Артур Пеппер и загадочный браслет

— Есть пара друзей, но не близких. Вы мне очень помогли, Артур. Я выговорился. Мне это было нужно, и мне стало легче. Я знаю, что рано или поздно мне придется отсюда уйти — иначе я сойду с ума.

— С тех пор как я стал выбираться из дома и встречаться с людьми, мне стало лучше, — подтвердил его мысль Артур. — А я и не думал, что мне когда-нибудь станет лучше.

Себастьян кивнул:

— Спасибо, что выслушали.

Они допили чай, и Себастьян собрал чашки. Он поставил их на крышку серванта рядом с четырьмя другими.

— Вы полагаете, что Франсуа и ваша жена были любовниками? — спросил Себастьян.

Он напрямую спросил о том, что крутилось в голове у Артура с того момента, как Кейт Грейсток показала ему ту фотографию.

— Думаю, это возможно, — ответил Артур.

— И вас это огорчает?

— Не то чтобы огорчает — скорее смущает. Я не знал, что в ее жизни до меня был другой мужчина. И я не понимаю, как она могла выбрать меня после такого… ненасытного в любовных делах человека.

Себастьян задумчиво хмыкнул.

— Вы ведь знаете, что Франсуа — гомосексуал?

Артур покачал головой:

— Нет. Как же он… — Что Себастьян гей он догадался, но де Шофан? Кейт расписала его как чудовищного бабника.

— Возможно, у вашей жены был с ним роман. В шестидесятых и семидесятых Франсуа просто не мог пропустить ни одной юбки. Мужчины ему тоже нравились. Но если бы он в то время открыто признался, это уничтожило бы его репутацию, он не смог бы работать. Ему нравилось считать себя легендой, поэтому у него было множество девушек и женщин. Слишком много. Не думаю, что он хоть с кем-то был достаточно долго, чтобы успеть разбить сердце… если только кому-то совсем слабому. — Последняя фраза прозвучала как вопрос.

— Мириам была сильной женщиной.

— Тогда я не думаю, что он мог разбить ее сердце… если вам это важно знать…

Артуру это было не важно.

— Не могу ли я его увидеть?

— Я могу ему сообщить, что вы здесь… Его редко кто навещает. Возможно, ему будет приятно.

Артуру было любопытно увидеть человека, который обманывал женщин, врал его жене и украл сюжет у лорда Грейстока. Этого человека-загадку.

— Да. — Артур встал. — Я хочу его видеть.

Вслед за Себастьяном он поднялся по лестнице на два пролета. Оказавшись перед закрытой дверью, Артур вдруг ощутил, что сжал кулаки. Но он обязан посмотреть в лицо прошлому Мириам — и человеку, который был полной противоположностью его самого. Неужели этот беспутный, беспечный гений похитил сердце Мириам?

Себастьян открыл дверь и первым вошел в комнату.

— Он не спит, — сообщил он. — Но вы все равно не задерживайтесь. Он быстро устает, и, если что, первым на линии огня окажусь я. — Себастьян выстрелил из указательного пальца себе в лоб.

Артур кивнул и, поколебавшись, шагнул внутрь.

Хотя Артур знал о болезни де Шофана, он оказался не готов к виду человека, который сидел, сгорбившись, в кресле в углу комнаты. Он был маленького роста, с длинными всклокоченными волосами и кустистыми бровями. Руки его были сжаты, а лицо искажала гримаса. В глазах — пустота: лишь тень осталась от самодовольного молодого человека, запечатленного на фотографии, которую отдала Артуру Кейт Грейсток. Де Шофан никак не отреагировал на появление Артура и Себастьяна.

В комнате пахло мочой, хлоркой и «розовым» освежителем воздуха. Узкая кровать была накрыта серым шерстяным одеялом, рядом стоял видавший виды керамический ночной горшок. На письменном столе громоздилась стопка книг и стояла радионяня. На ней горела красная лампочка. Он еще может читать, с облегчением подумал Артур, радуясь, что в жизни бедняги осталось хотя бы это удовольствие.

Артур подошел ближе к де Шофану, а Себастьян попятился и вышел из комнаты:

— Я вернусь через пять минут.

