Сигиец

Глава 22

Бруно очнулся, но понял это не сразу. Маэстро сидел, уставившись себе в колени, а до слуха доносились чьи-то голоса. Однако, как и не однократно просыпаясь с похмелья и глядя в покрытый паутиной незнакомый потолок, долго не понимая, что это покрытый паутиной незнакомый потолок, он узнал собственные колени только спустя какое-то время, а разобрать чужую речь так и не смог. Голова раскалывалась. Когда-то Бруно казалось, что после бормотухи Кривой Гретты, которой он нахлебался однажды по дурости, хуже быть не может. Оказалось, не так уж с пойла Гретты было плохо.

Жутко мутило. Пожалуй, именно это и привело в чувство — мерзкий комок, ползущий к горлу. Маэстро панически дернулся в сторону, поняв, что не сможет усмирить взбунтовавшийся желудок, и его обильно вырвало на паркетный пол. Он закашлялся и протяжно застонал от резкой, нестерпимой боли в висках и затылке, от которой из зажмуренных глаз брызнули слезы. Бруно хотел приложить руки к голове, но не смог пошевелиться — был крепко привязан веревками к стулу. Это он понял тоже только сейчас. Оставалось разве что жалобно заныть, стиснув зубы.

Голоса стихли. Бруно несмело приоткрыл один глаз и осторожно повернул голову. Боль отдалась в шею и перекинулась даже на плечи. Захватило дух. Однако сквозь пелену слез Бруно все же умудрился разглядеть пару мужских силуэтов, стоящих неподалеку друг от друга.

— Хм, очнулся, — констатировал один из них с легкой насмешкой в голосе.

— И уже все заблевал, — брезгливо, высокомерно добавил второй.

Первый едва слышно рассмеялся:

— Магистр забыл, как сам намедни, хм, блевал?

— Захлопнись, магистр, — огрызнулся второй. — Это была твоя идея.

— Ну кто бы сомневался, — усмехнулся первый. — Чуть не угробил его ты, а крайний я. Вот это твой любимый выход из любой, хм, неудобной ситуации.

— Не думай, что я пекусь о его здоровье, — фыркнул второй.

— Нам, хм, нужно, чтобы он говорил, а в таком состоянии он много не наговорит.

— Это поправимо.

Чародей — а силуэты были именно чародеями — приблизился к Бруно, встал сзади и сильно хлопнул по плечам. Бруно тут чуть и не кончился от боли, прошившей насквозь голову. Во время первого и единственного морского боя он видел, как матросу снесло башку ядром первого и единственного бортового залпа патрульного судна. Сейчас Маэстро очень хотел оказаться на его месте.

— Не дергайся, — зло бросил чародей, растирая его плечи холодными пальцами, а потом приложил к вискам ладони.

Бруно зажмурился и захныкал, чувствуя, как от рук колдуна сквозь кожу будто поползли склизкие черви, проскальзывая в сосуды. Маэстро затрясся, сам извиваясь червем, насколько позволяли веревки.

— Я сказал: не дергайся, — повторил чародей, обхватывая его голову крепче.

Бруно напрягся, застыл на миг и затрясся от страшной боли в груди, как будто сердце вот-вот лопнет, не выдержав напора внезапно хлынувшей в него крови. Он беспомощно хватил ртом воздух и обмяк, опять потеряв сознание.

Очнулся уже от звонкой пощечины и едва не подпрыгнул вместе со стулом. Но увидев над собой блондина с обожженной наполовину мордой и неестественно голубыми глазами, Бруно затравленно вжался в спинку и втянул голову в плечи. Щека горела, однако, удивительное дело, головная боль отступила. А уж в сравнении с тем, что было раньше, так и вовсе перестала тревожить. Бруно даже не был уже уверен, был ли у него внезапный сердечный приступ.

— Да хватит уже, ван Блед! — процедил темноволосый чародей, стоявший чуть поодаль.

Ван Блед презрительно фыркнул и, немного поколебавшись, все же нехотя отошел. Темноволосый занял его место и слегка наклонился к пленнику, рассматривая его лицо. Пощелкал пальцами, плавно водя рукой из стороны в сторону, как доктор, приводящий в чувство олтовых наркоманов. Маэстро сфокусировал на нем чуть мутный взгляд, чем чародей удовлетворился и разогнул спину.

