии ловушек) или же только перпендикулярно к нему. Пасти переходили от отца к сыну, что в конечном счете порождало наследственное владение определенными участками земли.

Бедняки, имевшие мало собак, орудий рыболовства и охоты, были не в состоянии осваивать далекие и более продуктивные участки. Зато состоятельные хозяйства приобретали как бы исключительное право пользования богатыми охотничьими и рыболовными угодьями.

Одному хозяйству из четырех человек, имеющему упряжку в 10 собак, на зиму требовалось примерно 9 —10 тысяч ряпушек и 1000–1200 круппых рыб (примерно 3,5–4 тонны). Для заготовки такого количества рыбы необходимо минимум 15–20 сетей и один невод. Из 64 хозяйств мещанского общества в 1901 году таким минимумом орудий лова располагало только 31 хозяйство [ЦГА ЯАССР, ф. 25, on. 1, д. 258]. Поэтому основная масса хозяйств была неустойчивой, чувствительной к любым изменениям условий — как природных, так и экономических; передки были голодные годы. В 60-е годы XIX века мещанское общество было не в состоянии даже вносить за себя подати; они, видимо, не без выгоды вносились якутским купцом Ф. Соловьевым.

Проникновение торгового капитала в Восточную Сибирь вело к усилению эксплуатации местного населения. В важнейших пунктах торговли на Севере — Булуне, Казачьем и Среднеколымске — сосредоточивались отделения крупных товарных фирм: «Наследники А. И. Громовой», «Наследники А. И. Кушнарева», «Рыков и Лесников» и других. Они постепенно захватили в свои руки скупку пушнины на Севере, вытесняя мелких торговцев и скупщиков или делая их своими контрагентами [Шелихова, 1972, с. 34].

Тяжелый пушной промысел с дальними рискованными объездами, нерентабельный собачий транспорт отнимали массу времени и сил. А торговые операции велись так умело и хитро, что простодушные и доверчивые индигирские промышленники всегда оказывались должниками купца. Поэтому они были вынуждены отдавать пушнину только «своему» купцу, у которого в обмен по ростовщическим ценам могли покупать пряжу для сетей, боеприпасы, а также часть продуктов питания и материал для пошива одежды и обуви. В то же время характер хозяйственной деятельности находил отражение в социальном развитии населения.

Слабое развитие производительных сил, суровые климатические условия сдерживали процессы имущественного расслоения, поэтому мещанское общество по своему составу, в общем-то, было однородным, за исключением двух-трех семей.

Охотничий промысел

Освоение русскими людьми нового места для жительства шло одновременно с развитием рыболовного и охотничьего промысла. Говоря о значении высокой промысловой культуры, которую принесли в Сибирь русские, В. II. Скалой писал: «Они осуществили колоссальное по своему размаху и трудоемкости строительство пастника, покрывающего полосу тундры от Урала до Тихого океана» [Скалон, 1960, с. 321].

Основной вид добываемой здесь пушнины — белый песец — постоянный мигрант: осенью с островов Ледовитого океана он выходит на берег и в поисках кормов движется в сторону лесотундры, откуда в марте снова мигрирует в сторону моря. Гоп у песцов начинается в конце февраля. Самки щенятся через 50–55 дней. Для устройства поры (капища) песец выбирает сухое возвышенное место — холмы, бугры. Нора имеет большое количество входов и глухих отнорков.

Старинная охотничья избушка — «поварня» («ночлег»).

(Фото Б. В. Дмитриева.)

Основой пасти — ловушки для песца — является трехстенный короб, длина которого 1 м, ширина 25 см и такая же высота. Над коробом сверху располагается массивное бревно — «гнеток», длина его около 4 м, диаметр 20 см. Одним своим концом он свободно укрепляется на козлах («озаднике»), поперек другого конца прикреплена крестовина («коромысло»); одно, более длинное, плечо коромысла клалось на кол («коромысленный кол»), другое — оставалось свободным.

Сторожевой механизм считается ответственной частью орудия, от его точности зависит безотказное действие пасти. Он состоит из сторожка и симки. Сторожок — плоская планка длиной примерно 12 см, шириной 2,5 см и толщиной 1 см. В нижней части сторожок имеет отверстие, куда вставляется симка, верхний конец сторожка привязывается к прыгальцу — прочной планке длиной 1 м. Симка — плоская планка толщиной 1 см, длиной 4 см, шириной 1,5 см. В нижней части симка имеет выступ, при помощи которого и вставляется в отверстие сторожка. К верхнему концу ее прикрепляется конский волос, другой конец которого закрепляется на противоположной боковине пасти. Снизу симка при помощи веревочки прикреплена к боковине.

Настораживается пасть следующим образом: гнеток с коромыслом поднимают, а под свободный конец подводят конец прыгальца, под прыгальце подставляют колышек («подымальник»), а другой конец прыгальца при помощи сторожка соединяют с симкой. Затем конский волос, идущий от симки, закрепляют на противоположной боковине. Наживу кладут под волос, иногда даже привязывают к нему.

Песец, почуяв запах пищи, залезает в пасть и задевает волос, отчего симка выскакивает из сторожка и гнеток падает. Для того чтобы гнеток был тяжелее, на него иногда кладут дополнительный груз. Чтобы пасти не заносило снегом, их, как правило, устанавливали устьем против господствующего в данной местности ветра.

Каждый охотник имел около 150–200 пастей. Расстояние между ловушками около 1 километра. Таким образом, чтобы осмотреть все ловушки и вернуться домой, охотнику необходимо было проехать расстояние по безлюдной тундре в 200–300 километров.

Для того чтобы остановить песца в районе своих угодий, охотники применяли искусственную подкормку. Для этого около пастей закапывали в яму рыбу, потроха оленей и птицы. Ранней осенью (в октябре) над ямой пробивали маленькое отверстие, чтобы шел «кислый дух», который должен привлечь песца. Или же к боковине пасти прикрепляли специально высушенную ряпушку («бульдырок») или более крупную рыбу («юхалу»).

Пасти и охотничьи избушки требуют почти ежегодного ремонта. Поэтому летом, в июле — августе, промышленники отправлялись верхом на лошадях в тундру или по речкам спускались на ветках «ладить пасти и ночлеги», попутно занимаясь ловом рыбы, отстрелом гусей и оленей для корма собак и приманки песцов.