Безымянный

Эпилог

Мио шел, проваливаясь в снег почти по колено. Ему в морду дул порывистый холодный ветер, запорашивая глаза колючими хлопьями, пока еще редкого снега — верный признак приближающейся бури, но это его мало заботило. Он был больше сосредоточен на том, что порывы ветра доносили до него кое-что более для него значимое, чем признаки приближения скорого ненастья. То, что было для него куда как важнее; то, ради чего он сюда, почти на самый край территории своего племени, прибыл, питая едва уловимую надежду найти то, что было для него важнее всего в этом подлунном мире.

Осознание близости его столь желаемой цели дарило ему невероятное возбуждение, и на его губах то и дело появлялась едва уловимая улыбка. Пройдя еще немного, он почти физически стал ощущать, что за ним внимательно наблюдают, не упуская из виду ни на миг. От этого его нетерпение становилось столь велико, что по телу пробегала дрожь. Но вот до его слуха донесся едва уловимый скрип снега, почти скрытый завыванием ветра. В то же мгновение он почувствовал, как на него, свалив с лап, что-то навалилось, при этом он оказался лежащим мордой в снегу, а к его шее прижали лезвие клинка, которое он хоть и не видел, но хорошо ощущал. Над самым его ухом прозвучал голос, тот самый, который он жаждал услышать столько полных лун.

— Кто ты такой и что тебе тут надо? Отвечай, не то я окрашу этот снег в алое!

Но в ответ нападавшая услышала лишь приглушенный снегом смех. Раздраженно глухо зарычав, рывком перевернув Мио на спину, но в то же мгновение замерев выронил от изумления свой клинок, похоже, не в силах даже пошевелиться или сказать еще хоть слово. И хотя его морда была сплошь облеплена снегом, в который ему пришлось окунуться, он ясно увидел склонившуюся над ним львицу, мех которой почти такой же белоснежный, как и мир вокруг них, а ее глаза небесно-голубого цвета. В них было такое изумление, которого он еще никогда ни у кого не видел.

Игриво зарычав, Мио обхватил ее, повалил в снег, запрыгнув на нее сверху, а так как оба они находились пусть и на пологом, но все же склоне, то тут же кубарем покатились по нему, поднимая целую тучу снега, которую тут же подхватывал все усиливающийся ветер. Наконец их падение прекратилось, и они остановились. Какое-то время они молча лежали рядом, глядя друг на друга не отрываясь, словно каждый из них боялся даже моргнуть, чтобы тот, кто был перед ним, вдруг не исчез, словно мираж. Но вот львица решилась прервать тишину, пока нарушаемую только завываниями ветра:

— Как ты нас нашел?

Мио снова улыбнулся и самодовольно произнес:

— Чтобы я и не нашел своей самки? — с этими словами он приблизил свою морду к ее и нежно потёрся носом об ее.

Она сладостно вздохнула и, крепко обняв, прижалась к нему с такой силой, словно боялась, что какая-то невидимая сила вдруг унесет его, и она больше никогда его не увидит. Какое-то время они так и сидели, наслаждаясь теплом и близостью друг друга. При этом каждый из них думал о том, сколько всего с каждым из них произошло за долгую разлуку. Сам Мио при этом мысленно возносил благодарственное воззвание к Древним за то, что позволили ему найти Лику, ведь иначе как волей создателей это никак нельзя было назвать.

С тех пор, как он стал главой своего племени, он потратил ни одну сотню солнцеходов на то, чтобы найти хоть какой-то след своей самки, но она словно призрак не оставила ни единого признака присутствия, где бы он ни искал его. И если бы внезапно его кормилица не вспомнила слова Лики перед ее исчезновением, что она так хотела бы вернуться туда, откуда все началось, он, скорее всего, так и продолжал бы рыскать в ее поисках, едва ли догадавшись искать ее здесь, в развалинах святилища Древних. Куда он когда-то проводил ее, когда они внезапно встретились, опять же после ее побега от участи стать капой его старшего брата. Но все это уже было в прошлом, теперь его мучил еще один вопрос, который он так хотел, но одновременно так боялся задать. Все же собравшись с духом и при этом словно боясь собственных слов тихо, прошептал ей на ухо:

— А как наш малыш, что с ним?

Услышав его вопрос, Лика наконец разомкнула объятия и поднялась на лапы. Затем, когда он последовал ее примеру, она жестом велела ему идти за ней. С замиранием сердца он повиновался. Вместе они поднялись по едва заметной тропинке наверх небольшого возвышения, состоявшего из россыпи обломков, когда-то представлявших из себя одну из многочисленных святынь Древних. Оказавшись почти наверху этого хаотичного нагромождения, скреплённого меж собой теперь уже остатками засохших растений и покрытое толстым слоем снега, она подвела его к едва заметному разлому. Лаз был довольно узким, так что Мио пришлось приложить усилия, чтобы вслед за своей спутницей протиснуться в него.

Чуть помедлив, чтобы его глаза привыкли к царившему вокруг него полумраку, он все так же молча пошел куда-то вглубь прохода, расположенного сразу за разломом, ориентируясь лишь на мелькавший впереди белый силуэт Лики. Но вот преодолев несколько расщелин и разломов, они оказались в небольшом закутке, напоминавшем чем-то небольшую горную пещерку, только вид сложенных явно не силами природы обтесанных и искусно подогнанных друг к другу камней в стенах говорил о том, что это укрытие возникло по воле разумных существ, а не по воле случая. Внутри горел небольшой костер и возле него Мио смог различить две закутанные фигуры. При появлении его и Лики, они на мгновение замерли, но затем поспешно поднялись со своих мест и буквально кинулись им навстречу.