— Франц Ротерблиц, — доброжелательно улыбнулся он, сверкнув желтыми с красными крапинами глазами. — Простите моего коллегу, хэрр Бруно. Он испытывает… хм, некоторые трудности с самоконтролем.

Бруно похолодел, услышав свое имя, и попытался вжаться в спинку стула еще сильнее.

— Удивлены, что мы знаем вас? — усмехнулся Ротерблиц. — Признаю, это была, хм, не самая легкая задача. Бертрам Беделар оказался донельзя неприятным и несговорчивым собеседником. Сколько он с нас содрал? — чародей повернул голову к коллеге.

— Сотню крон, — буркнул стоявший у стола с резными лакированными ножками ван Блед.

— Ага, — кивнул Ротерблиц и взглянул на Маэстро. — Вот видите, хэрр Бруно, как, хм, сильно мы хотели с вами побеседовать? Четыре дня мы переворачивали Анрию вверх дном, посещали не самые приличные заведения и общались с асоциальными элементами разной, хм, степени моральной и нравственной деградации, искали ваш след, но вы были неуловимы. И сегодня, когда удача наконец-то сжалилась над нами и мы настигли вас у «Морского слона», вы поступили, хм, очень опрометчиво, решив от нас сбежать. Я бы принес вам глубочайшие и сердечные извинения от нас обоих, — улыбнулся Ротерблиц, — но в том, что произошло с вами, винить вы можете только, хм, себя.

Не будь Бруно так напуган, он бы даже позволил себе горькую усмешку. Из «Морского слона» после того, что там учудил сигиец, бежали все, Бруно лишь поспевал за толпой. И уж точно в общей неразберихе не заметил пару пижонов в одинаковых серых сюртуках и круглых темных очках, совершенно неподозрительно подпиравших собой стенку дома напротив.

Маэстро сдавленно хрипнул, силясь что-то сказать, но лишь сморщился от боли в пересохшем горле.

— Магистр… — вновь обернулся Ротерблиц.

Ван Блед состроил раздраженную, недовольную рожу, отчего уродовавшие лицо следы ожога сделали его еще уродливее, небрежно повел рукой. Из белой фарфоровой кружки, стоявшей на столе, поднялся дрожащий шар воды и, повисев в воздухе, меняя форму, пронесся через полкомнаты прямо в лицо Бруно, окатывая холодными брызгами. Однако большая часть воды попала Маэстро в раскрытый рот, отчего он едва не захлебнулся.

— Да блядь… — проворчал Ротерблиц, отряхивая брызги с сюртука и глядя не на кашляющего и кряхтящего Бруно, а на мерзко ухмыляющегося ван Бледа.

— Что… вам… от меня надо? — просипел Маэстро, переводя взгляд с одного на другого.

— От вас? — почти натурально изумился Ротерблиц. — Ничего. А вот с вашим… хм… скажем так, другом мы хотели бы побеседовать.

— Как-каким еще другом? — простонал Маэстро, елозя на стуле.

Ротерблиц хитро улыбнулся и сложил руки на груди, молча кивнул коллеге. Ван Блед взял со стола газету, наверняка «Анрийский вестник» — Бруно часто использовал его, чтобы разжечь печь в ночлежке, обернуть селедку или подтереть задницу — и, недовольно потрясая ей в расслабленной руке, подошел к чародею и припечатал ему к груди. Развернулся, успев кровожадно взглянуть на Бруно исподлобья, и вернулся к столу, сел на край. Широко зевнув, ван Блед лениво повел рукой — из хрустального графина вытекла прозрачная змейка воды, вспухла перед лицом чародея пузырем и распалась на мелкие шарики, закружившиеся по воле движения его пальцев замысловатым хороводом.

От завораживающего зрелища Бруно отвлек шелест переворачиваемых страниц.

