Верное сердце

— Ваша светлость! — послышалось позади. — Всё ли в порядке?

— Всё хорошо, дайте нам поговорить. Мэль, я к нему ни в жизнь не вернусь! Он из меня психического инвалида сделает!

— Лучше остаться инвалидом, чем живым мертвецом! Ты пока дышишь, пока любишь, сочувствуешь, но в тебе всё больше агрессии! Не такой, как раньше, не женской агрессии. А животной!

— Ваша светлость! Кто-нибудь?! — послышалось уже впереди.

— И что ты сделала с этим оболтусом полчаса назад внизу? Словно ты подчинила его себе, хотя с детства придворные чародеи изучили тебя. Нет в тебе способностей к магии, нету!

— Я не знаю… — растерянно отвечала она. — Не понимаю, что со мной происходит. И боюсь понимать. Пойми, что мне некому довериться кроме тебя, родителей и мужа. Уверена, они бы подсказали, нашли бы выход. Думаю…

— Мне показалось или?.. Слышишь? Грохот.

— Это впереди.

Мэльдан обнажил оружие, снял круглый щит с ремня на спине, взял в руку, прикрывая спутницу.

— Куда они пропали? — спросил он. — Возвращайся к тем, кто остался позади. Я проверю. Если что, беги, не оглядывайся. Мы попали в ловушку по твоей воле, дорогая.

Нарнетт застыла на месте, держа фонарь перед собой. Её друг детства исчез. Впереди раздавался шум, словно гвардейцы сцепились с кем-то. Или пытались выбраться из-под завала.

— О, Всеотец, какая же я дура! — прошептала она. — Привела своих людей в логово к чудовищам! Осадные орудия! Нужно было превратить эти развалины в труху, а… Мэль?

В дверном проёме, где пропал барон, стоял неподвижный силуэт. Не столь великий, как Мэльдан. Нарнетт попяталась назад, упёрлась в запертую решётку. Попыталась открыть, но услышала, как кто-то звенит связкой ключей.

— Это ты звал меня в моей голове? — обратилась она к незнакомцу.

— Мне тяжела ваша речь, женщина. Ближе.

Она не тронулась с места, готовясь ударить его фонарём.

— Почему нет крика, — прозвучало не как вопрос, а утверждение. — Тогда подойти надо мне.

В доли секунды перед её фонарём оказался худощавый мужчина, чуть старше её самой. Глаза его — бледно-слепые, цвета выпавшего снега. Нос — узкий, ноздри приподняты вверх. Уши слегка торчали вверх, словно у него была эльфья кровь. Одет в лохмотья не по размеру, на пальцах что-то похожее на перепонки. Вместо человеческих ногтей: когти невиданного лесному зверью размера.

— Это ты прилетел к Табии? — борясь с дрожью в голосе, спросила она.

— Кто Табия.

— Девочка с такими же, как у тебя глазами.

— Я не уметь летать.

Нарнетт не сводила взгляда с двух неморгающих точек, что буквально истязали её. Он стоял не больше, чем на расстоянии вытянутой руки от неё.

— Ты вампир?

— Кто есть вампир.

— Чудовище, что питается кровью, — с неприязнью выдавила она.

— Не нужно крови.

— Кто ты такой?

— Нет.

— Что нет?

— Нет, — он слегка наклонил голову, эмоций на страшном лице не было вовсе.

— Как с тобой разговаривать, если ты меня почти не понимаешь? Ох, начну сначала… Ты звал меня, видимо, увидел сверху, как и я тебя.

— Тебе принадлежит наше зрение. Ты часть нашей семьи.

— Я не мертвец! Нет! Я живая!

— До каких пор, — снова утверждение, а не вопрос.

Нарнетт подскосило, она рухнула на пол, прижалась к решётке.

— Что тебе от меня нужно? Зачем ты звал меня? — сдерживая слёзы, спросила она.

Он наклонился, присел на корточки, обхватил колени когтистыми руками и начал говорить:

— Тебе рано приходить сюда, в родной дом. Герцогиня. Ты одно лицо прабабка Эндаррия.

— Откуда ты знаешь её? Она умерла почти сто лет назад.