— О Древние, быть того не может. Юный господин, вы тут! — раздался радостный возглас.

Обе фигуры подбежали к Мио и тут только он смог их рассмотреть. Оказалось, что перед ним были его капы: Кали и Тану. Мио с изумлением посмотрел на них, вот уж кого он точно не ожидал здесь увидеть, хоть и знал, что они исчезли вместе с Ликой, покинувшей прайд по его просьбе в тот момент, когда он оказался в темнице собственного отца. Пока они радостно приветствовали своего повелителя, Лика прошла вглубь их странного обиталища и вскоре вернулась, бережно неся что-то в своих лапах. Приблизившись к Мио, она протянула ему сверток. Он осторожно взял его и тут же почувствовал, что под слоем каких-то бесформенных обрывков ткани и кожи находится нечто теплое и явно живое. Осторожно, словно боясь невзначай навредить скрытому в глубинах свертка существу, он отодвинул край и увидел крохотную мордочку маленького львенка.

— Это наш с вами сын, мой повелитель! — тихо прошептала Лика. Мио почувствовал, как тугой комок подкатил к его горлу, а на глаза навернулись слезы.

Медленно он прижал к себе маленького сына и нежно облизал его мордочку, на что малыш, до того сладко спавший, открыл глаза и, взглянув на отца, вдруг огласил все вокруг своим радостным смехом.

— Он узнал вас, узнал! — сдавленно воскликнули обе капы, явно с трудом сдерживая более бурные радостные возгласы.

Мио, не отпуская своего детеныша, привлек к себе Лику и снова нежно потерся о ее нос своим. Затем они все вместе сели к огню и очень долго провели в совместных расспросах друг друга. Рассказ Лики оказался на удивление коротким. После того как она и не пожелавшие оставлять свою ожидавшую появления детеныша госпожу капа тайком покинули приделы логова они почти сразу отправились сюда, где и оставались до самого появления их повелителя. Так что рассказывал в основном он и рассказ его был очень длинным, незаметно ими овладела усталость от всего пережитого и, устроившись у огня и прижавшись друг к другу, все улеглись спать. Лика при этом прижимала к своей груди спящего детеныша, а Мио крепко обнял их. Обе же капы улеглись рядом с ними, и все вместе они погрузились в глубокий сон, впервые за долгое время освободившись от груза тревог. Когда они наконец проснулись, звук ветра уже не был слышен. Все вместе они покинули развалины, после чего Мио, держа в лапах сына, повел всех туда, где ждали возвращения его личная охрана, вот только при виде ее Лика глухо зарычала и потянулась за своим клинком.

— Эй, спокойно, а то уничтожишь весь наш эскорт.

— Что? Что во имя обители Древних они тут делают?! — прорычала она, глядя на еще не заметивших их приближения химер.

— Они ждут нас, чтобы охранять нас на обратном пути.

Она непонимающе посмотрела на Мио.

— Как пленников?!

— Нет конечно, они теперь моя личная охрана, присягнувшая мне на верность.

— Химеры? Тебе на верность?!

— Вот именно. Слушай, я все подробно расскажу, но давай для начала уберемся отсюда, пока новая буря нас тут не заставила остаться еще Древним ведомо насколько. Я все расскажу, а пока просто поверьте мне, ладно? — произнес он, глядя на нерешительный взгляд Лики и испуганные переглядывания обеих кап.

В этот момент он остро пожалел, что не подумал заранее рассказать им о своем личном отряде охраны, ставшей для него за все это время уже чем-то само собой разумеющимся. Немного поколебавшись, Лика все-таки пошла за ним, а обе капы последовали за своей госпожой, привыкнув за все время их бегства полностью ей доверять. Однако все же то и дело испуганно оглядывались по сторонам, словно ожидая внезапного нападения, особенно когда оказались рядом с необычной охраной своего повелителя.

Однако стоило им приблизиться, как все химеры склонились в почтительном поклоне, приветствуя всех. По приказу Мио им подвели его безмолвного, оставленного на попечении своей охраны, того самого твердокрыла, которого ему отдал Гарт при их внезапной встрече. Все вместе они устроились на его голове, правда, обоим капам пришлось сесть на его шею, но они вполне комфортно устроились там, наотрез отказавшись сесть рядом с кем-то из личной охраны их господина. Так они двинулись в обратный путь назад, в главное логово племени огненных львов востока. По пути, как и обещал, Мио поведал им о том, каким образом химеры стали его личной охраной.

— И что, они все вот так просто принесли тебе клятву верности? А ты не боишься, что они в любой момент нарушат ее и уничтожат и тебя, и всех в логове?

— Не так все это было и просто. Те, что после суда избежали казни за все ими содеянное, а таких оказалось весьма мало, несильно-то стремились к такому исходу. Многие просто ушли. Но спустя какое-то время некоторые из них все-таки вернулись и дали клятву. Мало того, через какое-то время пришли и другие и попросились на службу. Но даже так, я отлично осознаю весь риск нашего соседства, однако нарушить клятву может кто угодно, в конце концов, даже Рау преступил ее. Так что были приняты несколько мер с нашей стороны, чтобы минимизировать такое развитие событий, скоро сама все увидишь.

Проведя в пути несколько десятков солнцеходов, они наконец достигли пределов логова. Однако, оказавшись почти под его стенами, их встретил отряд более привычных для взора самок стражей, а сопровождавшие их до того химеры, отдав своему новому вожаку честь, удалились прочь.

— Куда это они?!

— Им всем без исключения запрещено под каким бы то ни было предлогом появляться в нашем логове. Все они живут в отдалении в небольшом устроенном специально для них лагере под стенами одной из обителей Древних, под неусыпным надзором служителей.