Артур Пеппер и загадочный браслет

Букфейс

Как же приятно снова оказаться дома, в собственной постели. После ночевок в хостеле, на диване у Майка, в изысканном парижском отеле и особняке со стенами тигриного цвета Артур с особым удовольствием расположился в своей спальне. Здесь ему было привычно и уютно, как в коконе. И чаю можно было попить в любой момент, стоит лишь захотеть.

Артур лежал и вспоминал, как поцеловал Сильви, как встретились их губы. Его руки до сих пор помнили тепло ее тела, ее нежную талию. Снизу живота поднялась горячая волна. Закрыв глаза, Артур как будто перенесся обратно в Париж. Он все еще ощущал запах ее духов.

Он не жалел о том, что отказался от кофе, но невольно думал, что было бы ответь он согласием. Что, если бы они оказались в ее спальне? Они занялись бы любовью? Или он позорно бежал бы посреди ночи, не в силах преодолеть себя? Этого уже не узнать. Артур никогда не делил постель ни с кем, кроме своей жены. Мысль о том, что на месте Мириам могла оказаться другая, вызывала у него одновременно отвращение и любопытство. Артур перевернулся на бок и выбрался из кровати, стыдясь своих фантазий. Но избавиться от них окончательно у него не получалось.

Он надел брюки и рубашку, которые они с Люси купили в Париже, а рубашку, которая до сих пор пахла духами Сильви, сунул в корзину с грязным бельем. Посмотрев на себя в зеркало, Артур с удивлением отметил, что неплохо выглядит. Волосы на макушке отросли. Будь Мириам жива, она бы потребовала, чтобы Артур отправился в парикмахерскую, но Артуру его собственный вид понравился. Он взъерошил волосы.

Артур уже готов был, не теряя времени, вернуться к своему распорядку: взглянул на часы — не пора ли жарить тост? Но внезапно решил — да черт с ним. Пусть все идет как идет, а там видно будет.

Стоя босиком у окна и разглядывая сад, Артур съел яблоко. Он с удивлением заметил, что забор вокруг участка слишком высок. Зачем они с Мириам лишили себя возможности смотреть на соседние сады? Небольшой заборчик из штакетника смотрелся бы намного лучше.

Итак, неразгаданными оставались всего три шарма. Единственная зацепка, которая у него есть, — имя. Сонни Ярдли. Но, как Артур ни старался, не мог припомнить, чтобы Мириам когда-нибудь упоминала имя Сонни. Он начал поиски с телефонной книги, где имя С. Ярдли фигурировало дважды. Но, позвонив по указанным номерам, Артур обнаружил в одном случае Стива, а в другом — Стюарта. Сонни Ярдли могла выйти замуж и сменить фамилию, а может быть, ее уже нет в живых. В раздражении оттого, что его поиски зашли в тупик, Артур произвел в доме генеральную уборку. В расписании домашних дел она не значилась — это был душевный порыв. Артура не было дома почти две недели, и за это время повсюду тонким слоем легла пыль. Убираясь, Артур насвистывал мелодию, которую играл аккордеонист в баре, где они сидели с Сильви. Он полил Фредерику и вынес ее на альпийскую горку — подышать свежим воздухом.

Только Артур приготовил себе сэндвич с ветчиной и налил стакан молока, как в дверь позвонили. Бернадетт. Артур вскочил и одернул новую рубашку. Мысль о том, чтобы притвориться статуей, даже не пришла ему в голову. Как хорошо, что Бернадетт зашла! Ей наверняка будет интересно послушать про Париж. Артур даже привез ей оттуда небольшой подарок — лавандовый мешочек-саше, на котором была вышита птичка с письмом в клюве. С улыбкой он распахнул дверь — и, к немалому удивлению, обнаружил за ней не Бернадетт, а Натана.

— Привет повелителю тигров.

— О, привет, Натан.

— Не ждали меня?

— Ну да, я думал, это твоя мама.

— А ее здесь разве нет? — Натан вытер нос тыльной стороной ладони. На его белой футболке крупными черными буквами было написано «184».