— Покой её в одной из соседних башен.

Нарнетт охватила лицо от ужаса. Он улыбнулся, зубы его — наточенные клыки, все до единого.

— Моя прабабка… Тоже из вас?

— Ты из нас также.

— Как? Но почему? За что?!

Кто-то услышал её крик, но ответный крик был слишком далёким. Несмотря на разруху, стены давали драгоценную тишину и покой обитателям.

— Морны. Морнги… — он пытался подобрать нужное слово, но не мог выговорить одну букву. — Моргунеры. Нет. Сложное слово. И такое простое.

— Ты можешь позвать кого-то, кто лучше понимает нашу речь?

Он вновь наклонил голову, встал, обратил взор в дальний конец коридора. Снаружи слышались свист, грохот, громкая ругань. Рыцари явно пытались вломиться в башню, но кто-то не пускал их. Нарнетт не успела опомниться, как почувствовала дуновение. За спиной незнакомца выросла фигура ещё более изящная, обмотанная богатыми лохмотьями. Пленница поднесла фонарь и сразу выронила его. Незнакомец поднял, дал ей в руки. Над его плечом на герцогиню смотрела её копия, ещё более страшная, таинственная и безэмоциональная.

— Рада знакомству, правнучка.

Нарнетт охватила истерика. Чем ближе её пожилая копия приближалась к ней, тем сильнее она хотела умереть и никогда не видеть её.

— Не бойся. Мы не причиним вреда, — говорила она почти неотличимо от человека. — Ты наша кровь.

— Вы… Вампиры, о, Всеотец?!

— Забудь это имя, дитя, — старуха показала на свету обоюдоострые когти. — В этих горах другие боги.

— Кто вы, раздери вас Пантеон?!

— Твои предки, — отвечала она. — Не все. Но многие.

Нарнетт оглянулась, свет не пробивался далеко в коридор за решёткой. Девушка хотела закричать, позвать своих, но боялась полуфутовых когтей мужчины и чуть менее коротких когтей своей пожилой копии.

— Ты должна понять, что все проходили через это. Все из нашего рода. Герцоги Мэссиры независимо от пола и наличия в себе крови чужеземцев всегда стоят перед выбором. Стать одним из нас, если угодно — вампиром, или остаться человеком. Я, к примеру, приняла выбор в старости, потому законсервировалась такой. А с тобой… Проблема в том, дорогая правнучка, что за тебя кто-то сделал выбор. Кто-то опасный, кому подвластна магия, выходящая за пределы нашего понимания.

— Откуда вы это знаете?..

— Из опыта. Несколько раз королевские чародеи вмешивались в естественный процесс роста. Роста нашего сообщества. Кто-то из них также присоединился к нам. Кто-то остался в казематах в качестве источника пищи, пока его тело не остывало.

— Значит… — она всё ещё не могла прийти в себя, дыхание сводило, слова терялись. — Наш род — проклят?

— Не совсем, — продолжала Эндаррия. — Кто-то называет это даром. Кто-то — погибелью. Кто-то — естественным порядком вещей или мерой необходимости. Род морнцев, первых людей, населивших этот материк, изначально был «с изюминкой». Вполне возможно, что это тлетворное влияние одной из тех сущностей, каким молятся великие народы.

— А моя семья?

— Твоя мать — не наша кровь. А отец в своё время сделал выбор. Отказался от дара. Предпочёл удел смертного.

— А дедушка, твой сын?

— Кринцет также отказался.

— Но почему ты согласилась? — Нарнетт слегка успокоилась, но сердце продолжало яростно вырываться из груди.

— Люблю нашу семью. И тебя считаю частью её. Мы не чувствуем, но что-то на инстинктивном уровне во мне осталось. Надеюсь, это то чувство.

— Мои люди внизу… И я, мы все живые. Почему вы не нападаете?

— Высшим, что созданы с помощью ритуала, не нужны плоть и кровь, — отвечала Эндаррия. — А низшие, более дикие, не нападают из-за тебя.

— Из-за меня?

