Артур Пеппер и загадочный браслет

Книга

Дом Франсуа де Шофана оказался больше, чем Артуру представлялось. Шикарный и вычурный, как пятизвездочный отель, — не хватало только швейцара в цилиндре у дверей. Белый фасад сверкал на солнце. Артуру вдруг стало неловко за свой домик из красного кирпича с тремя спальнями. Ни о чем большем он сроду и не мечтал. Когда-то они с Мириам обсуждали, не перебраться ли поближе к школе, в которую ходили Дэн и Люси, но он никогда не судил ни о себе, ни о других по размеру дома. Дом — это там, где твое сердце, учила мама Артура. Может, надо было приложить в жизни больше усилий и построить для своей семьи дом побольше? Наверное, надо было быть более целеустремленным? Он никогда не задавался этими вопросами до того, как начал изучать историю браслета.

Артур смотрел на стоявшие полукругом дома, тополя и аккуратно подстриженный газон и представлял себе, как Мириам и де Шофан прогуливались тут, взявшись за руки, притягивая восхищенные взгляды соседей и прохожих, — она вся в белом, он весь в черном. В его воображении они шли нога в ногу, склонив друг к дружке головы так, что те соприкасались, и о чем-то хихикали. Потом целовались на пороге и исчезли в доме.

Артур сунул руки в карманы и посмотрел на свои дурацкие синие брюки, грубые сандалии и нейлоновый рюкзак с компасом. Элегантного мало, что да то да. Останься Мириам с де Шофаном, она жила бы в роскоши, в окружении богемы, а не в вечных домашних хлопотах рядом с занудой. Ее дети учились бы в частных школах и ни в чем не нуждались. Артур не раз отказывал Дэну и Люси в покупке новых игрушек из-за их дороговизны.

Но Мириам ни разу его ни в чем не упрекнула. Этим грешил сам Артур.

На негнущихся ногах он поднялся по ступеням. Взялся за черный железный дверной молоток в виде львиной головы. Выпрямил спину и приготовился к встрече со стареющим секс-символом — французом с шевелюрой цвета воронова крыла.

Он даже был уверен, что де Шофан по-прежнему носит узкие черные брюки и такого же цвета водолазку. Это его визитная карточка, не сомневался Артур. Наверняка де Шофан будет босиком, с карандашом, заткнутым за ухо. Как он его встретит — со всякими церемониями или с тяжелым вздохом оттого, что его прервали в момент создания нового шедевра?

Артур постучал в дверь как можно увереннее. Подождал несколько минут и повторил попытку. Его слегка подташнивало, как после длительной поездки в поезде. Рассудок побуждал его повернуться и уйти, оставить эту глупую затею. Сердце же подсказывало, что отступать нельзя.

За дверью кто-то завозился, снимая цепочку. Открылась щель шириной в несколько сантиметров. В ней мелькнуло что-то розовое, а потом появился глаз.

— Слушаю вас.

Непонятно было, кто говорит — мужчина или женщина. Но голос своего соперника Артур представлял иначе.

— Мне нужен Франсуа де Шофан.

— Кто вы?

— Меня зовут Артур Пеппер. Как я понимаю, моя жена и мистер де Шофан были когда-то дружны.

Дверь оставалась приоткрытой, и Артур добавил:

— Она умерла год назад, и я пытаюсь найти ее друзей.

Дверь медленно открылась до конца. За ней обнаружился тощий молодой человек лет двадцати пяти-тридцати, одетый в слишком просторные джинсы и футболку с надписью Led Zeppelin. Она была настолько короткая, что позволяла разглядеть пупок с пирсингом — красным блестящим камнем. Глубоко посаженные темно-синие глаза моргали под зубчатой розовой челкой.

— Он не сможет узнать вашу жену. — Молодой человек говорил с мягким восточноевропейским акцентом.

— У меня есть фотография.

Молодой человек покачал головой:

— Он уже давно никого не узнает.

— У меня есть основания полагать, что они с моей женой были близки. Это было давно, в шестидесятых…

— У него Альцгеймер.

