Терра. Часть 2. Война племен

Пощечина вывела его из транса.

— В шкафу за твоей спиной лекарства и стерильные наборы для инфузии! — прокричала Терра ему в лицо. — Там же растворы! Я интубирую! Ты подключай системы и вводи препараты, которые я буду называть! Быстрее, Радомир!

Он обернулся к шкафу за спиной и открыл его. Все отошло на второй план. В голове стали всплывать фразы из книг, названия препаратов, дозировки, последовательности. Перед глазами вакуумные упаковки. Глаза быстрее рук. Система для инфузии. Иглы. Катетеры. Инъектор. Флаконы.

— Разряд! — громко произнесла Терра.

***

— Ведут!!! — послышалось с улицы. — Пленных ведут!!!

Все, стоящие в дверях и коридоре переглянулись.

— Оденься, — произнес Август, глядя на босую Шанталь в ночной рубашке. — Нужно гостей встретить, как подобает. — Всем одеться! — скомандовал он. — Мы должны потянуть время и дождаться остальных.

— Я бы убила этих двоих на месте, — прошептала Анна.

— Каждый из нас сделал бы это, — вкрадчиво произнес Август. — Но мы не одни, нас — много. И от допроса Кенерии и Хейли может зависеть исход войны.

— Я думала, что мы уже победили, — Шанталь прикрыла грудь рукой.

— Мы добились перемирия, но пока еще не победили. Приведите себя в порядок и выходите на улицу. Будем тянуть время.

***

Шанталь вышла на улицу в одном из своих лучших платьев. Толпа народа двигалась к ее дому по широкой дороге, ведущей на площадь. Люди Шанталь притащили стол с лавками и выставили их у дома.

— Юзеф, будь наготове, — шепнул Август.

— Да, господин.

Шанталь обернулась и проводила Юзефа взглядом.

— Как думаешь, она выживет?

Шанталь повернулась к Августу, задавшему этот вопрос.

— Отделаться от Терры непросто, — ответила она. — Даже у Катарины после запуска терраформирования не вышло, хотя она очень старалась.

Август натянуто улыбнулся Шанталь.

— Почему ты не ненавидишь меня? Ведь это я разбудил предков и заварил эту кашу.

— А я вышла замуж за мужчину, который уничтожил мою семью. Кто я такая, Август Ребров, чтобы судить вас?

— Кто среди вас главный?! — прокричали мужчины в белых костюмах, ведущие за кандалы мужчину и женщину в подранной униформе предков.

— Это те, кто нам нужны? — спросила Шанталь у Августа.

— Определенно.

— Я главная! — громко ответила она и подняла руку.

К ней подвели пленных и тут же отступили на несколько шагов.

— Шанталь Стеллар! — произнесла она. — Представьтесь, пожалуйста.

Мужчина с фиолетовыми глазами улыбнулся. Женщина сплюнула кровь Шанталь под ноги.

— Кенерия Дагди, — Август указал на мужчину рукой, — и его любовница Хейли Донохью.

— Давно не виделись, — продолжал улыбаться Кенерия, явно обращаясь к Августу. — И это вся твоя свита? А где мои старые знакомые? Неужели трагически погибли на поле боя? — захохотал он.

Август не сдержался. Удар ребром ладони по ключице возымел эффект. Кенерия вскрикнул и подогнул колени, звякая цепями за спиной.

— Разуть их! — приказала Шанталь и кивнула мужикам с плазмарами, вроде как охранникам своим.

Мужики остались стоять на месте. Вышла заминка.

— Приказы некому выполнять? — прошипел Кенерия. — И такое бывает!

Юзеф подошел к пленным и начал расстегивать ботинки Кенерии. Тот хотел ударить его коленом, но Юзеф ловко увернулся и ударил в ответ кулаком в пах. Кенерия зашелся от боли и рухнул на землю с заведенными за спиной руками. Юзеф снял с него ботинки с носками и отшвырнул все в сторону. Хейли не сопротивлялась. Стояла, как вкопанная, и сверлила взглядом Августа.