Артур кивнул и повернулся к человеку в кресле:

— Мистер де Шофан, меня зовут Артур Пеппер. Я полагаю, вы знали мою жену. — Дрожащей рукой он достал фотографию. — Этот снимок был сделан очень давно. В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году. Вот она, рядом с вами. Видите? Когда я увидел эту фотографию, я даже заревновал — из-за того, как увлеченно она смотрит на вас. — Он нежно прикоснулся к лицу Мириам на фото. Артур немного подождал, не ответит ли де Шофан. Вгляделся в ссохшееся лицо в надежде обнаружить тень улыбки или хотя бы расширившиеся зрачки. Тщетно.

Он достал из кармана браслет.

— Я приехал, чтобы узнать — не вы ли подарили ей вот этот шарм? Это книга, внутри есть надпись на французском — «Моя дорогая».

Он понимал, что де Шофан его не слушает. Старик даже не заметил, что кто-то вошел к нему в комнату. Артур вздохнул и повернулся, чтобы уйти.

Себастьян стоял в дверном проеме сложив руки на груди. Только тут Артур заметил голубовато-серые синяки на его предплечьях.

— Это он сделал? — шепотом спросил Артур.

— Некоторые — да. Время от времени мне надо его подвинуть, а он не понимает, что происходит… Вчера вечером, однако, это был не он. Мне было одиноко, и я позвал в гости старинного… приятеля. Ситуация вышла из-под контроля. Он мне врезал.

— Вы вызвали полицию?

Себастьян покачал головой:

— Я сам был виноват. Я знал, что он за человек. Но все равно. Мне был нужен кто-то. Вы же знаете, что такое одиночество, Артур?

— Да. Знаю.

Себастьян начал спускаться по лестнице, Артур шел следом.

— Скоро мне придется переселить его вниз. Сил уже не хватает.

— Вам нужна помощь. Одному вам не справиться.

— Посмотрим…

Когда они оказались на первом этаже, Артур протянул молодому человеку браслет. Он просто не мог примириться с мыслью, что ездил сюда только чтобы увидеть де Шофана, безжизненно поникшего в своем кресле.

— Внутри шарма в виде книги есть надпись по-французски — «Моя дорогая». Может быть, вам это о чем-нибудь говорит?

Себастьян прикоснулся к браслету и кивнул:

— Да, мне кажется, я могу вам помочь.

Он подошел к полкам, достал книгу и протянул ее Артуру.

— Я знаю все произведения Франсуа. Я прочел все его романы, поэмы и эссе — в перерывах между уборкой и сменой белья. Тут есть стихотворение, которое называется «Моя дорогая». Вы думаете, это совпадение?

— Да. Возможно.

Себастьян нашел нужную страницу.

— Оно было написано в тысяча девятьсот шестьдесят третьем. Как раз когда, как вы полагаете, у Франсуа были отношения с вашей женой.

Артур кивнул. Он не хотел читать строчки, из которых станет ясно, что происходило между писателем и Мириам, но знал, что придется.

Возьмите себе. У него здесь еще экземпляров десять. Франсуа всегда был поклонником собственного творчества. А мне оно не нравится. Какое-то вымученное… Слишком много пафоса. Я люблю Франсуа, потому что помню, каким он был. Но я и ненавижу его из-за того, что вынужден оставаться здесь. Я сам себе напоминаю птицу в позолоченной клетке.

Вам надо связаться с социальными службами.

— Я нелегальный иммигрант. Меня не существует. Я не могу называть свое имя. Карточки социального страхования у меня нет. Я — невидимка и должен им оставаться. Я никто, и выбор у меня — только остаться или покинуть страну. Если я уеду, что со всем этим станет? — Себастьян обвел руками книжные полки вдоль стен. — Мне некуда деваться. Я не представляю себе жизни без него.

Артур внезапно ощутил ответственность за судьбу этого молодого человека с розовыми волосами, оказавшегося в подвешенном состоянии из-за больного старика.

