Время выживать

***

Влад пришел в себя самым первым, он находился в соседнем бараке от Виктора. Мужчина довольно быстро вспомнил все, что было, но старался лежать тихо, практически не открывая глаз, чтобы не выдать себя. Влад чувствовал, что вместе с ним в помещении был кто-то еще. Люди иногда ходили мимо его койки, изредка раздавался чей-то голос, но в основном из звуков было только дыхание или храп.

Ближе к вечеру он сделал вид, что пришел в себя и медленно сел на койке. Никто даже не обратил на него особого внимания, только один мужчина посмотрел на него и отвернулся к стенке. Здесь все привыкли к тому, что одних привозят в поселок, других увозят. Людей больше волновало, что скоро будет ужин, чем то, что у них новый человек в бараке.

В каждом бараке у взрослых был староста, который посвящал новеньких в курс дела, когда им работать, сколько, объяснял им правила поселка. У детей эту функцию выполняли женщины: Марта — у мальчиков и Дарья — у девочек.

Староста все время находился в бараке, он не ходил на работу, но он должен был следить за порядком, и как только порядок нарушался, старосту снимали с должности. Но такое случалось довольно редко, только иногда новенькие нарушали заведенный порядок, но их быстро усмиряли.

В бараке Виктора не было старосты, потому что старого сняли, а нового еще не назначили. Поэтому охранники и попросили Ричи, чтобы он присмотрел за мужчиной. В бараке Влада, конечно, тоже был староста, он увидел, что мужчина очнулся и направился к нему.

— Очнулся? — не очень приветливо начал он разговор.

Влад посмотрел на него и кивнул, изображая, что ему плохо, мужчина прохрипел нарочно сиплым голосом:

— Где я? Что случилось?

Староста довольно осклабился, ему нравилось чувствовать свою власть, пускай это был всего лишь еще один рабочий. Он важно выпрямил спину, сложил руки на животе, кстати, не очень маленьком, и начал свою речь:

— Добро пожаловать в Третий рабочий поселок, меня зовут Джереми, я староста этого барака. Ты оказался в поселке, потому что нарушил законы нашей Страны. Теперь ты будешь жить здесь, каждые два дня ты будешь работать на прииске, добывать вместе с остальными золотой песок для нашего правительства. Этим ты будешь отрабатывать свой хлеб и заглаживать свою вину перед обществом.

На этом Джереми выдохся и остановился. Владу не понравился этот напыщенный мужчина, с каким-то презрением смотрящий на него. Поэтому он решил особо не реагировать на его слова, и просто спросил:

— Можно попить воды? В горле все пересохло.

Староста аж покраснел от злости, он посмотрел на Влада убийственным взглядом, но все же показал ему, где находится кран с водой. Влад решил больше ничего не говорить, он уже и так разозлил Джереми, для начала надо присмотреться к окружающим. А староста сказал ему в спину:

— С завтрашнего дня ты приступаешь к работе, подъем в шесть, отбой в десять.

— Хорошо, Джереми, — смиренно сказал Влад. Он решил не ссориться с этим мужчиной в первый же день.

Тот хмыкнул и отошел по своим делам.

На следующий день началась работа Влада, он вместе с остальными мужчинами поднялся рано утром и под наблюдением охранников направился к реке. Именно там добывали золотой песок.

Задача мужчины заключалась в том, чтобы зачерпывать речной песок и пропускать его через сито, таким образом промывая его. Сначала работа не показалась мужчине достаточно сложной, но со временем он ощутил, как болят спина, ноги, а руки сильно замерзли от воды.

Промытый песок следовало высыпать на тачку, стоявшую тут же, а ее увозил какой-то мальчишка. В первый раз, когда мужчина увидел работающего ребенка, он возмутился, но потом окинул взглядом берег и ужаснулся. Детей было достаточно много, и некоторые были совсем маленькими. Но работали все — таскали тачки с отработанным песком или землей, носили какие-то камни, вероятно, которые мешали работе взрослых, и делали другие вещи.

Влад поймал себя на том, что он близок к гневному срыву, он постарался сдержать себя, не выйдет ничего хорошего, если он будет психовать, вон Макара уже утащили, интересно, где он.

На второй рабочий день Влад заметил Мишку, это был сын Арины, женщины из подвала. Мальчишка не видел Влада, он пытался тащить тачку, было видно, что мальчику тяжело, но он упорно толкал ее шаг за шагом. У мужчины что-то сжалось в груди, и он отвернулся от Мишки, продолжив работать.

Здесь не все промывали речной песок, как он, некоторые расширяли берег, другие промывали землю, которую откидывали первые. Третьи промывали золотой песок, который нашли люди. Вообще весь процесс вымывания состоял из трех частей. Первая — то, что делал сам Влад, первичное промывание от крупной породы и грязи. Затем вымывали гравий и обычный мелкий песок, а затем в конце, специальные люди убирали черный песок и все оставшиеся примеси.

После обеда Мишка наткнулся на Влада, он подскочил к нему, чтобы увезти тачку, и, подняв глаза на мужчину, ахнул. Но тут же вспомнил что-то, постарался принять непринужденный вид, только улыбнулся, а потом схватил тачку и помчался ее опустошать.

Влад понял, что Миша его узнал, значит, ему тоже не удалось стереть память, это было хорошо. Может остальным тоже не получилось, надо быть внимательнее, решил мужчина. Хорошо, что мальчик сообразительный и не подал виду, что мы знакомы, подумал Влад. Это вызвало бы слишком много вопросов. Но когда Мишка притащил ему пустую тачку, не удержался и тихонько спросил:

— Как ты?

