Сигиец

Глава 24

Оставшись один, сигиец осмотрел трупы и следы потасовки. Глянул себе под ноги — натекшая из обезглавленного тела лужа теплой еще крови подползала к носкам сапог. Сигиец отступил еще дальше, поискал взглядом брошенный пистолет. Немного подумав, подошел к опрокинутому столу и легко поставил на ножки почти так же, как он стоял до этого. Затем протянул к пистолету руку. Без интереса посмотрел на него, положил на край стола.

Раскинув полы плаща, сигиец отстегнул пояс с ножнами и, взяв их у самой рукояти, направился к стойке, обходя кровавые следы. Затем, перегнувшись через нее, положил меч на полку к самой стенке. Немного подумав, сдвинул несколько пустых банок и кружек так, чтобы ножны было не видно. По крайней мере, ему показалось, что эта мера предосторожности будет не лишней.

Затем вернулся к столу. Постояв возле него и разглядывая тело упавшего на лавку коллектора, сигиец протянул к нему руки, сосредоточился и напрягся. Тело шевельнулось, приподнялось над полом, зависло на мгновение — и его отшвырнуло на обезглавленный труп.

То же самое сигиец проделал с остальными телами, сложив из них горку в центре «Морского слона». Венцом этой инсталляции, которую больное воображение какого-нибудь извращенного художника, придерживающихся модных веяний в искусстве, сочло бы тошнотворно-притягательной, стала отрубленная голова, водруженная на зад лежащего поверху остальных тел трупа. Будь здесь Бруно, он бы счел это ироничным: обычно Бебек пытался засунуть язык в задницу Кессера, но судьба распорядилась несколько иначе.

После уборки сигиец перевернул лавку, на которой сидел, уселся и принялся молча заряжать пистолет.