Православие и религия будущего. О «духовности» экуменизма — главной ереси XX века

А. “Пятидесятница без Христа”

Для православных христиан современные “языки”, подобно описанным в Новом Завете, тоже являются “знамением”: но ныне они стали знамением не начала евангелия спасения для всех людей, но конца его. Здравомыслящему православному христианину нетрудно согласиться с апологетами “харизматического возрождения”, что это новое “излияние Святого Духа” может и вправду означать, что “приблизился конец века192. Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским (1 Тим. 4, 1). В последние дни мы увидим духов бесовских, творящих знамения (Ап. 16, 14).

Священное Писание и православные Отцы ясно говорят нам, что признаком последних времен будет отнюдь не великое духовное “возрождение”, не “излияние Святого Духа”, а скорее почти повсеместное отпадение, духовное заблуждение настолько тонкое, что даже избранные, если это возможно, могут прельститься, и фактическое исчезновение христианства с лица земли. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле (Лк. 18, 8). Именно в последние времена сатане суждено быть освобожденным (Ап. 20, 3), чтобы явить последнее и величайшее излияние зла на земле.

“Харизматическое возрождение”, порожденное миром без святынь, без благодати, миром, жаждущим духовных “знамений”, но лишенным дара различения духов, которые дают эти знамения, само по себе есть “знамение” этих времен отпадения и ереси. Само по себе экуменическое движение всегда остается движением “доброй воли” и малосильных гуманистических “добрых дел”, но когда оно соединится с движением, имеющим “силу”, воистину со всякою силою и знамениями и чудесами ложными (2 Фес. 2, 9), что тогда сумеет остановить его? “Харизматическое возрождение” приходит на помощь запутавшемуся и увязшему экуменизму и подталкивает его дальше, к его цели. А эта цель, как мы уже видели, не просто “христианская” по природе — “восстановление Церкви Христовой”, говоря кощунственными словами Константинопольского патриарха Афиногора, — это всего лишь первый шаг к более общей цели, которая в целом находится вне христианства: к установлению “духовного единения” всех религий, всего рода человеческого.

Тем не менее приверженцы “харизматического возрождения” уверены, что их опыт, — опыт “христианский”; они не желают иметь ничего общего с оккультизмом и восточными религиями; и они, несомненно, категорически отрицают все те сравнения “харизматического возрождения” со спиритизмом, которые приведены выше. Конечно, это правда, что с точки зрения религиозной “харизматическое движение” находится на более высоком уровне, чем спиритизм — продукт весьма грубого легковерия и неверия; что его приемы более утончены и феномены более многочисленны и легче проявляются; и что вся эта идеология имеет видимость “Христианства” — не Православия, но чего-то вроде протестантского фундаментализма с дополнительной “экуменической” подцветкой.

Но мы же видели, что “харизматические” опыты, и в особенности центральное действие “крещения Святым Духом”, — переживания в основном, если не всецело, языческие, гораздо более близкие к “одержимости духами”, чем к чему-либо христианскому. Мы знаем и то, что пятидесятничество зародилось на задворках сектантского “христианства”, где почти ничего не осталось от подлинных христианских взглядов и верований, и что оно фактически было “открыто” в результате религиозного эксперимента, в котором христиане участия не принимают. Но до самого последнего времени еще не существовало недвусмысленного доказательства нехристианского характера “харизматического” опыта в высказываниях апологета “харизматического возрождения”. Этот апологет сообщает нам, что опыт “крещения Святым Духом” может, собственно говоря, обходиться и без Христа.

Этот автор рассказывает историю человека, который получил “крещение” вместе с “говорением на языках” и призывал всех искать того же. При этом он признался, что в его переживания не входило покаяние и что он не только не освободился от грешных привычек, но даже не имел особого желания расставаться с ними. Автор в заключение говорит: “Пятидесятница без покаяния — пятидесятница без Христа — вот что некоторые люди переживают сегодня... Они слыхали о “языках” и хотят присоединиться к престижным переживаниям, так что они разыскивают кого-то, кто бы возложением рук дал им возможность быстрого, дешевого, легкого посвящения, минуя Христа и Его Крест”. И тем не менее писатель признает, что “говорение на языках”, несомненно, “первое последствие конфирмации” после “крещения Святым Духом”.193

Те, кто привносит христианские идеи в свой опыт, предполагают, что “крещение Святым Духом” — это христианское переживание. Но если оно может быть дано тем, кто ищет лишь дешевого, легкого модного переживания — тогда нет никакой видимой связи между этим переживанием и Христом. Сама возможность допустить переживание “пятидесятницы без Христа” означает, что само по себе это переживание отнюдь не христианское; “христиане”, часто искренние и благонамеренные, привносят в это переживание христианское содержание, которого оно само по себе совершенно лишено.

Быть может, перед нами тот общий знаменатель “духовного опыта”, который нужен для новой вселенской религии? Быть может, это и есть тот ключ к “духовному единению” человечества, который экуменическое движение так тщетно искало?