— Да я нормально, — мальчик вздохнул. — Только к маме хочется.

— Не переживай, думаю, скоро мы отсюда выберемся. А пока надо потерпеть. Ты молодец, Мишка.

Пока они разговаривали, Влад не забывал промывать песок, чтобы его не заподозрили в знакомстве с мальчиком.

— Мы еще увидимся, Мишка, а пока давай беги, тебя вон там ждут.

Ваня махал Мишке рукой, чтобы тот помог ему утащить какой-то камень.

— Хорошо, до свидания, дядя Влад, — Мишка заулыбался, довольный тем, что встретил кого-то из друзей, вскинул кулак к плечу, он видел, что так делают взрослые, и убежал.

Влад улыбнулся, кажется, это на самом деле стало их символом.

***

Дэви смотрел, как заходят уставшие мальчишки после работы. Наверное, завтра он придет таким же грязным и измученным. Они даже почти не разговаривали, просто проходили за стол и садились есть. Один из мальчиков посмотрел на него радостным взглядом, но Дэви не помнил его, поэтому не ответил ему.

Вечером, когда все легли спать, Дэви не мог уснуть очень долго. В его голове крутились несколько фрагментов, тетя Марта объяснила ему сегодня, что ему стерли память, поэтому у него болит голова. Мальчик не все понял, он что, такой плохой, что его отдали сюда? Или его родители тоже здесь, в этом месте, просто он про это не знает?

Мальчик спросил про это у тети Марты, но она сказала, что ничего не знает, ей просто привели сюда мальчика и все, остальное ее не касается.

Может тот мальчишка что-то знает, который на него смотрел сегодня? Может он узнал его? Дэви перевернулся на другой бок. Сон по-прежнему не шел, в голове вертелось два воспоминания, в одном — он шел с каким-то мужчиной, может это был его отец? Но его лицо не было видно, мальчик с сожалением вздохнул.

В голове возникла другая картинка — он бегает с двумя подростками на пляже. Близнецы — мальчик и девочка, они смеются и что-то кричат, но их слова невозможно разобрать. На песке сидят мужчина и женщина, наверное, это мои мама и папа, подумал Дэви.

Внезапно он подумал: если это мои родители, то, наверное, со мной бегают брат и сестра. Он крепче зажмурил глаза, пытаясь не упустить лица ребят из памяти, они были хорошо видны. Они оба были смуглые, как и сам Дэви, они часто улыбались, и они все трое были похожи. Конечно, мальчик не мог себя видеть наяву, у него не была зеркала, в которое можно было посмотреть, но в воспоминаниях он, его брат и сестра были практически все на одно лицо.

Скоро мальчик заснул, его воспоминания переплелись со сном, в нем он опять бегал с братом и сестрой, он даже вспомнил их имена — Сара и Джейк, но по-прежнему не помнил свое имя. И не мог вспомнить лица родителей.

Первой мыслью после пробуждения было найти брата и сестру, может они тоже где-то здесь. Но вообще утром было неприятно возвращаться в действительность, серые стены барака, ранний подъем и плохое настроение других мальчишек — все это плохо влияло и на настроение самого Дэви. Он как будто из своего сна-сказки попал в ужасный кошмар.

На реке пришлось тяжело работать, ему показали на какие-то камни, и сказали носить их к машине, которая их перемалывала. На вид эти камни выглядели неподъемными, но его хлопнул по плечу мальчишка, который вчера странно на него смотрел, и сказал:

— Не бойся, Дэви, мы прорвемся!

— Меня зовут Дэви?

Мишка сначала даже удивился такому вопросу, но потом понял, значит, Дэви ничего не помнит. Миша сначала грустно опустил глаза, но потом заулыбался, он же может ему все рассказать.

— Да, ты — Дэви, нас с тобой привезли сюда вместе, мы давно знакомы.

Дэви удивленно посмотрел на него, мальчик был даже младше него, но он весело улыбался. Его лицо вертелось в памяти у Дэви, но он не мог вспомнить кто это. Об этом он и сказал мальчику.

— Меня Мишка зовут, жалко, что ты ничего не помнишь, но я тебе помогу, — ничуть не расстроился мальчишка.

Во время разговора они шагали к камням.

— Пошевеливайтесь, — окликнул их охранник.

Мальчики испуганно вздрогнули и, быстро схватив по камню, потащили их к машине. Так как они шли рядом, у них была возможность продолжить разговор, только надо было еще и работать, чтобы их ни в чем не заподозрили. Сначала это было довольно сложно, но они быстро освоились.

После обеда Мишка уже рассказывал Дэви про жизнь в подвале и небольшие подробности жизни Дэви, то, что сам Дэви когда-то говорил ему.

— А ты не помнишь, как зовут моих маму и папу? — Дэви вопросительно посмотрел на друга.

Мишка немного подумал, но потом вспомнил:

— Сэм и Чарли, они очень добрые, они тебя любят.

— Спасибо, — прошептал Дэви и надолго замолчал.

Мальчик пытался вспомнить их лица или хотя бы немного о своей прошлой жизни. Но в голове было пусто, все, что он сейчас знал, ему рассказал Мишка. Дэви очень надеялся, что Миша ничего не придумал, а все рассказал, как и было. Хотя зачем ему обманывать? Мальчик вздохнул, все было слишком сложно, вот бы здесь была мама и папа. Стоп, он тут же оборвал себя, не надо им сюда, здесь плохо. Лучше было бы так, чтобы я оказался дома.

Мишка видел, как загрустил его друг, но ничем не мог помочь ему.