— Ага, вот, — наконец объявил Ротерблиц, найдя нужную, и откашлялся. — Занятная статейка, вам понравится. «…В четверг, — начал он, — хм-хммисла месяца июля сего года в хм-хммолдень в переулке недалеко от гостиницы 'Империя» было совершено убийство кабирского купца Саида ар Курзан шайех-Малика. По словам свидетелей, рабочих магазина «Saveur de fleur» братьев Марка и Уве Гляйд, убийца скрылся с места преступления, просто выйдя на Имперский проспект. Впрочем, по сообщениям полиции, никто не подтвердил, что из переулка выходил хоть кто-то, за исключением самих братьев Гляйд. Братья были взяты под стражу, однако вскоре отпущены после клятвы на Артэме и внесения за них залога владельцем магазина «Saveur de fleur» хэрра Анри Траваллэ.

По имеющимся у нас сведениям, делом заинтересовался лично Шталендхэрр генерал-губернатор герцог Альбрехт фон Крихерай, оскорбленный таким вопиющим нарушением имперского закона, коий строго блюдется в нашем славном городе Анрия. Шталендхэрр фон Крихерай заявил, что не позволит преступникам, поправшим законы Божьи и человечьи, бросать мрачную тень на дружбу нашего величайшего кайзера Фридриха Второго Гольденштерна и великого султана Сулейман-Яфара Мекметдина, и потребовал немедленно разыскать виновных и наказать по всей строгости наших законов. А святейший архиепископ анрийский Аварий заочно отлучил нечестивцев от церкви и лично отслужил в соборе Святого Арриана молебен за скорейшую их поимку.

Убийц ищут до сих пор…'

Ван Блед громко расхохотался. Кружащиеся вокруг него водяные шарики вздрогнули, сбились с ритма, замерли и закружились в обратную сторону. Ротерблиц недовольно покачал головой, поглядев на прервавшего чтение чародея, но ничего не сказал, лишь перевел взгляд на молчавшего Бруно, который слушал и холодел еще больше.

— «…Вероятнее всего, об убийстве вскорости забыли бы, — продолжил Ротерблиц, найдя нужные строки, — если бы в ночь с пятницы на субботу в той же гостинице 'Империя» не был бы убит хэрр Артур ван Геер, известный в Анрии предприниматель и совладелец книгопечатного издательства «Ашфаль цу Ашграу». Свидетель, работник гостиницы, сообщил, что его привлек шум в номере хэрра ван Геера. Несмотря на строжайший запрет беспокоить постояльцев, он тем не менее принял решение воспользоваться запасным ключом. Он и обнаружил тело убитого, следы напряженной борьбы и разбитое окно, через которое убийца, вероятнее всего, и скрылся с места преступления. Со второго этажа!

Полиция ведет следствие. Нам же остается лишь пожелать доблестным и честным стражам порядка наискорейших успехов с Божьей милостью.

Однако мы, редакция «Анрийского вестника», считаем своим долгом довести до сведения наших читателей некоторые тревожащие подробности. Несмотря на видимость, будто бы эти два убийства никоим образом между собой не связаны, при ближайшем рассмотрении это все же не совсем так. Из надежных источников, коим мы склонны доверять, нам стало известно, что убитые хорошо друг друга знали и часто встречались в гостинице «Империя». Возможно, их связывали общие деловые интересы, возможно, старая дружба, а возможно, и более мрачные тайны.

Нашим постоянным читателям хорошо известно, что совсем недавно по Белому городу Шамситу прокатилась волна загадочных, до сих пор не раскрытых убийств, о которых «Анрийский вестник» подробно излагал в прошлых выпусках. Кабирцы, в силу своих саабиннских верований, немедленно заподозрили причастность к тем страшным событиям темных, злых сверхъестественных сил. Так это или нет, мы не беремся судить, ибо не склонны верить саабиннским мистификациям, мы полагаемся лишь на неопровержимые факты. Однако, по имеющимся у нас сведениям, властям Шамсита до сих пор не удалось найти ни убийц, ни хотя бы свидетелей…'

Ван Блед надул губы. Водные шарики пугливо вздрогнули, едва не скатились на пол, однако подчинились властным пальцам колдуна и принялись хаотично, замысловато мелькать перед его лицом.