Дочери Ламашту

Глава 14

Ослепленные нашими новыми ощущениями, а я еще под впечатлениями от собственных выводов; осознавая насколько крепкой стала наша связь, мы оба замерли, продолжая держаться за руки. Нас тут же опередила другая пара. Они резво пронеслись мимо. Женщина – не человек излучала густую и без сомнения древнюю энергию. Обдав нас с ног до головы брызгами, они даже не задержались ни на миг. Но при этом она слегка обернулась и стрельнула в нас насмешливым взглядом , демонстрируя животный оскал. В неправильных чертах ее лица, каких – то хаотично расположенных было явно нечто дикое и звериное, но принадлежащее вполне здравомыслящему созданию.

- Это Биду! – шепнул мне на ухо орденоносец, заметив, что я пристально пытаюсь в ней что-то разглядеть.

Признаться, присутствие лучшей из подруг мрачной Госпожи Инферно на празднике Возрождения меня озадачило. Эрешкигаль не любит ни пиров, ни праздников. А главное – с родственницей своей у нее очень натянутые отношения. В особенности после всем хорошо известной истории (прим 1) . Хотя в том, что Таммуз полгода живет в Царстве Первой виновата сама Инанна. Но я могу и ее понять, пока Ты мертвая и голая висишь вверх ногами где-то в Иркалле, твой супруг устаивает пирушки с друзьями. Полагаю, Бог собирался успеть оторваться впрок за время отсутствия Божественной Супруги, за что и поплатился в свое время. К тому же Эрешкигаль всегда посылала на все устраиваемые Богами мероприятия своего поверенного бога Хаоса и Безумия – Намтара.

Но больше чем присутствие Биду на празднике меня удивил ее выбор спутника, не узнать которого я не могла. У меня перехватило дыхание при виде его. А наглец оглянувшись, послал мне щедрый воздушный поцелуй, как будто в прошлый раз это не он замахивался на меня битой и обещал всем присутствующим «отделать меня до синяков цвета баклажана». Блондинчик – орденоносец , сегодня был без банданы и кожаного «прикида», румяный от выпитого на берегу, раздетый по пояс с развевающимися волосами он чувствовал себя прекрасно на празднике где собрались Боги и Не люди. Да что вообще здесь делают орденоносцы и сколько их тут? Странная мутация, генетическая или модифицированная не важно, сделала их неуязвимыми, сильными и способными управлять нашим голодом. Шаркарун назвал их людьми. Но. Не ошибся ли он?Само их присутствие на празднике не людей подтверждало это. Они такие же , как мы! По внезапно нахмурившимся бровям моего спутника я поняла, что он услышал мои мысли или уловил настроение.

Божественная обезьяна гримасничала и кривлялась подле Богов Возрождения,но благосклонности их не заслужила, чем была очевидно разочарована. Перед троном Лилит она поклонилась сдержанно, пряча глаза от проникновенного взгляда. Даже в Обители Мертвых трепещут пред великой Темнотой Матери. Не зря же Лилит безраздельно владеет клипой Гамаэль. (прим 2). С нее начинается вся Темнота и Хаос. Восстав в телесном обличии, Богиня активирует все потоки темноты во всех мирах и пробудет Тиамат, которая поглотит все за считанные мгновения.

Избегать и далее момента приветствия Богов было бы верхом невежливости. Не сговариваясь, мы направились к трону Лилит.Вода расступилась под моими ногами с ненавязчивым сопротивлением. Дно оказалось не совсем песчаным. Песок как будто намеренно засыпали поверх илистого дна и возможно это сделали совсем не давно. Сквозь него пробивались скользкие водоросли, льнущие к намокающей одежде. Вода была теплой, но лишь в той степени , чтобы судороги не сводили погружающееся в нее тело. Почти у самого Трона орденоносец выпустил мою руку и отступил на шаг назад. Остатки пути я проделала одна ия очень постаралась изящно присесть в реверансе, настолько низком, насколько мне позволял уровень воды. Платье я замочила почти до самой груди и когда поднималась, тут же ощутила неприятный холод прилипающей к телу мокрой ткани. Я не знала должна ли я целовать колено Госпожи или приложиться губами к ее запястью и потому подняла на нее глаза, очень надеясь, что если я проявлю бестактность, она мне на это укажет. Орденоносец оставил меня наедине с ней. Даже они не настолько глупы и самонадеянны, чтобы не бояться Тьмы. При других обстоятельствах я бы зачла ему этот поступок на личный счет, но теперь у меня были совсем другие заботы. К тому же я могу его понять.