— Вот как. — Такого поворота событий Артур не ожидал. Нарисованный его воображением заносчивый битник во всем черном исчез, а вместо него никто не появился.

Молодой человек собрался было закрыть дверь, но вдруг сказал:

— Может, зайдете? Мне кажется, вам надо передохнуть.

И только тут Артур ощутил, как разболелась его лодыжка. Он шел не останавливаясь с того момента, как расстался у кафе с человеком, запутавшимся в отношениях с двумя подругами.

— Спасибо, это очень вовремя.

— Меня зовут Себастьян, — сообщил молодой человек через плечо.

Его ноги зашлепали по мозаичным плитам холла, оставляя на них полупрозрачные, исчезающие спустя несколько секунд следы.

— Прошу вас, располагайтесь. — Себастьян пригласил Артура войти в комнату. — Хотите чаю? Я не люблю его готовить только для себя. — Глаза у него были большие и печальные.

— Чаю? С удовольствием.

Артур открыл дверь и оказался в помещении, где все пространство вдоль стен от пола до потолка занимали стеллажи, забитые книгами. В углу стояла высокая стремянка. Массивная мебель из черного дерева, потертые бархатные сиденья стульев и диванные подушки — всех оттенков рубинового, сапфирового, золотого и изумрудного. Ярко-синий потолок усыпан серебряными звездами. «Ничего себе», — удивился Артур. Он огляделся вокруг. Комната напоминала декорацию к какому-то фильму. Артур не стал садиться. Ему хотелось походить по этой комнате и посмотреть книги. У эркерного окна стоял большой дубовый стол с выдвижной крышкой. На нем расположилась старая пишущая машинка, с заправленным листом бумаги — все готово к тому, чтобы де Шофан принялся за очередной великий роман. Или за очередной великий плагиат. Артур подошел поближе, чтобы посмотреть, не напечатано ли что-то на листе. К его разочарованию, лист оказался чист. У Артура не было склонности к творчеству, и его всегда чрезвычайно занимало, каким образом люди зарабатывают себе на жизнь с помощью картин или книг.

Он не сразу заметил, что крышка стола покрыта толстым слоем пыли. Паркетный пол был весь в пятнах. Из щелей между диванными подушками торчали шоколадные обертки. Не так уж тут роскошно на самом деле. Артур выбрал стул, обитый фисташковым бархатом, и сел.

В комнату вошел Себастьян. В руках у него был пластмассовый поднос в красную и белую горошину, на котором стояли две дешевенькие чайные чашки и такой же чайник. Смахнув на пол стопку журналов, он водрузил поднос на кофейный столик. Артур поднял журналы и положил их на свободный стул. Себастьян не обратил на это никакого внимания — похоже, устраивать вокруг себя беспорядок было для него обычным делом.

— Ну вот, — сказал он. — Давайте я буду за хозяйку и налью всем чай. Так ведь говорится?

— Да. — Артур улыбнулся. Он с трудом удержался, чтобы не броситься помогать, когда заметил, что руки у молодого человека дрожат.

— Итак. — Себастьян протянул Артуру чашку с чаем и блюдце. Затем потыкал пальцем в стоявшие в комнате стулья, выбрал самый большой, с дыркой в поблекшей бирюзовой обивке, подвинул его к себе и сел, подобрав под себя ноги. — Расскажите мне о вашей жене. Зачем вы приехали сюда?

Артур рассказал про браслет и про свое расследование загадок каждого из шармов.

— Я и про себя тоже узнаю кое-что новое, — признался он. — С каждой новой встречей, с каждой новой историей, которую выслушиваю, я меняюсь, становлюсь, как мне кажется, чуть мудрее. Возможно, другим людям разговоры со мной тоже идут на пользу. Странное ощущение.

— Наверное, это здорово.

— Да, конечно, но в то же время чувствую себя виноватым. Я живу, а моей Мириам больше нет.

Себастьян понимающе кивнул:

— Когда-то я тоже чувствовал, что живу. Сегодня здесь, завтра там, кровь бурлит. И вот я здесь. В ловушке.

