Крестница

***

Мауэр, дом Изабеллы, 2023 год, ночь 24 марта

— Мила, я-я не знаю, что она со мной делает. Я не могу её убить. Просто не могу, мне страшно, очень страшно и больно и..- слезы вырвались из глаз с таким напором, будто их сдерживали пол жизни. Я, обхватив свои колени, желал, чтобы меня пожалели. Сила вылетала из раны и мне становилось все хуже и хуже, начался жар и моментами ногу хватала судорога. В сознании царил туман, я забыл где нахожусь, с кем и когда.

«Замолчи, Асмодей, ты не должен сейчас говорить со мной!» — крикнула мне Мила, когда я захотел вновь начать ей жаловаться.

— Но с кем мне говорить? Я устал! Не хочу никого убивать, хочу жить спокойно, не претворяться другим! — взвыл я, каждое слово обжигало током, все было понятно, мне не дали выбора. Либо убить, либо убьют за меня. Ноги сами повели к зеркалу, душераздирающие крики с нескончаемым потоком вырывались из моего горла, причиняя огромную боль. Смотрел на себя в темноте, на красные пятна на лице, лице, что стало белым. Оно стало белым, как бледный мрамор, который должен был осветить собой ночные улицы, но по итогу не мог осветить и себя. Я не знал, куда девать ярость и накопившуюся внутри боль, первым на мой взор попало зеркало. Я занес руку и со всей силы ударил по стеклу, оно разбилось вдребезги, как и все мои мечты и желание жить, возможность жить. Тело, будучи морально мертвым, упало на осколки, что сразу, не теряя возможности, вонзились в него. Но физической боли не было, она потеряла смысл, ведь вместо неё появилась моральная.

— Асмодей, найди в себе силы, чтобы убить себя. Прошу. — шептал я сам себе, вытирая ладонями слезы, что отходили вместе с ресницами. Вдруг, что-то наступило на мои волосы и одно тихое слово, которое могло оглушить любой крик, всплыло в воздухе.

— Как можно быть настолько глупым, чтобы в моем доме истерить и кричать, что ты Асмодей?! — спросила Изабелла, нет, не спросила, пролепетала губами, на которых виднелись кровь от того, что их сильно закусили. Мой свет от утренних лучей, она все узнала. Да по-другому и быть не могло, другого варианта развития событий не сыскать.

— У меня часто случаются приступы, которые я не могу контролировать. — ответил я, самым нормальным вариантом, что откопал в своем сознании. Изабелла поджала губы кивая, после чего наклонилась и со всей силы ударила мне пощечину.

— Убирайся, подлый придурок. — прошипела девушка, стараясь скрыть накопившиеся в глазах слезы. Я попытался что-то ответить, но она добавила:

— Пошел вон, Асмодей! — я вроде бы понимал, что происходило, знал, что это последняя минута, когда можно что-то исправить, но сонливость и плохое самочувствие, после потери силы, а так же приступа, сделало свое дело. На моем лице восторжествовала глупая улыбка. По глазам моей Беллы, отныне затухшего света, можно было понять, что мое выражение лица стало для неё вроде похоронного марша.

— Уйди. — произнесла Изабелла и, тихо всхлипывая, поплелась из комнаты, мои чувства пропали. После приступа я не мог ничего ощущать, но она могла. Могла боятся, плакать, страдать, а я не мог. Так что просто встал и, взяв телефон, вышел из дома на прощание кинув на диван грустный взгляд. После моего ухода слышались крики лишь от плача и только её. Что в тот момент не имело для меня значения. Но я понимал, что, когда вернусь в свой дом, то мне станет еще хуже, чем ей. На самом деле весь план, чтобы она ощутила тоже, что и мой брат, провалился. Я полюбил её, полюбил всем сердцем и душой, как никого другого.

«Я буду делать все, чтобы найти способ, чтобы не убивать тебя, моя Белла. Моя единственная любовь.», — подумал я и еле-еле дойдя до больницы за углом, упал без сознания..

Стих — Муки от общения/пренебрежения

И был ему противен социум,
Когда опиум от глаз его.
Пытался скрыть тот страстный
Образ, что импульсивно жал на
Тормоз их отношений. И в тревоге
Старался жить, забыв о «Боге».
И те, кто ранее любили,
Стоят отныне на могиле.
Её любви — его морали,
Друг друга голубки сломали.
Не дал Бог похоти ответ,
А лишь размытый в край совет.
«Я же поклялся, обещал!
Убить тебя сестре вещал.»
О клятве той сестра не знала.
Милана не подозревала,
На что способен её брат.
Как будто истинный пират.
А Изабелла? Что же с ней?
Убил её морально зверь.
Тот зверь — что звался Асмодей.
«Ты не мужчина, ты нахал!
Простак ужасный, не Адам!
Тебе легка моя “кончина”!
Тебе плевать, что ты нервов
Причина?!»
Чувства девки не публичны,
Но при том они логичны.
Узнала ведь, что её милый
Расправиться хотел с ней
Силой.
А Серафим молча кивал,
Слов в ответ тот не сыскал.
На самом деле он страдал,
Сильнее, чем любой Адам.
Прошли часы, минули годы,
Но помнят оба все невзгоды.
Дежурит третий час у окон.
В надежде посмотреть на локон,
Желанной и как никто любимой.
Прекрасной Беллы, что красивей
Чем небо, горы и моря.
«Я понял, я люблю тебя..»
Схватились руки за ткань штор,
Проник свет в дом, как сносный
Шторм.
Все хорошо, глаза прикрыты,
Но вновь ударил стук от биты.
Вскочила Белла, смотрит вниз.
Накрыл страх тело, как каприз.
Стоит у входа страшный зверь,
Зверь чье имя — Асмодей.
Его не звали, сам пришел.
С букетом роз он снизошел.
«Открой, любимая моя».
Прижалась к двЕри.
“Я — не я?“
«Открой, нам нужно обсудить.
Я осознал, готов любить!!»
Но Белла головой вертела,
Встречаться с парнем — не хотела.
Но дверь девчушку предала,
Открылась все-таки она.
Отныне в дом забрался зверь,
Спастись не сможешь, он умней.
«Я слышу, чую, что ты здесь»
Дыхание не дало пролезть,
Не под кровать, не за окно.
«Я же найду тебя»
Шаг..
«О!»..
«Похоже, нашел не того…»