Артур Пеппер и загадочный браслет

Кольцо

— Я не в восторге оттого, что вы пришли ко мне на работу без приглашения и предупреждения, — сказала Сонни. — Это в высшей степени нетактично. А если бы у меня в это время были занятия? Принимая же во внимание тот факт, что я была на больничном, ваше появление было абсолютно неуместным. Когда я вышла на работу, Адам сказал, что вы разыскивали меня.

— Простите. Но я звонил и оставлял сообщения.

— Я их получила. Но это не означает, что вы можете вторгаться в мою жизнь.

Артура передернуло — столько яда было в ее голосе. Он и представить не мог, что его действия способны стать причиной такой глубокой обиды.

— Честное слово, я ничего плохого не хотел, мисс Ярдли.

— Что сделано, то сделано. Итак, с помощью Адама вы нашли то, что искали, верно? — Тон ее был по-прежнему резок.

— У меня есть одно украшение, браслет с шармами. Мне кажется, что шарм в виде палитры — ваша работа.

— Да?

— В сообщениях, которые я вам оставлял, я говорил, что вы, наверное, знали мою жену, Мириам Кемпстер. Шарм мог достаться ей от вас.

Сонни молчала. Артур забеспокоился. Он перенес телефон на кухонный стол и попытался продолжить разговор.

— Сильви Бурден назвала мне ваше имя.

— Я не знаю никакой Сильви Бурден.

— Она тоже дружила с моей женой. Мириам жила в Париже. Это была идея Сильви — вас найти.

— Да что вы говорите.

Недоброжелательность Сонни начинала злить Артура.

— Мисс Ярдли, моя жена умерла. Год назад. Не знаю, в курсе ли вы. Я пытаюсь кое-что выяснить про ее прошлое.

Артур надеялся, что тут она извинится, пожалеет о том, что разговаривала так грубо, но Сонни Ярдли продолжала хранить молчание. Артур решил, что она либо злится, либо показывает ему таким образом свое превосходство. А может быть, она еще не оправилась после болезни и плохо себя чувствует. Он в который уже раз принялся рассказывать. Артур поведал, как нашел браслет и как поиски разгадок привели его Лондон, Париж и Бат. На сегодняшний день неразгаданными остались только два — кольцо и сердце.

О том, что Сонни его слушает, он догадывался только по доносившемуся до него время от времени тихому постукиванию — как будто сережки задевали телефонную трубку. Закончив, Артур сказал:

— Вот такая история.

— Не знаю, зачем я все это выслушиваю, мистер Пеппер, — ледяным тоном ответила она.

— Но почему же нет?

— Ваша жена никогда не рассказывала вам обо мне?

— По-моему, нет. Хотя память может меня подводить..

— Интересно, что еще она от вас утаила… Сами-то как думаете?

— Я… э-э-э… не знаю… — Они будто говорили на разных языках, и эта игра в загадки начала утомлять Артура.

— Похоже, и вправду не знаете, — сказала Сонни. — В таком случае мне вас жаль.

— В колледже, когда я пытался вас найти, я видел картину вашего брата. На ней изображена Мириам. Ваш брат был прекрасным художником.

— Да, был.

— Он больше не рисует?

— Его больше нет. Вы действительно ничего не знаете?

Артур не понимал, о чем речь.

— Мне очень жаль. Но то, что его картина там выставлена, — это лучшая память о нем.

— Я ненавижу эту картину. Не выношу такой эксцентричности. Будь моя воля и не будь ее автором мой брат, я бы ее сняла. И даже сожгла.

— А мне она очень понравилась.

— Не валяйте дурака. У меня в самом деле нет времени на разговор с вами, мистер Пеппер.

Артур не отступал:

— Я всего лишь пытаюсь узнать больше о своей жене. Я чувствую, что есть что-то еще, чего я не знаю, истории, которых я еще не слышал.

— Может быть, лучше вам и не знать. Давайте закончим этот разговор. А шарм в виде палитры можете выбросить. Он связан с историей, которую я предпочла бы забыть.

Голова у Артура шла крутом. Рука, в которой была зажата телефонная трубка, дрожала. Он испытывал сильный соблазн последовать совету Сонни. Мысль о том, чтобы выбросить браслет и вернуться к обычной жизни, его посещала не раз. Но он зашел уже слишком далеко, чтобы отступать.

— Вы ведь когда-то близко дружили с Мириам? — мягко поинтересовался Артур.

Сонни замялась.

— Да. Очень давно.

— И с Мартином она дружила — раз он ее написал?

— Это было давно.

— Мне нужно знать, что между вами произошло.

— Нет, не нужно. Пусть это останется в прошлом.

— Нет, мисс Ярдли. Я раньше думал, что у нас с Мириам нет друг от друга секретов, а теперь мне кажется, что я не знал о ней ничего. Передо мной как будто открылась пропасть, и я должен чем-то ее заполнить, пусть даже я услышу то, что мне не доставит удовольствия.

— Никакого.

— Я должен это знать.

— Ну, хорошо, мистер Пеппер. Вы просили правды — вот вам правда. Ваша жена была убийцей. Довольны?

Артур почувствовал, что проваливается в гигантскую воронку. Живот свело, колени задрожали.

— Простите, я не понял… выдохнул он.

— Она убила моего брата Мартина.

— Этого не может быть.

— Может.

— Что произошло?

Было слышно, как Сонни сглотнула.

— Мы с Мириам дружили с детства. Вместе играли и делали уроки. Когда у нее случались неприятности дома, она рассказывала о них только мне. Я была и слушателем, и советчиком. Я убедила ее поехать в Индию с семьей Мехра. Этот браслет — мой ей подарок на прощание. Я помогала ей, когда она жила в Париже. Имя Сильви Бурден мне смутно знакомо. Все то время, пока Мириам путешествовала, мы переписывались. Мы были по-настоящему близкими подругами.