— Вы должны найти выход. Вы молоды. У вас впереди вся жизнь. Где-то вас ждут приключения, новые впечатления, любовь — а вы все это пропускаете. Оставьте записку, пришлите письмо, организуйте анонимный телефонный звонок, но начните жить собственной жизнью. Вы найдете кого-нибудь. Только не соглашайтесь на отношения с человеком, который причиняет вам боль. Ищите того, кто полюбит вас, возможно вашего сверстника. — Артур сам удивлялся тому, что говорит. В последний раз, когда он пытался помочь Дэну с домашним заданием по естествознанию, сын выхватил у него тетрадь («Не указывай мне, что делать. Это мамина работа. А тебя никогда нет дома»).

Артур тогда был поражен этой вспышкой. Конечно, он проводил с детьми меньше времени, чем Мириам, но ему же надо было содержать семью. После этого случая Артур держал рот на замке, предоставив заниматься всеми домашними заданиями Мириам. Она умела сочувствовать и понимать. А его дело было — ходить на работу и приносить в дом деньги. Артур знал свое место.

— Спасибо, Артур. — Себастьян поцеловал его в щеку. — Надеюсь, я был вам полезен.

— Да. Спасибо вам. — Раньше Артура парни никогда не целовали, если не считать детских поцелуев Дэна. Ощущение было неприятное. Зато грело чувство, что он кому-то помог.

День оказался очень длинным. Того, что искал, он не нашел. Артур задумался, был ли их брак с Мириам для нее такой же ловушкой, как для Себастьяна жизнь в доме де Шофана. Он мягко взял молодого человека за руку, стараясь не прикасаться к синякам.

— Если хотите уйти, сделайте это сейчас, — прошептал Артур. — Я останусь здесь. Я договорюсь, чтобы о мистере де Шофане позаботились. С ним все будет хорошо.

Себастьян замер, раздумывая над предложением Артура. Затем покачал головой:

— Я не могу вас об этом просить. И оставить его не могу. Пока, во всяком случае. Вы добрый человек. Я думаю, что вашей жене повезло.

— Это мне повезло.

— Я надеюсь, что в этой книге есть ответ на ваш вопрос.

— А я надеюсь, что у вас все наладится.

Когда Артур вышел на улицу, небо уже потемнело. Окна в домах зажглись: в каждом можно было разглядеть кусочек чужой жизни. Артур в них увидел девочку с короткой стрижкой, которая училась играть на пианино, потом — двух подростков, стоявших на подоконнике, показывая прохожим неприличные жесты. Блондинка, которой давно не мешало бы подкрасить корни, пыталась закатить в дверь одну детскую коляску, а следом другую. «Близнецы, — крикнула она ему. — Двойная подстава!»

Артур подумал: а знают ли соседи, что происходит поблизости, в доме номер пятьдесят шесть, где молодой иммигрант ухаживает за своим престарелым и больным бывшим партнером, в прошлом прославленным писателем? Артур никому не сможет об этом рассказать, он не может подвести Себастьяна. Это не его дело.

Артур уселся на скамейку; в парке напротив какая-то пара с бультерьером устроила пикник в темноте, распивая Просекко прямо из горлышка.

Рядом со скамейкой стоял уличный фонарь, и, когда Артур открыл книгу, на страницы лег его теплый свет. Проведя пальцем по оглавлению, Артур отыскал стихотворение «Ма Cherie».

Ma Chérie
Колокольчиком смех твой звенит,
Точно звезды сияют глаза —
Мне не жить без тебя, ma Chérie!
Как прекрасны уступчивый стан
И каштановых нега волос,
Эти губы, что мне не солгут,
Как люблю я касание рук,
Как люблю этот Индии зов!
Пусть недолго мы были с тобой —
Эту страсть никогда не забыть.
Ты украсила мой небосклон
Навсегда, ma Chérie.

Артур закрыл книгу. Его подташнивало. Сомнений не оставалось: даже если де Шофан предпочитал мужчин, в этом стихотворении речь шла о его жене. Каштановые волосы, Индия — все совпадало.

Никаких сомнений, это был страстный роман, раз он подвиг де Шофана написать такие строки. Артур никогда не писал Мириам писем, не говоря уже о стихах.