Она смотрела на меня удивительными влажными глазами : белков в них не было вовсе и черный зрачок плавал в ярок зеленом фосфоресцирующем пламени, в котором искрила россыпь золотых искр, осыпающих ее веки и ресницы. Это самые прекрасные глаза, которые я когда - либо в жизни видела. Но взгляд этих удивительных глаз был холоден и безразличен. Он не выражал ничего: никаких эмоций, даже любопытства или снисхождения не было в них. Она смотрела на меня как на пустоту, словно и не видела вовсе, задумавшись о чем-то своем. Но при этом она поманила меня пальцем, чтобы я подошла к ней еще ближе. У трона весьма высокие ножки. Подходя вплотную, я была вынуждена запрокинуть голову, чтобы не отрывать взгляда от ее прекрасных глаз, а грудью коснуться пальцев на ее ноге. Она протянула руку и взяв меня за подбородок, вздернула мою голову еще выше. У меня тут же заломило в затылке, но я вынуждена была терпеть. Ногти ее были острыми невероятно. Но делала она маникюр явно не в салоне. Отливавшие золотом они источали аромат хны, трав и специй с восточного рынка и поблескивали жирно, маслянисто. Прижатый к моему лицу ноготь как бы невзначай пустил мне кровь и даже после этого продолжал вдавливаться в кожу еще сильнее.

- Так что же в Тебе разглядела эта старая грымза?! Даже имея такую возможность, она как правило, не особо охотно всаживает свой ствол в женскую плоть, в отличии от ее сластолюбивого братца. – голос ее отдавал приторным густым и сладким, слишком сладким, как восточные лакомства от которых ну точно все слипнется. Он обволакивал. Затягивал. Баюкал. А еще он оглушал настолько, что все окружающие звуки исчезали безвозвратно. В отличие от ее равнодушных глаз это голос безразличным вовсе не был. И, даже понимая , что он пленяет меня иллюзией, я не могла не наслаждаться льющимся в меня потоком сладости. Но утонуть в ее плену мне не давали чувства орденоносца. Я не могла его увидеть, но ощущала так ясно: ему очень не нравиться, что Лилит вот так меня трогает. Все таки он охотник, и чутье на опасность у него отменная. Я не очень хорошо его знала, но уже привыкла доверять некоторым особенностям его личности как себе. Его настороженность передалась и мне и тогда я смогла думать о том, что же сейчас пытается узнать у меня Великая Богиня и что стоит говорить, а что нет.Впрочем, никаких вопросов она пока не задавала.

- Откуда я знаю- я отвечала быстро и грубость моих слов с трудом скрывала под собой тот страх, что внушала мне близость Великой Матери. Слова прозвучали с толикой раздражения – Я знакома лишь с ее человеческой формой. Баба как баба. Типичный «врач –окулист»

Лилит усмехнулась мне в лицо, и меня обдало ее дыханием, раскаленным сухим жаром. Оно могло бы спалить мне лицо , выжечь глаза и заставить всю кожу сползать с черепа сухими ошметками пепла. От ужаса я сглотнула слюну, мое горло двигалось так тяжело , как будто в него уже вставили катетер. Переживу ли сегодня я ее внимание.

- Поверь, тебя бы очень впечатлила ее иная форма, особенно количество и размер органов, содержащих божественное семя. Всю землю ими можно опрыскать.

