Безымянный

— Его высочеству делать больше нечего, как только выслушивать мелких воришек, — проворчал первый страж.

— Умоляю!!! — Кали снова и снова повторяла это, словно моление к Древним, и тут наконец первый из стражей нехотя произнес:

— Ладно, пожалуй, схожу доложу его высочеству, заодно поищу, куда провалился это лентяй. А ты смотри не зевай, головой за нее отвечаешь.

Он не спеша вышел прочь. Потянулись мучительно долгие минуты ожидания. По-прежнему стоя на коленях и глядя на свою привязанную лапу, которой ее вот-вот должны были лишить, Кали стала еле слышно молить Древних о помощи, чего еще никогда в своей жизни не делала. Даже вися в клетке в том логове, откуда ее выкупил юный лев-охотник, но похоже только сейчас она так явственно почувствовала, что действительно попала в беду и выбраться из нее у нее не выйдет, как ни крути.

Наконец послышались шаги. Юная приговоренная не смела поднять глаз, боясь увидеть вместо своего спасителя, пришедшего исполнить свой долг палача. В комнату вошли и тут только Кали, собрав весь остаток своего духа, подняла глаза и увидела Мио. Тот знаком приказал стражам выйти, после чего подойдя к камню с противоположной от приговоренной стороны, остановился, скрестив свои передние лапы на груди и глядя на нее сверху вниз.

— Итак, я слушаю вас, юная госпожа.

Кали попыталась заговорить, но голос отказывался ей повиноваться. Она лишь смогла выдавить из себя что-то невнятное, после чего залилась слезами. Тут Мио слегка наклонился к ней и, взяв за подбородок, поднял ее голову так, что их глаза встретились. После чего, чуть понизив голос, вкрадчиво произнес:

— Итак, что же ты выбираешь: стать моей покорной капой или остаться свободной трехлапой воровкой? Хорошенько подумай, прежде чем ответить, ибо второго шанса у тебя не будет.

Кали согласно закивала и наконец смогла выдавить из себя:

— Я буду вашей, мой господин, клянусь своим именем. Только заберите меня, молю!

По ее мордочке снова потекли слезы. Тут Мио отпустил ее голову и, чуть помедлив, достал из ножен свой походный нож, который всегда носил при себе, и одним движением перерезал верёвку, удерживающую ее лапу на камне. Она быстрым движением сбросила остатки со своего запястья и прижала ее к своей груди так, словно та была невероятным сокровищем. Спустя несколько мгновений юный лев помог ей подняться с колен, после чего отвел обратно в прайд, откуда она уже больше никогда не пыталась сбежать, получив от жизни суровый урок.

Постепенно она привыкла к своей новой жизни, и она уже не казалась ей столь тягостной как вначале. Кроме того, сама не заметив того, она привязалась к Мио, не устояв перед его обаянием и ласковым с ней обращением. Это чувство было настолько в ней сильно, что сейчас видя, как он увлекся новой капой, она поневоле испытывала всепоглощающее чувство невероятной ревности его к ней.

Не произнося ни слова, она сняла свою одежду и, пристально глядя на Мио, медленно вошла в воду. Приблизившись к нему, она опустилась ему на колени, обхватив своими задними лапами его могучий торс, после чего обхватила его голову передними лапками и нежно потерлась своим носом о его. Мио в ответ ласково лизнул ее шею. Тут она наконец прервала свое молчание:

— Вы совсем меня забыли, мой господин.

В ее голосе звучала обида. Мио удивленно посмотрел на нее:

— Откуда такие мысли? Я ни на миг не забывал тебя и не собираюсь впредь.

— Вовсе нет. Теперь рядом с вами лишь Тану, а мне не осталось ни единого местечка ни в вашем сердце, ни в ваших объятиях.