— Нет, она не заходила. А я вместе с дочерью ездил во Францию.

Артур думал, что после этих слов Натан пожмет плечами, буркнет, что он тогда пойдет еще поищет, — и поплетется прочь. Но тот не двинулся с места. Они смотрели друг на друга.

— Может быть, зайдешь на чашку чая? — предложил Артур.

Натан пожал плечами, но прошел в дом.

— Проходи. Чувствуй себя как дома.

— Ваш дом малость вроде нашего. — Натан прошел в гостиную. Он раскинулся на диване и свесил ноги через ручку. — Все то же самое, только мама любит, чтобы все было вырвиглаз. — Натан закатил глаза. — А у вас все такое сдержанное.

— Правда? А мне эта обстановка казалась старомодной.

Натан вновь пожал плечами.

— Мне нравится.

Вновь воцарилась неловкая тишина, как будто они то ли ждали, кто первым заговорит, то ли оба понимали, что им нечего сказать друг другу.

— Поставлю чайник, — сказал Артур.

Он торопливо пошел на кухню, заварил чай и поставил на поднос блюдце с печеньем. Вернувшись в гостиную, Артур застал Натана за изучением фотографий, стоящих на каминной полке. Там была пара снимков детей, когда они были маленькими, и одна общая фотография, сделанная на восемнадцатилетие Люси. Они тогда сняли зал для собраний в местной мэрии, и Почтовая Вера тоже пришла, хотя ее никто не приглашал.

— Вы нашли Франсуа де Шофана? — спросил Натан.

— Да. Я был у него дома. — Артур поставил поднос на стол. — Твой адрес оказался правильным.

— Тот большой белый особняк?

— Точно.

Натан поцокал языком и снял ноги с ручки дивана.

— Это жутко круто — побывать в гостях у живой легенды. В доме, конечно, прорва книг? И он, наверное, расхаживал в бархатном халате и курил тонкие сигары? Готов спорить, что у него есть девушка, и ей не больше двадцати одного.

Артур вспомнил сморщенного старика, в одиночестве сидящего на третьем этаже. Но ему не хотелось разочаровывать Натана.

— Мы отлично пообщались, — сказал Артур. — Книг действительно много. Но хозяин был немного занят, поэтому я не стал задерживаться.

— Автограф взяли?

— Нет. Но он подарил мне книгу своих стихов.

— Здорово. Можно посмотреть?

Тут Артур вспомнил, что оставил книгу в Лондоне на скамейке в луче фонаря.

— Боюсь, я успел ее потерять.

— А-а. — Натан уставился в пол. Челка упала ему на лицо.

Артур разлил чай и протянул чашку Натану.

— Собственно говоря, я собирался попросить тебя о помощи.

— В смысле?

— Я тут зашел на почту и услышал, как Вера рассказывает о каком-то букфейсе. Вроде бы там можно напечатать имя человека и найти его.

Или начать за ним шпионить, как в случае с Верой, например, — она пыталась выследить парня, с которым встречалась в школе.

— Мне нужно найти одного человека, — признался Артур.

— Вы имеете в виду Фейсбук?

— Фейсбук? Ну, может и так. Что это такое?

— Эта тетка на почте все правильно сказала. На Фейсбуке можно находить людей, френдить их, общаться в онлайне, выкладывать картинки и все такое.

Для Артура все это было как тарабарская грамота, но он кивнул, делая вид, что понимает.

— Раньше там типа одни нерды сидели, теперь все подряд, если только вам не сто лет. Все, кому за тридцать, есть в Фейсбуке.

— Мне нужно найти женщину по имени Сонни Ярдли. Можешь мне помочь?

Натан шумно отхлебнул чай.

— Попробую сегодня вечером. Телефон барахлит. Если у тебя айфон, то рано или поздно ты его уронишь. Вот и мой сегодня утром в толчок нырнул. А что еще вы знаете об этой Сонни? Сколько ей лет?

— Примерно столько же, сколько мне.

— Юрский период, понятно.

— Доисторические существа, это точно.

— Ладно, постараюсь.

Они допили чай, и Натан съел все печенье.