Древние ассирийские легенды вскользь упоминают о ритуалах проводимых Старыми Богами для оплодотворения земли или для наполнения рек рыбой. Я знала, что они опрыскивают своими жидкостями реки и поля. Но о том, что у Энлилия или у Энки имелись для этого дополнительные органы, слышала впервые. Тем более не подозревала , что они могут быть и у Лахаму. Ни она, ни Лахму не имели никакого отношения к земным делам вовсе.

- Шаркарун много на себя берет – зло выплюнула она. В ее сладко восхитительном голосе прозвучал львиный рык. Она гневалась. – Не помню, чтобы он молился или приносил мне в дар свое семя, испрашивая совета кокой дать ответ на предложение Лахму и Лахаму! Ну! Ладно! С ним уже и так все !

Она отбросила мысль о Владыке, гнев на него и недовольство так просто, будто он не стоил ее эмоций вовсе. Как бы я не злилась на него, у меня сердце сжалось от жалости. Столько лет верой и правдой он служил ей, чтобы вот так просто стать ничем. Его судьба решена. Кенжатай даже и не подозревает, в чьих руках оказалась его судьба, чьей он станет теперь игрушкой.

Она отпустила меня слишком резко, и я могла бы покачнувшись сесть на задницу прямо в воду, но я чудом устояла на ногах.

- Лахму и Лахаму Тебя не получат! Тем более так запросто. Никто не смеет торговать моими дочерьми как рабынями на невольничьем рынке. Но не радуйся слишком. Свобода не для Тебя – запомни это. Я обязательно придумаю как использовать Твою Особенность с пользой для себя. – она засмеялась звонко и переливчато. Но в ее смехе слишком много было зловещего обещания боли. – Орденоносцу Ты тоже не достанешься. Я так хочу!

- Вот тут, я буду спорить! – поднялась Инанна. Она встала обеими ногами прямо в воду, не обращая внимания на то, как быстро вода замочила ее тончайшие одежды. Меньше всего я ожидала заступничества с ее стороны.

- Все Влюбленные получили мой Дар! От него не отказываются просто так ни по собственному желанию, ни под давлением покровителя даже такого как Ты!

Она в один миг перестала казаться юной несозревшей девочкой и обрела сияющий ореол Божественной Силы. Она могла и смела бросать вызов Лилит и она это знала. Сотни стран и континентов пали пред ее могуществом, даже Боги не смели ни в чем ей отказать, если Инанна чего-то хотела. В ней почти не осталось хрупкости и миловидности. Богиня как-то зрительно выросла и стала страшнее, серьезней. А голос ее звучал предупреждающе опасно. Таммуз перестал улыбаться и тоже опустил ноги в воду. Из-за трона Инанны выступила высокая статная женщина в тяжелом головном уборе, поправляя на плече лук. Падающие на ее лицо лунные блики очерчивали свиное рыло . Ниншубур – личный телохранитель и помощница Инанны, только она одна имела право называть богиню- «Мой лазурит».

- Я свела их, и мне принадлежат их души и сердца, и только я могу разбить их или зажарить эти сердца на завтрак.

Какие же Боги все милые. Перспективы она рисовала для меня и орденоносца такие себе. Я уловила, почти услышала его мысли. Он весь обратился в слух и ловил каждое слово Инанны, надеясь услышать что-то полезное. Он даже готов был подтвердить, что мы любим друг друга, лишь бы Лилит больше меня не касалась, потому что через меня и он ощущал ее Силу и на него она действовала как неистовство атакующей кобры.

Когда Королева Тьмы снизошла до ответа, гнев в ее голосе стал едва различим, но он там был, такой вкрадчивый и многообещающий. А обещал он много неприятного.

- Мои Дочери принадлежат только мне! Развлекайся с простыми смертными обезьянками, насылая на них любовные чары, приумножая численность глупых рабов для Богов , и хватит с Тебя! Все равно очередной потоп смоет их с лица земли однажды.