— Почему в ловушке? Разве вы не можете уйти когда захотите?

Себастьян досадливо махнул рукой.

— Давайте я расскажу вам о своей жизни, Артур. Ваша жизнь расцветает, а моя увядает. Звучит, возможно, пафосно, но именно так я это чувствую. Мы с Франсуа были вместе уже два года, когда он стал забывать, как его зовут. Началось с мелочей — он терял очки, забывал выключить свет. Вы можете сказать: с кем не бывает. Многим случалось нечаянно сунуть овсянку в отделение для посуды, потерять ботинки у себя под кроватью. Или войти в комнату и забыть, зачем шел. Или купить молоко, хотя в холодильнике уже стоит три бутылки. Вот только Франсуа чуть не сжег дом. — У Себастьяна выступили слезы. — Он поднялся наверх, чтобы поспать, как обычно, с двух до четырех. Я его в это время не тревожу, чтобы он набрался сил и во второй половине дня мог работать над рукописью. Я зашел в спальню, чтобы разбудить его, и увидел, что постель горит. Пламя доставало почти до потолка. А Франсуа просто сидел и смотрел в окно. Он даже не заметил, что ему что-то угрожает. Я схватил горящее одеяло, понесся в ванную, сунул его под душ. И им потом сбивал пламя. Матрас почернел и дымился. А Франсуа по-прежнему молчал. Я схватил его за плечи. С тобой все в порядке? Он смотрел на меня пустыми глазами. И тогда я понял, что разум покинул его. Он уже никогда не будет прежним, блистательным Франсуа.

Тут Артур начал понимать, что Себастьян как-то странно рассказывает о де Шофане — помощники так о начальниках не говорят.

— Как вы познакомились?

— Я приехал в Лондон четыре года назад и работал барменом в ночном клубе. Хозяева на меня орали и штрафовали за каждый разбитый стакан. Я был слишком молод и не умел за себя постоять. Однажды вечером Франсуа зашел в этот клуб с друзьями, и мы разговорились. Он стал заходить почти каждый вечер, мы болтали о том о сем. Так продолжалось три недели, а потом он предложил мне работу. Сказал, что от меня потребуется немного следить за хозяйством, немного вести его дела и немного составлять ему компанию. Он меня просто очаровал. Мне льстило, что я заинтересовал знаменитого писателя. Я переехал к нему, и с этого момента наши отношения стали развиваться.

Артур потягивал чай, размышляя о том, что означает слово «отношения».

— Надеюсь, я не утомил вас своим рассказом, — сказал Себастьян. — Мне надо выговориться. Я слишком долго молчал. Очень многие ненавидят Франсуа. Его друзьям и родственникам на него наплевать. Он сменил агента, и этот новый прощелыга думает только о деньгах, больше ни о чем. Остался только я. А я не могу его бросить. Поэтому сижу здесь и забочусь о нем. Нельзя уйти. Мне двадцать восемь лет, и я в тупике.

— Вы… его опекун?

— Теперь да, поскольку никакие другие отношения нас больше не связывают. Все изменилось. Когда мы встретились, Франсуа был само великолепие. Он был вольной птицей — за это я его и любил. Я помогал ему набирать тексты на компьютере, работал по дому, был ему секретарем. Он говорил, что я как пудель — такой же хорошенький и легко дрессируемый. Я на это смеялся, и ему нравилось, что я не обижаюсь. Он мог вести себя по-хамски, мог быть раздражительным и бестактным, но он дал мне крышу над головой. Он помог мне обрести уверенность. У меня появились деньги, чтобы посылать родителям. И теперь я считаю, что мой долг — заботиться о нем. Если я уйду, кто за ним присмотрит? У меня голова пухнет от всех этих проблем… — Себастьян прижал ладони к вискам.

— Больше за ним некому приглядеть? — спросил Артур.

Себастьян покачал головой:

— Я таких не знаю.

— Вам хоть есть с кем поговорить?