Преподобный Серафим Саровский. Духовные наставления и пророчества

1. Благословение Пресвятой Богородицы

— Послушай, радость моя! — продолжал отец Серафим («Да так-то сладостно, хорошо», — прибавила Ксения.), — я тебе открою тайну, только смотри, умолчи ее до времени. Сама Божия Матерь ведь избрала это место! А чего Царица-то Небесная не возможет; все будет у Ней! Вот она приказала мне, убогому Серафиму, поставить мельницу для девушек в два постава, чтобы она вечно кормила бы их. Потом благословила Матерь-то Божия и церковь им свою выстроить, матушка! Во, радость моя, благодать-то у нас какая: и мельница, и церковь, и земля, и все, все свое у нас будет! Это я тебе только говорю, а ты умолчи до времени.

Ксения хотя и слушала батюшку, но странно показалось ей, как все это может возникнуть, когда ничего у обители и сама земля — чужая кругом.

Тогда отец Серафим, провидя ее мысли, взял за руку, потрясая ее, и произнес:

— Ведь вот ты какая! Говоришь, что любишь меня, а усомнилась и не веришь убогому Серафиму! Поверь мне, матушка, все это совершится!

Вид отца Серафима при этом был чудесен, привлекателен и весьма вдруг просветлел…3

Старица Домна Фоминишна (впоследствии монахиня Дорофея) сообщила следующее (Летопись № 6. рассказ № 38):

— Я пришла, — говорила она, — по благословению батюшки Серафима в Дивеев на мельницу. Старшая Прасковья Степановна приняла меня; тут было уже двенадцать сестер, я — тринадцатая. Ничего еще не имея, жили мы все в одной келлейке; потом постепенно выстроил нам батюшка еще келлию, под названием больничной; после еще две келлии, а сестры-то все поступали да прибывали, и приказал нам батюшка, кроме этих четырех, еще выстроить большую келлию, сказав: «В ней госпожа будет жить!» Мы все так и думали, что в нее приедет к нам жить какая-либо высокородная госпожа-барыня, но все нет да нет никого. Так наконец и скончался наш батюшка, а по кончине его принесли к нам по завету батюшки и прямо в эту келлию и поставили чудотворную икону его — Умиления Божией Матери, «Всех радостей радость», как он ее всегда называл, пред которой на коленочках во время молитвы и отошел, словно будто и не умер. Стал этот корпус наш трапезою, и тут только поняли мы все, о какой Высокой Госпоже предрекал наш батюшка! И все служили мы Ей, потому что пред Нею всегда, не переставая, читались акафисты! Так-то вот, все, все знал батюшка, все было ему открыто, и по вере к нему собирались мы жить все равно, что на нет — ничего; было одно лишь голое поле, да и то чужое, а к смерти-то батюшкиной явились у нас и келлии, и корпуса, и церковь, и канавка, и земля своя, а по кончине-то его пришла Сама Матерь Божия и поселилась жить у нас! Теперь вот 1887 годи, и дожила я, как предрекал батюшка, и все совершилось, и чего-чего только нет-то у нас! И во сне тогда никому бы того не приснилось!4

Сестра из дворян Ольга Михайловна Климова рассказывала (№ 60), что, имея послушание быть «лошадницею», она возила лес и дрова. Однажды отец Серафим дал ей тысячу рублей денег, говоря:

— Это, матушка, на устройство и обзаведение у вас большой келлии, для Высокой Госпожи, которая жить будет у вас! Надо все приготовить для Нее; ты вот и смотри, матушка, чтоб у вас все было готово. А когда прибудет Она, то вы все и служите Ей, а Глафира Васильевна пусть за Ней и походит.

[…]

Далее Ольга Михайловна прибавила:

— И мне было чудно, какая же это Госпожа Великая поселится в нем с нами? Скончался батюшка, и покойный игумен Нифонт призвал к себе отца Павла, келейника батюшки, отдал ему икону чудотворную Царицы Небесной Умиления, пред которой отец Серафим всегда молился, и приказал отдать ее мельничным. «Она туда им надлежит?», — сказал игумен. Тогда разъяснились слова батюшки, когда принесли в новую, приготовленную для Госпожи Высокой, келлию Владычицу нашу. Все служили Ей, а Глафира Васильевна, как сказал батюшка, действительно ходила за Нею. На иконе не было ризы в то время, а так любила Глафира Васильевна Царицу Небесную, что, бывало, нечем украсить, то цветов полевых нарвет, сплетет с молитвой венки, да и украсит. Все ночи на молитве перед Ней стояла, читая по тысяче молитв к Богородице и более.

Это показание Ольги Михайловны очень важно, ибо никто не знает и не помнит, как образ Умиления Божией Матери оказалась в Дивееве; некоторые предполагали, что он невидимо перенесся сам и оказался на окне трапезной5.