ПВТ. Тамам Шуд

— Это Тамам Шуд. Нум. Старые, некогда изгнанные за пределы обитаемой зоны Лута, создания. Вероятность их возвращения, согласно официальной статистике, составляет ноль и семь десятых процента. Тамам Шуд считается частью регулятивного механизма, его появление суть ответная реакция…

Он замолчал. Молчал и РамРай, трясясь вместе со всеми в утробе быка.

— Вот и проверим, — подмигнул РамРай, когда тяж встал.

Грузила криво ухмыльнулся на это бодрячество.

— Шлемы! — гулко скомандовал старшак. — Доспех! Оружие! Вперед, бегом-бегом-бегом!

Застучали ноги. Путаницы не было, выбрались слаженно.

Рассыпались-построились, как полагается, не мешкаясь.

— О, Лут, — вырвалось у РамРая.

Край неба был охвачен золотом, будто пожаром. Или — ржавчиной. А настоящий, земной пожар шел по долине, и имя ему было сотня сотен. Горящее соломенным золотом, слитное движение спин… РамРай сглотнул.

Вот.

Вот оно — мясо.

— Стрелки! Орудие-товь! — протяжно зазвенело в шлеме.

РамРай развернулся, вместе с другими кинулся на позицию. Сорвал со спины морские рога, выдвинул длинные ноги орудия.

То вцепилось в грунт, утверждаясь на месте, развернулось, опустило тяжелый зад. По ребристым прохладным бокам прошла дрожь. РамРай погладил оружие, настраивая контакт. С боевыми он еще не работал. Только с учебками — те ощущались легче, суше.

От боевого во рту, от центра неба, расползался железистый привкус. Будто соль морская, кровь и мед в одном стакане.

— Аммонес! — протяжно закричал командир.

— Аммонес! — откликнулся хор голосов.

— Аммонес! Аммонес!

И странное дело, от дикого этого, троекратного совместного вопля страх съежился и место его заняла злая сосредоточенность. Они были одним целым. Каждый знал свое дело, и его делом было не подвести товарищей.

Где-то так же лежала на позиции, в обнимку с аммонес, Каира, красавица с виноцветными глазами…

РамРай лег в желоб, оставленный морскими рогами. Орудие выпростало из устья тонкие нити-биссусы, жадно приникло к человеку, к отрытой коже шеи и позвоночника. РамРай привычно поежился. Краем глаза отметил, как занимают позиции боковые — страхующие, ибо в момент симбиоза РамРай не смог бы оказать сопротивления. РамРай закрыл глаза, сосредотачиваясь на других, дальних жемчужных глазах Роя.

Рой, патиновая паутина, унизанная каплями глаз, был связан с морскими рогами дальним родством, а РамРай был словно одной из бусин зрения. Выдохнул, увидев близко, сверху, противника.

Это были не люди. Не всадники даже, как помстилось издалека. Странные существа, похожие на саранчу и лошадей. Золотые спины, тонкие, многоногие. Они двигались молча и целеустремленно, плотными рядами.

Вот такие они, Хангары, растерянно удивился РамРай.

— Огонь!

Огонь, подумал РамРай.

И стал огнем.

Огненным морским шелком.

Позвоночник, ребра стянуло болью, когда аммонес, подчиняясь закрепленному приказом намерению, рванул из него силы. Из горла морского рога, из нутра, знавшего глубокую соль моря, выстрелили тончайшие нити, на лету обрастая нежным пухом огня. Хитро заплелись с нитями других рогов в мощную сияющую птицу и упали на врага. РамРай почувствовал, как забилась под ним-ними добыча — живая, золотая, солнечная и соленая.

Прочие обтекли, обогнули, продолжая движение. То тут, то там распускались один за другим огнецветы, разворачивали листья, жалили противника. Падали новые птицы. Воздух раскалился. Соприкасаясь листьями, цветы вспыхивали, скручивались в вихри, в огненные столбы…

А потом увидел-почувствовал, как те, другие, схлестнулись с их пехотой. Надо было отходить. Бить, рискуя поразить своих, он не имел права.

Отодвинулся, преодолевая рвотные спазмы, вытащил изо рта тонкий корень-проводок, тут же спрятавшийся в горле пушки. Огладил ее, постепенно возвращая себе зрение. Горло, кожа — все горело от жары. Страшно хотелось пить.

Но первым делом… Вместе с боковыми, в шесть руки, вытащил аммонес из грунта. Отступили. Таких огнестрелов было немного, слишком трудно их было добывать, доращивать, готовить под сопряженную работу с человеком.

Говорили, что валентность аммонес неслыханная, вполне готовая спорить даже с силой шмелей.

РамРай благодарно принял из рук сослуживца флягу, сделал несколько жадных глотков. Спина еще ныла.

— Как там? — перед глазами еще плыли круги.

— Жарко, — хмуро отозвался боковой, мелкий парень Эриас, — эти… Хангары прут люто. Там бивни Князя в основном держат.

Личная гвардия Князя была вымуштрована и зла. Исходом им был Хом Пепла, к ростям своим неласковый. Оттуда приходили сильные люди, способные к оружию. Дарий располагал не самой большой личной гвардией, но зато люди там были — один к одному.

Кому, как не им, подумал РамРай, малодушно косясь на тяжи. Они свою работу сделали.

Долго размышлять не пришлось. Их закинули в тяжи, в обнимку с пушками, отправили дальше. РамРай вывернул шею, разглядывая долину. Раньше, помнил он, здесь были олива и виноград.

Тихий Хом, Хом Оливы. Не придумать лучшего места для обязательной службы. У РамРая и в мыслях не было бежать военной обязанности; все знали, какие льготы Башня полагает отслужившим, как весело глядят на бравых парней девушки, как гордятся родители, как благосклонны работодатели.

Теперь все огонь и кровь. Все уйдет в землю, подумал РамРай.