Тут она попыталась встать, оперевшись в его плечи, но Мио не собирался так просто ее отпускать. Он как никто другой знал, на что способна обиженная самка, и не важно, была ли она продолжательница рода или капа. И речь тут, конечно, шла не о нем — ни одна самка, если только ее не довести до края отчаяния, не причинит своему покровителю вред. Однако тем, кого она посчитает своей соперницей, точно могло не поздоровиться в самом прямом смысле этого слова. Тут все средства были хороши, и порой одним из самых надежных был яд. Хоть у юного наследника еще пока не было ни единой самки-продолжательницы его рода, терять кого-то из своих кап он не собирался. Так что Кали нужно было немедленно успокоить и уверить в том, что ее позиции никак не пострадали, когда Тану возлегла на его любовное ложе. С ее невероятно боевым духом она вполне могла извести ту со свету и усиком не поведя.

Так что не успела она еще полностью подняться, как он крепко обхватил ее гибкий стан. Когда ее живот оказался на уровне его морды, в ту же секунду он привлек ее к себе и ласково лизнул его. Она слегка изогнулась, словно стараясь отстраниться, при этом ее острые и довольно длинные коготки едва царапнули его плечи. Она попыталась выйти из воды, но Мио продолжал держать ее так, что она лишь пошатнулась и неловко завалилась на край купальной чаши, подняв фонтан брызг, и снова попыталась высвободиться из его лап. Но он не позволил, снова стянул ее назад в воду, где она попыталась вырваться, но делая это явно не в полную силу, что не ускользнуло от внимания юного охотника. Он прижал ее в стенке купальной чаши и, не обращая внимание на то, что она продолжала его царапать, пытаясь освободиться, ловким движением раздвинул ее плотно до того сжатые бедра и решительно овладел ею.

Почувствовав его твердую плоть внутри себя, Кали не то вскрикнула, не то всхлипнула от наслаждения и немного расслабилась, чуть подавшись вперед. Тут Мио прижался носом к пространству меж ее больших упругих грудей и провел по мокрой шерстке своим языком. Очень медленно, раз, затем другой, она снова издала звук, напоминающий стон и вздох облегчения одновременно, и наконец полностью отдалась его ласкам.

Вскоре Мио исторг в ее бесплодное чрево свое семя, почувствовав, как по всему ее телу пробежала легкая судорога. Только тогда он наконец ослабил свои объятия и посмотрел в ее полузакрытые, полные на этот раз блаженства глаза. Едва заметно улыбнувшись, снова потерся своим носом о ее и, поднявшись, вышел из купальни.

Облачившись в свою повседневную одежду, он вышел в один из внутренних двориков их прайда. Вдохнув полной грудью по-утреннему прохладный и сухой воздух, он стал обдумывать дела на предстоящий солнцеход. Сезон охоты почти подошел к концу, и особо интересных для него занятий практически не осталось. Конечно, если не считать нудных обязанностей наследника.

От этих мыслей его хорошее настроение стало куда-то постепенно исчезать, уступая свое место тоскливому чувству. И вдруг он услышал то, что вмиг заставило его позабыть обо всем. Это был голос его брата Рау, и в нем звучал гнев, хотя, пожалуй, даже ярость. Его брат и так часто бывал в дурном расположении духа, но сейчас, похоже, нечто вывело его окончательно из состояния хотя бы относительного равновесия.

Желая немедленно узнать, что так его могло взбесить, он пошел на голос и вскоре, пройдя по небольшому переходу между двумя внутренними дворами, оказался в еще одном. Там его брат как раз буквально рычал на одного из смотрителей их прайда, при этом вид у него был весьма потрепанный, словно тот с кем-то подрался и явно оказался проигравшим в схватке.

— Да как это возможно? Тебе надо было поручить за безножками присматривать и то небось упустил бы!

Рау от распирающего его гнева то и дело скалил зубы, обнажая клыки. Давно Мио не видел его в таком состоянии.

— Эй, чего стряслось, что за шум?