— А теперь, — Шанталь улыбнулась, — пристегните их к тем деревьям, — она указала рукой на каштаны, растущие вдоль дороги. — Снимите с них эти удобные кандалы предков и наденьте наши, чтобы натирало как следует, и привяжите их к деверьям цепями, чтобы ноги в воздухе висели, — она вновь взглянула на мужиков с плазмарами. — Выполнять!!! — рявкнула она, и мужчины, склонив головы, тут же скрылись в толпе местных зевак и предков. — Ну, а пока мы будем ждать исполнения моего приказа, — она одарила надменным оскалом лежащего на земле Кенерию, — предлагаю немного поесть. Надеюсь, наши гости разделят трапезу с нами за одним столом? — она вопрошающе взглянула на предков.

— Вы издеваетесь?! — воскликнул один из них. — У нас нет на это времени!

— У вас нет времени накормить своих людей? — Шанталь вскинула бровь.

— Наши люди голодают и ждут провиант!

— С вашим приходом повозки с едой отправились за стену. Вся провизия будет разделена на равные доли, и еженедельно вы будете получать одну из этих долей. Это будет продолжаться три месяца, пока мы не сможем собрать новый урожай на землях Плаховых, где есть парники. Вы можете встретить зиму на своих кораблях или прийти на наши земли, жить и работать здесь наравне с остальными. Но на наших землях вы будете подчиняться нашим законам. На земле Стелларов — законам Стелларов. На землях Птаховых — законам Птаховых. Не хотите подчиняться — можете организовать собственную общину за пределами стен поселений, но не ближе, чем в ста километрах от нас.

— Мы так не договаривались! — один из предков ступил вперед.

— Тогда вы умрете от болезни и голода вместе с нами! — рявкнула Шанталь. — Мы все будем голодать ради того, чтобы выжить! Не будет разницы в пайках между вашими людьми и нашими! Все получат равные доли еды! Все получат лекарство! Если вас не устраивают наши условия, забирайте своих пленных и подыхайте за стеной!

— Вы сдохнете с нами! — гаркнул тот в ответ.

— Значит, умрем мы все, — Шанталь подошла к нему. — Равные доли пайка. Лекарство для всех. Мы даем вам выбор в отличие ваших лидеров, которые отправили вас в бой, даже не дав лекарства, которое у них было, — Шанталь обернулась и взглянула на Кенерию. — Что-то вы притихли, господин Кенерия. Вам нечего добавить?!

— Вместо того, чтобы выиграть войну, они предпочли сдаться на вашу милость, — прохрипел он. — Думаете, они не выберут новых лидеров, которые поведут их против вас? Боже, какие же вы все тупые!

— Мы принимаем ваши условия, — закивали предки.

— Тогда соблюдите наши традиции. В знак доброй воли мы приглашаем вас поесть с нами за одним столом, — Шанталь указала рукой на столы и лавки за своей спиной.

***

Радомир сидел на стуле, прислонившись к стене. Он все еще не помылся и не сменил одежду, хотя Терра и Гелиан не раз попросили его об этом.

В палату вошел Лавджой. Он присел на кровать Авроры и сжал руку дочери.

— Терра сказала, что ее состояние улучшилось.

— Она самостоятельно дышит, — ответил Радомир.

— Иди вымойся и смени одежду. Я с ней посижу.

— Я потом помоюсь.

— Радомир, — Лавджой взглянул на него, — мы должны подняться наверх. Сейчас Шанталь и Август тянут время, но ждать нас до ночи они не смогут. Ты останешься здесь с моей дочерью. И если она придет в себя, пока нас не будет рядом, я не хочу, чтобы она увидела своего мужа, перемазанного кровью с головы до пят. Вымойся, переоденься и вернись сюда. Даю тебе десять минут.

— Это я виноват, — произнес он, отворачиваясь. — Я виноват в том, что с ней произошло.

