Мегабайт в нокауте

Глава 22

Мир вокруг нас замер. Дымчатые облака превратились в мятую вуаль на бархате чернильного купола. Стих гул машин. Исчезли прохожие. Окна домов стали матовыми льдинками, вывески магазинов – бесцветными формами. Тени слились с сумраком. Шорохи потеряли звук. Здесь и сейчас существовали только мы. Я и Артур.

Парень побледнел под цвет вечера. Он не смотрел мне в глаза. Взгляд Артура избирательно фокусировался то на его обуви, то на пуговице моего пальто, то на кирпичной стене дома позади меня. Ему с трудом удавалось устоять на месте: переступал с ноги на ногу, всё время менял положение рук, словно заговорить первой должна была я, а он сгорал от нетерпения или мечтал сбежать.

Инстинкты и мысли поставлены на паузу. Забыла, как дышать. Застыла в ожидании признания. Ни живая, ни мёртвая, пристально следила за каждым жестом парня, которого заметно разрывало на части от смятения. Наблюдала за его внутренней борьбой, запретив себе любые домыслы.

Артур несколько раз шевелил губами и открывал рот, вроде бы собираясь заговорить, но вместо этого шумно вздыхал. А я будто стояла на краю крыши небоскрёба и то протягивала ногу над бездной, то ставила её обратно, раскачиваясь туда-сюда.

– Прекрати! – вскрикнула я, не выдержав накала. Нервы сдали.

– Что? Я ничего не сделал, – вздрогнув, Артур резко отшагнул назад и выставил руки вперёд ладонями ко мне, словно собирался меня остановить.

– Так уж и ничего? Ты уверен? – спросила, вскинув брови и поджав губы, чтобы скрыть их дрожь.

– Фу-у-у-у, Юль, я не знаю, как лучше выразиться. Не могу подобрать правильные слова, – виновато поделился парень. – Мне кажется, скажу и умру. Со мной такое впервые. – Он потёр лоб.

– Для меня тоже, знаешь ли, новый опыт. Ты уж сделай над собой усилие. Скажи, как есть.

– Я сам ещё не до конца разобрался, что случилось, если честно.

– Боже мой, эта тягомотина изводит меня, – простонала, а следом задала вопрос прямо: – Между тобой и Катей что-то было?

– О чём ты? – Мне мечталось, что Артур ответит категорически: «Нет!»

– В аэропорту обнимались, за руки держались, ты дарил ей цветы, вы ужинали при свечах, встречали с ней закаты и рассветы, целовались… – голос задрожал, горло перехватило. Продолжать дальше было непосильно тяжело.

– Было, – парень кивнул. – Понимаешь, между нами давно что-то происходило, но мы этого не понимали. А тут… Конкурс. Питер. Мы вдвоём сражаемся за команду. Одно к другому. В общем, нас накрыло. Разум помутился. До сих пор поверить не могу.

Артур молчал, потупив взгляд. Я молчала, глядя в сторону, пытаясь поверить в услышанное.

Было. Всё, что я перечислила, между ними было! Вероятно, даже больше. Не способна выяснять подробности. Они мне ни к чему. Достаточно фактов, которые подтвердились: Артура с Катей накрыло. Они целовались. Мой парень был с другой. У него к ней чувства. Я полетела в бездну, раскинув руки:

– Пора прощаться. Очень жаль, что так вышло, – бормотала, глотая непослушные слёзы. Они катились по щекам крупными каплями и капали на грудь. Развернулась на месте и собралась уходить, но Артур схватил меня за руку:

– Юля, прости меня. Не думал, что такое возможно. Чёрт… Мне очень стрёмно. Сложно отпускать тебя, но так будет правильно.

– Всё уже случилось. Ничего не изменить. Чувства оказались сильнее тебя, знаю, – опередила оправдания парня. – Ты мне одно объясни. Вчера ты сказал, что мы разберёмся, всё будет хорошо. Или ты имел ввиду, у тебя?

– Нет, конечно. Так-то в Питере ничего криминального у меня с Катей не произошло, кроме поцелуев.

Ошарашенно уставилась на парня. Он серьёзно сейчас? Умом двинулся?

– Да, перегнули, но не до такой степени, чтобы нельзя было исправить ситуацию. Когда я записывал видео, правда думал, что приеду и возьмусь за ум. Попрошу Катю остаться друзьями, расскажу тебе, что случилось, объясню всё, ты поймёшь меня, и мы помиримся. Ты же не чужая мне. Я жениться на тебе собирался. А тут такое. Планы полетели в одно место. Прости, прошу тебя. Я виноват. Не держи зла.

– Ты хочешь быть с ней. Она тебе нужна, а не я. Ко мне любовь прошла. Всё ясно. Всё просто. Я могу идти? – ничего не видела от слёз, шагнула в сторону наобум, но Артур не отпускал мою руку:

– Я пока ничего не решил. Мне нужно обдумать свою жизнь, разобраться в себе.

– Спасибо, что сообщил о своих планах, но впредь они меня не касаются.

Выдернула свои пальцы из руки парня, с остервенением вытерла глаза, умышленно размазав тушь и подводку по щекам, и поковыляла к подъезду. Оказавшись внутри, добралась до перил. Вцепилась в них, нагнувшись вперёд и застонала, стиснув зубы. Грудной сдавленный вой прокатился эхом по этажам.

Беззвучно рыдала, как сумасшедшая. Тоска рвала грудину когтями, вспорола сердце, долбила по вискам, сжимала горло, перекрыв кислород. Не помнила себя от горя. Не ощущала собственное тело. Онемевшими от напряжения пальцами держалась за перила, чтобы не упасть, отклонила корпусом назад, будто меня сносило шквалом урагана. Меня штормило от отчаяния. Кидало из стороны в сторону.

Когда моя личная буря стихла, внутри не осталось ничего. Мрачная пустота. Устало передвигала ногами, добралась до своей комнаты. Ксюша ещё не вернулась домой из кино. У них со Стасом настоящая любовь. Не та фальшивка, которая была между мной и Артуром. Кто бы мог подумать, что нас ждал печальный исход?

Плохо понимаю, что сподвигло меня открыть шкаф и достать Ксюшино свадебное платье. Я разложила его на кровати, бережно расправив атласные волны. Затем, движимая неведомым порывом, надела его на себя и повернулась к зеркалу.

Нежный лилейный шёлк струился по бёдрам. У платья изысканный силуэт, тонкие бретели, высокий разрез подола, оголявший бедро. Чёрные разводы краски на щеках, пряди, хаотично выбившиеся из локонов, словно я только что сошла с мотоцикла, и кроваво-красная помада сделали из меня призрачную невесту. На меня смотрела жутковатая девушка, выбравшаяся из кадра фильма ужасов.

«Он хотел жениться на мне. Но встретил настоящую любовь. Он не знает, что делать с ней. Но не сомневается, что со мной нужно расстаться. Всё кончено. Меня предали. Растоптали. Попросили уйти. И как мне помогут его извинения? Ему жаль. И мне жаль. Всем жаль, кроме Кати. Я свободна. Теперь я одна», – как в бреду, произнесла осипшим голосом.