Шаг в мир

— Я запомню это. Спасибо за совет брат Ксан, — его слова помогли мне отбросить в сторону очарование этого места.

Через некоторое время мы подошли к небольшой лавке, которая находилась в стороне от главных улиц. И там, немного поторговавшись, смогли продать принесенных джанваров за 110 баллов каждого. Уже на выходе из района, мы заметили собравшуюся толпу, из центра которой раздавались чьи-то крики. И не сумев побороть любопытство, переглянувшись, мы решили взглянуть, что же происходит. Хотя предположения у меня были, особенно учитывая недавние слова брата Ксана.

К моему удивлению, в центре внимания оказались несколько знакомых мне людей, которых я уже и не думал увидеть. Это были те два высших таланта, которые вступили в секту вместе со мной: Чжан Лян и Чен Веньян. Оказывается, они выжили, возможно, они не провели и дня во внешней секте, а сразу были направлены сюда. Сейчас же, они стояли друг напротив друга и о чем-то спорили.

Чен Веньян, который был как и я, выходцем из простых людей, стоял один и грозно смотрел на своего противника. За спиной же Чжан Ляна стояла пятеро, а сам он, одетый в роскошную мантию с высокомерием взирал на окружающих. Крики же исходили в основном от этих пяти подчиненных Чжан Ляна. По большей части они состояли из оскорблений и провокаций, так что пока, суть конфликта уловить не удавалось.

Но тут заговорил Чен Веньян:

— Я тебя никак не задевал и не оскорблял. Так почему же ты постоянно находишь меня и пытаешься унизить? Какой в этом смысл?

«О, а он весьма наивен, если думает, что разбалованные знатные дочки-сыночки руководствуются здравым смыслом,» — промелькнула у меня мысль.

— Вот здесь ты заблуждаешься. Меня оскорбляет одно то, что тебя ставят вровень со мной. А потому, я вызываю тебя на бой. Даю тебе месяц, чтобы завершить свои дела перед смертью, Чен Веньян, — с неизменным высокомерием произнес Чжан Лян.

А, вот оно что, оказывается чьё-то раздутое самомнение было задето тем, что простолюдин может не уступать, а судя по отсрочке боя, даже превосходить его как культиватор.

— Может, пойдем? — шепотом обратился я к своим спутникам, — Не особо интересно наблюдать за этим цирком.

— Хах, пожалуй, ты прав, нечего нам здесь время тратить, — с усмешкой поддержал меня брат Ксан.

И мы начали потихоньку выбираться из толпы, а клоуны продолжали свое представление, на потеху публики. Выйдя из торгового района, брат Ксан спросил меня:

— А я смотрю, ты небольшой фанат знати.

— До недавнего времени мне не приходилось с ними сталкивался, а потому, когда в секте увидел их отношение и поведение, я был сильно удивлен, — объяснял я свою позицию, — Но сколько бы я ни думал, мне так и не удалось понять, почему они столь агрессивны, и куда делся их инстинкт самосохранения.

— Ха-ха, ну и насмешил, инстинкт самосохранения, ох, — отсмеявшись, он продолжил, — Тут на самом деле все просто, большинство из них приходят из маленьких городков, где всем заправляет от силы две-три семьи. Так что они там практически неприкосновенны. Учитывая, что наследником станет только один, на остальных обращают куда меньше внимания. Вот они и вырастают в не пойми что, но если их вдруг кто обидит, это прямая провокация всего рода. Так что зачастую им все сходит с рук, пока они не порочат честь семьи. Но это то, как я это вижу. Возможно, я где-то и не прав.

— Хм, твое объяснение имеет определенный смысл. Но так общая картина выглядит еще хуже.

— Не стоит отчаиваться, за последние годы я часто наблюдал, как меняются такие люди. За исключением самых безнадёжных, остальные очень быстро понимают, что их тут некому защитить. И что вчерашний сын лавочника может вытереть ими пол за грубые слова. Вот они и перевоспитываются, так сказать, иногда правда им удается найти себе покровителя и здесь. Но чаще всего, они либо приспосабливаются, либо умирают, — продолжил свою мысль брат Ксан.

Услыша его слова, я начал обдумывать услышанное и пришел к выводу, что это и правда так, но кое-что, вероятно, ускользнуло от брата Ксана. И это то, что многие из этих людей могут перестать вести себя вызывающе, но только перед равными или теми, кто сильней. Слабые же, все так же будут подвергаться насилию и угнетению, причем, скорее всего, в еще большем объёме.