Потом, устав от Парижа, Индии и Лондона, она вернулась домой. Но я ее уже мало интересовала. Ее интересовал Мартин. Она принялась с ним заигрывать. Они стали проводить время вместе, без меня. Уже через пару месяцев они были помолвлены и собирались пожениться. Вы знали об этом?

— Нет, — прошептал Артур.

— Мартин хотел подарить ей кольцо с бриллиантом, как положено. Ради этого он экономил каждое пенни. А пока он купил шарм в виде кольца — для браслета.

— Да, вот он. — Артур говорил с трудом, язык его не слушался. — А вы сделали палитру?

— Да, это был подарок ко дню рождения.

— Вы говорите, они с Мартином были помолвлены? — Он-то полагал, что первой любовью Мириам был он, Артур.

— Недолгое время. Потом он умер. Машина врезалась в дерево. Мартин был за рулем.

— Мне очень жаль. Но вы сказали, что моя жена была убий…

— Это была машина моего отца. Мартин еще не сдал на права, но ему так хотелось произвести впечатление на Мириам, что как-то вечером, когда родителей не было дома, он без спросу взял ключи. Мириам его подзуживала. Я слышала, как она говорила, что ей хочется новых приключений. Когда Мириам накрашивала глаза, делала прическу, одевалась в самое модное и доставала свои украшения — ни один парень не мог устоять. У Мартина не было шансов, когда она обратила на него внимание. Он рисовал, но больше всего ему хотелось писать, стать журналистом. Когда Мартин узнал, что среди друзей Мириам был французский писатель де Шофан, он был сражен. Ему так хотелось ее удивить.

Был светлый вечер. Я помню, что еще пели птицы. Они вышли из дома, держась за руки. Я сказала Мартину, что он не должен брать машину, но они оба только рассмеялись. Мириам ответила, что я зря волнуюсь, но я видела, что Мартин на секунду заколебался. Она же потащила его за собой, и на моих глазах они уехали.

Свидетель рассказал, что Мартин слишком резко повернул, машину занесло, и она врезалась в дерево. Их обоих госпитализировали. Мириам отделалась царапиной на голове. А Мартин три недели лежал в коме. Он был обречен. И все из-за того, что хотел доказать Мириам, что он ее достоин. Не обрати она на него внимания, Мартин был бы сейчас жив. Он мог бы жениться на ком-то другом. У него могли быть дети. А у моих родителей — внуки. Я не смогла им этого дать, а Мартин, возможно, смог бы.

— Но за рулем был ваш брат… а вы сказали, что Мириам…

— Она все равно что убила его.

Артур вспомнил, что на виске у Мириам был небольшой шрам. Она говорила, что в детстве она упала и ударилась головой.

— Значит, она вам не рассказывала о Мартине? Даже не упоминала его имени? — спросила Сонни.

— Нет, я не знал, что она была с кем-то помолвлена до меня.

— Ну что же, теперь вы знаете, что ваша жена была лгуньей.

— Она не лгала. Она мне просто не сказала. Мириам никогда не обсуждала свое прошлое, свою жизнь до нашей встречи. Я думал, что ей просто нечего рассказывать. Оказывается, наоборот. Если бы не это ужасное происшествие, она бы и сейчас была замужем за Мартином? Или, выйдя замуж за меня, все время думала бы о нем? Все равно, я ее безумно люблю. Иногда мне кажется, что я не могу без нее жить.

Сонни откашлялась.

— Мне, наверное, следует извиниться за то, как я о ней отзывалась, но я не хочу этого делать. Она разрушила мою жизнь и жизнь моей семьи.

— Тогда извиниться следует мне. За то, что произошло тогда. Если вам от этого станет легче.

— Она навещала Мартина каждый день. Сидела у его постели. Я тогда не могла ее видеть — меня начинало трясти. Для нас обеих Мартин всегда был младшим братишкой — и вдруг выясняется, что она в него влюблена, и говорит мне, что, может быть, это тот человек, которого она искала. Мириам хотела остепениться. А я хотела, чтобы Мартин нашел другую женщину, менее сумасбродную. По сути она бросила меня ради него.

Артура трясло. Что бы он ни узнал о своей жене, он не позволит ее бывшей подруге поливать ее грязью.

— Вы можете думать о Мириам что угодно, мисс Ярдли, более мягкой и доброй женщины я в жизни не встречал. Мы были женаты больше сорока лет. Я сожалею о том, что случилось с вашим братом, но это произошло очень давно. Та женщина, которую вы описываете, не имеет ничего общего с моей женой. Люди меняются. И мне кажется, вы завидовали счастью своего брата.

— Да, завидовала, не буду отрицать, — затараторила Сонни. — Она была моей подругой, а не Мартина. У нас было общем абсолютно все. А потом она украла у меня брата. Променяла меня на него…

Артур промолчал — как прежде Сонни.

— Мистер Пеппер, вы меня слушаете?

— Да.

— Она убила его. Мне плевать, кто был за рулем этой проклятой машины. Я считаю Мириам убийцей Мартина. Она лишила моих родителей сына, а меня брата. Мириам пришла на похороны, и с тех пор я ее больше не видела. Я не хотела с ней встречаться, так ей и сказала. Я слышала, что она вышла замуж. Она написала мне — она продолжала писать мне свои чертовы письма. Она продолжала жить, а для нашей семьи жизнь остановилась. Надеюсь, мистер Пеппер, я ответила на все ваши вопросы. Теперь вы знаете правду.

Артур убрал трубку от уха. Он больше не мог слушать это.

— Как бы ни было, я ее любил, — произнес он. — Любил больше жизни.

Он положил телефонную трубку и заплакал.