— В тебе чуют родную кровь, кровь вожака. Монстра, если угодно. Ты обладаешь таким же запахом, как твои люди. Их много, хорошо вооружены. Но диких ещё больше. Однако многие спят, потому не волнуйся за свою охрану.

— Руины давно заброшены, откуда здесь целый выводок упырей? Вас ведь истребили в Великую войну!

— Наш род, высших, обладающих разумом, не связан с обычными упырями, дитя, — отвечала прабабка. — Эти и иные руины в горах заброшены долгие века. После Великой войны тут были только часовые посты, что со временем оказались заброшены. А низших здесь появилось много как раз после окончания войны, так они спасались от копий Коалиции, что разгромила королевство мёртвых. Мы вступили с низшими в некий симбиоз. И они приняли нас, как старших.

— О, милостивые боги, значит, руины в горах не заброшены?

— Не все, но во многих высокогорных башнях и замках обитаем мы. Многие спят вечным сном, включая верховного лорда. Кто-то спит мало, как я и мой спутник.

Тот прошипел, словно поддержал. Вдалеке раздались знакомые голоса. Судя по грохоту, рыцари всё же смогли выбить массивную, окованную железом дверь.

— Вы можете обратить этот процесс вспять? — возмолилась девушка. — Моя трансформация в последний год проходит очень быстро! Пропадает аппетит, вино усыпляет, постоянно хочется чего-то другого, но сама не знаю, чего! Слуги пускают слухи, что я брожу по кухне в поисках крови, что осталась от разделки звериных туш! У меня подорвалась психика, а моё дитя перестаёт улыбаться мне и… Подожди, бабушка, моего сына ждёт тот же выбор?

— Когда-нибудь.

Она сжала кулаки, прижала голову к стене. Бонет и капюшон пропускали ледяной холод, что ударил под самые виски.

— Я не отдам вам своего сына! — прервала Нара молчание.

— Это не тебе решать, а ему.

— Нет! Вы не заберёте его у меня!

Герцогиня вскочила и угрожающе выставила фонарь вперёд. Вампиры сверкнули глазами, две пары рубинов какое-то время рассматривали её из-за мерцающего огонька. Меняли цвет глаз чудовища в доли секунды.

— Дитя, ты причинишь вред криками и эмоциями и себе, и своим близким, — сказала Эндаррия.

— Вы не моя семья… Я не хочу быть чудовищем! Превратите меня обратно в человека! Как это можно сделать?

Они уставились друг на друга, прошипели что-то, словно кошки.

— Есть ритуал. Но он требует жертвоприношения. Реши, готова ли ты пожертвовать кем-то, кто дорог для тебя.

— То есть?.. Убийство?

— В каком-то смысле. Должна быть уплачена кровь, близкая кровь. Иначе илтатрия крови соберёт свой урожай с нас.

Нарнетт покрутила головой, не веря сказанному.

— Илтатрия крови? — спросила она. — Мэледенне? Один из духов света покровительствует вампирам, живым мертвецам?!

— Не она создала нас, но под её священным крылом мы нашли приют. Эта илтатрия официально не служит Небесам, — ответила старуха, черты её лица слегка очеловечились, пропали скулы, а в глазах проявилась радужка, также вернулся болотный цвет. — Она, если угодно, проводница из одного мира в другой. Мы, вампиры, хранители этого пути. Когда-то, когда вайев, из крови которых наш род состоит наполовину, не было здесь, как и их королевства. Этот мир принадлежал куда более могущественным силам. В том числе — силам мёртвых.

— Недавно один мудрец рассказал мне, что смерть — такая же часть всего сущего, как и жизнь.

— Мудрецы часто витают в облаках, — отвечала правнучке её старая близняшка. — Но в его словах есть доля правды.

— Нет, никакой жертвы, должен быть другой путь! Никто не должен страдать из-за нашего проклятья!

Умолкли. Незнакомец продолжал молчать, изредка поворачивая голову к старухе. Нарнетт поняла, что они умеют общаться ментально, а шипение используют для обозначения целей.

— Как проходит ритуал? — спросила наконец девушка.

— Его может провести любой из старших, не я. Например, верховный лорд. Или кто-то из лордов второго порядка.