— Значит, маму потерял, — констатировал Артур.

— Не то чтобы потерял. Она, наверное, в деревне, возится со своими безнадежными случаями.

— Твоя мама — очень добрый человек.

— Я знаю. — Натан мгновение поколебался, затем решительно встряхнул головой. — Я иногда задумываюсь, почему она хочет, чтобы я учился так далеко от дома. То есть я, конечно, иногда веду себя, как ушлепок, но… понимаете, как будто она хочет от меня избавиться.

— Она просто ищет самое правильное место для тебя, самый лучший университет.

— Я думал, что она выберет университет где-нибудь поблизости, чтобы я мог жить дома, но… — Натан пожал плечами.

— А ты ей об этом говорил?

— Не-а. Она вбила себе в голову, что я должен поступить в университет на что-нибудь правильное. Чтобы потом получить хорошую работу и заработать на хороший дом и вот это вот все. Я вообще без понятия, что я буду делать на отделении английского языка и литературы. В смысле, я же и так говорю по-английски, чего его учить?

— Ну, — сказал Артур, не будучи до конца уверенным, что он вправе давать советы восемнадцатилетнему юноше, — а что бы ты хотел изучать?

Натан покачал головой:

— Вы мне не поверите, если я скажу.

— Почему?

— Потому что не поверите. И мама тоже даже слушать меня не станет.

Артур вспомнил, как сидел с Люси в ее саду, и как пообещал выслушать ее, и как это обещание помогло им снова стать семьей.

— Я умею слушать, — сказал Артур. — И мне некуда торопиться.

Натан прикусил нижнюю губу.

— А печенья больше нет?

— «Бурбонское» подойдет?

— Лучше бы с заварным кремом.

— Посмотрим, что там у нас есть.

Артур специально задержался на кухне, чтобы у Натана было время подумать, хочет ли он продолжать разговор. Похоже, общение давалось юноше нелегко. Вернувшись в гостиную, Артур поставил на стол блюдце, полное печенья «Джемми Доджерс» и «Пати рингз».

— Ура, «Пати рингз»! — воскликнул Натан. — Обожаю! — Тут он спохватился, что приходить в такой восторг из-за песочного печенья в глазури — не круто. — Ладно, повелитель тигров… Вам интересно, чему я хочу учиться. Так вот, я хочу научиться печь пироги.

Артуру понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное. Изо всех сил стараясь не выдать своего удивления и не рассмеяться, он бесстрастно переспросил:

— Пироги?

— Ну. — Натан сдунул упавшую на глаз челку. — Когда я сказал маме, она посмотрела на меня как на придурка.

Артур положил ему руку на плечо.

— Я не думаю, что ты сошел с ума. И ни капли тебя не осуждаю. Считаю, что это твое личное дело.

Натан глубоко вздохнул.

— Я знаю. Извините. Но я правда люблю готовить. Всегда любил, сколько себя помню. Я иногда помогаю маме на кухне. Она мне твердит, что выпечка — это не серьезно, а надо заниматься чем-то серьезным. Меня она не слушает. Ей, значит, можно готовить сосиски в тесте и пироги, а мне — нет.

— Кулинария — серьезное дело. Можно стать шеф-поваром или владельцем кондитерской…

— Или завести собственный ресторан или кондитерскую фирму. Я все это знаю. Но мама об этом даже слышать не хочет. Она все время занята делами других людей.

— Ты ее заботишь больше всех.

Натан отвел глаза.

— Я знаю. Наверное. Может быть… э-э… вы с ней поговорите, Артур? Ну, чтобы она согласилась.

— Не думаю, что она станет меня слушать.

— Станет, — тотчас сказал Натан. — У нее к вам большой респект и уважуха. Я же вижу.

Артур невольно приосанился.

— Могу попытаться, — кивнул он. Бернадетт хотела, чтобы он повлиял на ее сына, а теперь получается, что и Натан просит его о том же.

— Спасибо. Можно я вас еще кое о чем спрошу? Только ответьте честно.

Артур собрался поставить чашку на стол.

— Да, разумеется.