Крестница

***

— Мой дорогой братик, пожалуйста, уладь свой галстук, и вежливо поздоровайся с каждым присутствующим. О, как сильно я волнуюсь, Асмодей, ты не представляешь. — резво махая веером, сказала Мила. По её лбу медленно скатилась капля пота, из-за которой макияж сестры с правой стороны немного помялся.

— Худо мне от этого солнца, худо! Это сущий адов котел! — пожаловалась Мила и, чуть не порвав юбку, поправила вздымающуюся вверх ткань. Вдруг я словно услышал смех позади, оглянувшись ничего не заметил. Резко волна тревоги, не дав мне права выбора, украла меня в свои воды. Весь мир стал мутным, манящим, манящим своей темнотой, но одновременно отталкивающим своей многогранностью и неизвестностью. Казалось, что я мученик тьма по которому ползает, как блохи по псу. Всегда и без остановки. Не давая отказаться и решить проблему. Я даже не заметил, как мы оказались у пещеры Возрождения, но мне казалось, что мы с сестрой заходим не в пещеру, а в черный портал. В которым живут существа с скрюченными лицами — муки.

Огромные холмы позади них — безруки.

Хотя даже так они могли нас схватить, мечтали наверное нас двоих погубить.

Идя с сестрой за руку, как под венец.

Я чувствовал, что скоро мне настанет конец.

И да, Серафим вновь был прав.

Рядом с родителями нас ждал тот, что муторно сказав:

— Серафим-Асмодей Львович. — произнес Бог Шаукат 3 и поджав губы, будто от жалости к мухе, что сейчас умрет, повел пальцем, чтобы я подошел к нему. Переглянувшись с сестрой, после её одобрительного кивка, я медленно пошел в сторону правителя. Чувство тревоги окатило меня новой волной, заставляя уйти в себя, казалось, что вот-вот кости покинут мои ноги и я упаду. Упаду в бездну страданий. Но я её не видел. Она могла поджидать меня справа, быть впереди, слева. Она могла быть где угодно, но показываться бездна не хотела. Чтобы мое паление в неё стало сюрпризом. Как оказалось, мутный омут находился прямо за правителем.

— Вы будите изгнаны за заражение вашей болезнью — потерей сил через раны. Вы имеете право хранить молчание, дело оспорить Вы не можете. — вдруг от взмаха его кисти, прямо за родителями открылся портал. Из него полезли манящие черные руки, оттуда был слышен адский рев, будто кого-то заживо резали. Этот портал я видел только по телевизору. Этот портал вел в мир людей..

Я стал отрицательно махать головой, пытаться вырваться, но все бестолку. Меня скрутили, руки стали гореть адским пламенем. Боль просочилась по венам, как воздух по капельнице. Моральная боль начала быстро меня убивать, слезы покатились по моим глазам, в панике стараясь отрегулировать поток моих негативных эмоций. Но опять же все бестолку. Мила стала плакать, девушка упала на колени и стала умолять Шауката пощадить меня. Я отвернулся, отвернулся, чтобы не смотреть на то, как ей больно. Она ревела, будто её избивали третий час подряд, заглушая крик людей из портала. Громкие всхлипы, рев.

Все эмоции отключились, казалось, что все это глупый сон. Меня ведут к порталу, тихий смех правителя, охи и ахи жителей. И, черт подери, душераздирающий плачь моей сестры. Хотелось успокоить её, обнять и сказать, что все будет хорошо, что я буду всегда с ней, но не мог. Просто напросто не мог.

— Умоляю вас, пощадите! — заплакала сестра и схватила меня за штанину, её холодные, как у мертвеца руки обдали меня новой волной чувств. Я тяжело обернулся и в последний раз встретился взглядом с сестрой. Её лицо. Помятый макияж, оно все пошло пятнами от слез, стертые в кровь руки. Об пол? Так быстро? В её взгляде было показано больше, чем в словах. Она говорила: не уходи, Асмодей. Не уходи, я люблю тебя, только, только не уходи.

Мой взгляд говорил тоже самое, сестренка, милая. Я всегда буду с тобой, мы будем встречаться во снах.

Она, будучи самым близким для меня, поняла мой взгляд и кивнула.

После чего моя нога насильно ступила в портал и я. Я умер. Моя душа сломалась навсегда. Без возврата, без возможности восстановления. Без излечения. Я не знал сколько это продлится и вернут ли меня в Мауэр, но я молился. Нет, не Шаукату. А Отцу, Сыну и Святому Духу..