Яблоневый дворик

* * *

Заканчивается апрель, а с ним и солнечные дни. Наступает дождливый май. Однажды за завтраком Адам с Гаем обсуждали, стоит ли оставить гамак в саду или лучше убрать его под крышу. Если бы это были настоящие веревки, сказал Гай, тогда конечно, но раз это синтетика, то ничего страшного.

Я брожу по дому как привидение. Я не хочу приходить в норму, не хочу снова отвечать за себя, потому что боюсь, что тогда Адам уедет. Много времени я провожу у себя в кабинете, притворяясь, будто проверяю почту и восстанавливаю связи. Вполне правдоподобное объяснение. Иногда выхожу на лестничную площадку и слушаю, как Гай и Адам ходят по дому и переговариваются. Иногда Гай работает, а Адам, сидя в своей старой спальне, перебирает гитарные струны. Иногда один из них уходит, но оба одновременно — никогда.

Однажды — Адама не было дома — я уселась на верхней ступеньке, слушая, как Гай топчется внизу, словно раненый медведь. Его одиночество вдруг показалось мне нестерпимым. Мне невыносима мысль, что он страдает и, пока я не пришла в себя, вынужден скрывать свою боль. Поэтому я иду вниз, но, пока спускаюсь, он успевает переместиться на кухню. А у меня внезапно пропадает желание к нему приближаться, и я просто сижу в гостиной. Через некоторое время заходит Гай с чашкой чая, ставит ее передо мной и выплывает из комнаты. Тому, кто знает Гая не так хорошо, как я, его поведение может показаться странным. Но мне-то известно, что Гай довел искусство заниматься мелкими домашними делами медленно и методично до совершенства. Мне хочется окликнуть его, сесть с ним рядом и сказать: я бы все отдала, чтобы тебе стало легче. Но так говорить не годится, поэтому я молчу.

Гай думает, что я его разлюбила. Когда он сам закрутил роман на стороне, то пытался — правда, безуспешно — подвести под свою измену логическую базу. Он верил, что любит Розу, но и меня не разлюбил — потому что он мужчина. Женщинам подобной широты взглядов не дано. Следовательно, пришел он к выведу, если я крутила шашни с Марком Костли, значит, его, своего мужа, больше не любила. Он ошибается. В этом отношении во мне мужского больше, чем он может себе представить. Биологический детерминизм Гая основан отчасти на науке, отчасти — на рыцарстве, но он не прав по обоим пунктам. Он ведет себя со мной великодушно, чем причиняет себе лишнюю боль.

Я не разлюбила его и ни на минуту не переставала его любить. Я не разлюбила нашу общую жизнь здесь, в этом доме, тот мирок, который мы для себя построили. Мы создали его, потому что он нас устраивал. Если что я и разлюбила, то свой образ жизни. Тяжкий труд и бесконечные жертвы — все же я тянула двоих детей, одновременно занимаясь наукой.

Сидя на диване с чашкой чая, принесенной мне Гаем, я вдруг вспомнила, как укладывала детей спать, а на письменном столе у меня уже стоял полный кофейник; я вытаскивала их из ванны и пела им песенки, а сама в это время размышляла о технических аспектах секвенирования белка. Поцеловав детей на ночь, я прямиком бежала к своему столу. Маленькая Керри любила на часок заснуть после завтрака. Тогда я сажала Адама перед телевизором и лихорадочно читала научные статьи или писала свои. Иногда я на миг замирала, ловя себя на мысли «Я могу», не испытывая при этом ни тени самодовольства. Вот, смотрите, словно говорила я окружающим, я справляюсь. Мы тогда по выходным часто ездили к матери Гая — она умерла, когда Адаму исполнилось шесть, а Керри восемь лет. Свекровь устраивала семейные воскресные обеды, на которые, кроме нас, приглашала двух сестер Гая. Каждый раз, когда он вставал из-за стола, чтобы сменить памперс дочке или сыну, все три дамы впадали в благоговейный восторг: ах, какой молодец! Меня почему-то никто не хвалил, хотя я занималась детьми во много раз больше. Но я и не просила похвалы, принимая сложившийся порядок вещей как должное.

Я не потому стала для тебя легкой добычей, что разлюбила Гая. Я просто устала. Я разлюбила эти свои многочисленные обязанности. Я разлюбила себя.