— Не ты в этом виноват, а война. Война забрала у меня жену и ребенка и сделала из меня чудовище. Война забрала у Анны сына и лишила ее возможности проводить Антона в последний путь. Война отобрала у нас с Катариной дочь и приговорила к смерти. Война забрала у тебя ребенка и едва не утащила Аврору. Не ты один что-то потерял. Миллиарды погибших и тысячи сломанных судеб. Никто из выживших не возьмет твою боль на себя. Никто не переживет ее за тебя. Сейчас ты должен встать, привести себя в порядок и прожить еще один день в надежде, что больше никого не потеряешь.

Радомир молчал. Лавджой взглянул на Катарину, замершую в дверях.

— Иди, Радомир, — произнесла она. — Мы побудем с ней.

Радомир до боли в пальцах сжал переносицу, затем встал. Катарина посторонилась, пропуская его, и вошла в палату.

— Ты никогда не рассказывал мне о жене и ребенке, — она подошла к спящей Авроре и погладила ее по голове.

— Я даже не помню, как их звали, — ответил Лавджой.

— Но ты помнишь, что они были, — Катарина присела на стул у кровати.

— Их убил оборотень у меня на глазах. И меня забрали.

— И все же… Почему ты никогда не рассказывал об этом?

— Потому что не хотел об этом вспоминать.

— Как ни странно, я понимаю тебя, — Катарина закрыла глаза.

— Наша дочь выжила только потому, что ты села в кресло терраформера вместо Терры.

Катарина открыла глаза и взглянула на Лавджоя. Он тоже смотрел на нее.

— Ты села в кресло, а Терра запустила синтез регенерата. Они с Гелианом нашли уцелевшие вакуумные упаковки с инструментами. Гелиан починил сгнившую проводку в световом стерилизаторе, починил диагностический стол в реанимационном зале, разобрался с водопроводом и обеспечил подачу воды, нашел заготовки химических реактивов для синтеза других лекарств. Поэтому Терра смогла тебя спасти. Поэтому Терра смогла спасти Аврору сегодня. Если бы в то кресло села она, наша дочь была бы уже мертва.

— У каждого поступка есть последствия. Я поступила так, как подсказала мне совесть и рада, что мой выбор оказался правильным, — Катарина встала и отошла на несколько шагов. — Ты делал все для того, чтобы я и Авроры выжили. Но принять твой выбор я не могу. Спасть с другими женщинами, а потом убивать их… Это слишком жестоко, даже для такого рационального существа, как я.

— Я воевал! — повысил тон Лавджой. — Я спал с противником и убивал его! Каждая из них заслуживала смерти за то, что делала для правительства!

— Значит, смерти заслуживала и я, — Катарина в упор взглянула на него. — Я ведь тоже когда-то работала на правительство. Мы все воевали, Лавджой. И убивали. Но я, в отличие от тебя, верила, что спасаю жизни миллиардов. А ты убивал ради того, чтобы жила я.

— Судишь за то, что любил тебя? — Лавджой сжал челюсти. — Что сделал все для тебя?

— Для себя, — ответила Катарина. — Ты любил меня и сделал все для себя. Сделал, потому что мог, потому что это было в твоих силах. Сделал, потому что было проще спать и убивать других, чем отпустить меня.

— А ради кого, по-твоему, я должен был воевать? — спросил он. — Ты тоже все делала для себя. Выживала и сражалась, чтобы прожить еще один день. Не прикрывайся миллиардами, Катарина. Война — это всегда личное! И ты ничем не отличаешься от меня!

— Возможно, ты прав, — она улыбнулась, — и я вру сама себе. Но продолжать жить с тобой… …зная эту правду… Я не могу, — она покачала головой. — Прости, но я так не могу.

— Я знаю, — он отвернулся, погладил Аврору по руке и встал с кровати. — Всегда это знал.

Повисла долгая, изнуряющая тишина. Им больше нечего было сказать друг другу. Им больше не было смысла вообще что-либо говорить.

Радомир вошел в палату. Он вымылся и переоделся.

— Ты быстро, — Катарина улыбнулась ему.

— Гелиан зовет вас. Вы должны идти.

— Конечно, — Катарина снова подошла к Авроре, поцеловала ее в лоб и вышла.

— Пригляди за ней, — Лавджой похлопал Радомира по плечу.

— Идите. Вас ждут.

***