Рау оглянулся и наградил брата испепеляющим взглядом. Затем, закрыв глаза, сделал несколько глубоких вздохов, стараясь успокоиться. Спустя несколько долгих мгновений он буркнул, чтобы все расходились. Дважды ему повторять не пришлось — смотрители вмиг исчезли, словно превратившись в бесплотные тени, стараясь даже не издавать лишних звуков.

— Может все-таки объяснишь, что произошло и кто так потрепал этого бедолагу?

— Не твое дело, иди лучше займись чем-нибудь полезным.

— Например, расспросить его самого, что произошло? Это я могу, так что может все-таки сам все расскажешь?

Рау сдавлено зарычал, но его брата было не так просто испугать. Тогда он буркнул:

— Вчерашний подарок сбежал.

— Что, как это?!

Удивлению Мио просто не было предела.

— Как-как? Оглушила этого болвана, сняла с него одежду и была такова.

Услышав это, Мио на миг замер на месте, но затем, не сумев сдержаться, разразился смехом, что точно не пришлось по вкусу Рау, отчего он снова наградил его убийственным взглядом.

— Рад, что хоть кому-то здесь весело.

Мил с трудом подавил смех:

— Да уж, смелости этой львице точно не занимать. Ты уже выслал погоню или сам будешь ее искать? Вроде ты вчера собирался самолично заняться ее приручением, — с легкой издевкой произнес он, похоже, еще более распылив и без того уязвлённого льва.

— Еще чего не хватало. У меня, в отличие от некоторых, достаточно важных дел, чем гоняться за какой-то там бестолковой самкой.

— Да ладно, а я бы не прочь поохотиться на столь привлекательную дичь. Так что может присоединишься? А кто ее найдет, тому она и достанется. Как тебе такое пари?

— Повторяю еще раз, у меня найдутся более достойные дела, а если некоторым тут нечего делать, пусть делают что хотят. Мне до это дела нет, — с этими словами он резко развернулся и направился к выходу из внутреннего двора.

— Ну так значит так тому и быть, она будет моей, если я ее верну? — крикнул Мио в спину брату, но тот даже не приостановился, так молча и скрылся из глаз.

Мио же направился к себе, намереваясь заняться поисками немедленно, ведь в таком деле была дорога каждая минута. Облачившись в легкую броню, он покинул пределы прайда и отправился осматривать логово, решив, что беглянка все еще где-то прячется на его территории. Потратив добрую часть солнцехода и обыскав все укромные места, он так ничего и не обнаружил: ни самой беглянки, ни следов ее пребывания. Он стал подозревать, что та могла каким-то образом покинуть пределы логова. Придя к такому выводу, он отправился к внешним вратам, где стал расспрашивать стоящих там на страже о том, не видели ли они кого-то, кто мог походить на юную беглянку. Однако те не смогли сообщить ему ничего интересного.

Следующих несколько солнцеходов Мио бесплодно провел в поисках, продолжая обследовать логово, попутно расспрашивая всех, кого мог: не видели ли они кого-то, кто мог быть похож на ту, кого он искал. Но юная львица словно растворилась в воздухе. Наконец он стал подозревать, что та все же каким-то образом улизнула из логова, но куда могла отправиться одинокая самка? Тут он вспомнил о торговце, который привел ее в их прайд, и решил поговорить с ним лично.

Зайдя на ту часть логова, где располагалась рыночная площадь, он стал обходить все торговые места, ища его, и попутно расспрашивая других торговцев о новичке: не знают ли они, где тот решил открыть торговлю. Вскоре ему указали на это место, но когда юный лев туда пришел, оказалось, что оно пусто. На месте торгового места он нашел лишь несколько безделушек, похоже, их обладатель покинул это место в спешке.

Тут в голову Мил стали закрадываться подозрения: а не кроется ли за всем этим происшествием нечто большее, чем простое совпадение? Уж очень все выглядело подозрительно. Решив немедленно все выяснить, он отправился в погоню за уехавшим торговцем. Взяв своего верного твердокрыла, он направил его на север, туда, куда по словам стражей, стоящих на воротах, тот направил свои повозки.