Путь Гекаты

* * *

– А-а-а!!! – замахала археологиня руками на триединую гостью. – Стой, стой, это же ужас какой-то! Тебя что, вот так просто взяли и скормили? Скормили, как кусок мяса?! Твой собственный бог заставил тебя съесться местным зверюгам?! Как же ты после этого… Как ты его слушалась? Как подчинялась?

– Если ты хочешь узнать, что было дальше, – с усмешкой поинтересовалась толстушка, – то зачем перебиваешь?

– Извини-извини… Но у меня в голове такое не укладывается! – всплеснула руками смертная женщина. – И все-таки… И еще этот нуар… который мальчика скормил. Надеюсь, это был не Шеньшун?

– Поверь мне, милая, – кивнула Геката всеми тремя головами. – Будь это наш красавчик, я бы его запомнила!

– А можно, раз уж отвлекли, я тоже задам вопрос? – вскинул руку Варнак.

– Валяй! – щедрым взмахом руки разрешила «деловая» ипостась.

– Я правильно понимаю, что Родильное древо выращивает только самок? А если получившаяся порода оказывается удачной, то к ней состряпывается самец, а дальше уже следует божий завет «плодитесь и размножайтесь»?

– Прекрасная формулировка! – захлопала в ладоши толстуха.

– Насколько я знаю, среди русалок самцов не существует. То есть вообще! Означает ли это, что они сделаны Родильным древом, но «в серию» не пошли?

– Молодец, челеби! Наблюдательный! – одобрила толстуха. А «деловая» добавила:

– Именно поэтому они и не размножаются, а клонируются. Выходят временами на сушу, ищут мужиков и насилуют. Если повезет, то в ходе этой процедуры их семя подвергается раздражению и начинает развиваться. И тогда на свет появляется еще одна русалка. В их роду мальчиков не рождается…

– Подожди, не перебивай! – вскинул палец Еремей. – Как я успел услышать из твоего рассказа, вы занимались тем, что разрушали плотины и сливали болота?

– Все правильно, – кивнула Геката. – Каждое болото могло послужить для нелегального выращивания вимана, а любой пруд мог стать домом Родильного древа.

– Но это значит, что существовали существа, которые, наоборот, создавали болота и пруды, которые заболачивали и заозеривали все, что могли? Существа, которых вырастили, создали специально для этой работы?

– Тепло, челеби, тепло, – приободрила его богиня. – Даже горячо! Ты думаешь в нужном направлении.

– Тогда это все объясняет! – с силой ударил кулаком в ладонь Варнак. – А мы-то все думали: что за дурь такая?! Русалки ради каждого поганого прудика чуть ли не убивать готовы! Покупать, соблазнять, продаваться! Лишь бы хоть что-то затопить! А это, оказывается не дурь. Их просто-напросто такими изготовили! У них в башке программа! – Спецназовец постучал пальцем по виску. – Они похожи на робота-газонокосильщика, который зимой снег стрижет. Со стороны смотреть – дурь полнейшая! А у него просто-напросто программа такая. Заряжаться и стричь… Заряжаться и стричь… Проблема зимы в его программе тупо отсутствует.

– Ни убавить, ни прибавить… – кивнула толстуха.

– Тогда, выходит, Укрон, который леший, – это их противоположность? Продукт враждебной технологии? Вот только почему он тогда один и почему такой… странный внешне?

– Ну, тут как раз все просто, – ответила Геката. – Выражаясь современным языком, древние боги занимались генетическими экспериментами. И, помимо успехов, у них случался и откровенный брак! Посему, посмотрев на Укрона, они этот проект сразу закрыли. Но сам образец не утилизировали. Вот он и остался таким… невероятно уникальным. Однако согласись, при всем своем уродстве он кое-что умеет!

– Я бы сказал, в нем есть некая своеобразная привлекательность! – вступился за своего покровителя Варнак. – Он совсем не урод!

– Хорошо, пусть будет так, – неожиданно легко согласилась богиня. – Но есть одна закавыка. Для поддержания породы Родильному древу требуется семя предыдущего образца. Ты уверен, что из Укрона можно добыть хоть что-нибудь похожее?

Варнак в ответ громко хмыкнул и вскинул обе ладони.

– Не могу не спросить, – встряла археологиня, – а как насчет бобров? Уж кто-кто, а они водохранилищ наплодили – даже человечеству не сравниться! Которое, кстати, стараниями этих самых бобров регулярно в подтопляемых домах оказывается!

– Тут все просто, – кивнула толстуха. – Бобры, они ведь, в отличие от русалок, диво как эффективны и хороши! Так что самца им в зубы – и на саморазмножение звериным образом!

– А я могу задать вам свой вопрос, очаровательные дамы? – неожиданно приподнялся Шеньшун.

– Какой ты вдруг стал вежливый, страж богов… – насторожилась улыбчивая ипостась. – Не к добру.

– Так можно?

– Давай! – кивнула толстуха.

– Кто из вас троих, прелестные красавицы, – почти доброжелательно ухмыльнулся нуар, – так кто из вас троих, всемогущие и премудрые, вырос из какашки?!

Послышался крик лютой ярости, однако страж богов быстро и ловко поймал брошенные в него блюдо, чашку и стул.

Ножей и вилок, к счастью, на столе не было.

– Как ты мог, Шеньшун?! – мягко укорила своего кавалера археологиня.

– Неужели тебе не интересно? – Страж богов поцеловал ее запястье.

– Не сердись, пожалуйста, Геката, – попросила гостью Дамира Маратовна. – У мальчиков эта тема всегда самая больная.

– Ничего страшного, – отмахнулась фария. – Я ему эту шуточку припомню. И отомщу. К тому же, – голос ее стал все-таки чуть жестче, – как мною какали, я не помню и не знаю. Не чувствовала! Эта истребленная зубами и желудочным соком ипостась стала хоть что-то воспринимать… ну, где-то примерно через сезон. Видимо, для обретения хотя бы зачаточных души и разума требуется некий объем… тела… или нервных клеток? В общем, хоть что-то понимать третья плоть начала только весной.