Газогенератор

— Делай… Два!!!

Грохот сотен ног резонирует в коробке тюремного двора, словно пушечный залп. И снова тишина, только голуби дополняют эту канонаду пулемётными очередями — испуганно хлопают крыльями, улепётывая обратно на крышу. Теперь все затыли словно памятники пионерам, что были понатыканы в каждом советском парке — фигурки на прямых ногах, бодро топающие в светлое будущее, разве что горна нет. Капитан тяжело вздыхает — видать не лёгкая у него служба. Тут он замечает сержанта Деркачёва:

— Почему без конвоя!?

— Не могу знать! Приказано садится в машину…

— А так это вы, насчёт кого звонили не то из Генштаба, не то из самого Министерства Обороны? — голос капитана стал мягким с заискивающими нотками — Вы уж на нас не обижайтесь. Не говорите там ничего лишнего. Поймите нас правильно — специфика службы…

Под низким арочным сводом, что соединял этот мрачный острог с пышущим беззаботной жизнью Ленинградом, въехал тупоносый «Газон». На кузове брезентовая будка, по бортам красные звёзды и надпись «Коммендатура». В это время года всё дороги города покрыты грязной кашей раскисшего солёного снега. Эта противобледенительная мера превращала любой грузовик в грязнючее чудевище, заляпаное и с нависающек косматой бородой сосулек под брюхом. Контрастом ко всем остальным машинам, казалось что комендантский «Газ» подготовили к параду — всё блестит, грязи нет даже в рифлёнке колёс, да и сами колёса похоже начищены солдатской ваксой, как сапоги. А что — гуталин казёный, а арестантская рабсила дармовая. Вообще эти машинки были весьма известны любому военнослужащему-питерцу. О них ходили легенды и слагались курсантские песни. Ведь обычно там ездил усиленный комендатский патруль — гроза любого «самоходчика» и источник бесчисленных неприятностей пусть даже в законном увольнениии. Обычно курсанты предпочитали от комендантских патрульных машин без разговоров убегать в первую попавшуюся подворотню, нежели потом стоять и оправдываться от их беспочвенных придирок вроде нечёткой отмашки при отдании чести. Уж куда проще объяснить ошарашеной девушке, почему галлантный кавалер, который только что манерно вёл её под руку, вдруг повёл себя столь странно, бросившись наутёк и забрызгав её новый плащ грязью, чем дать ответ патрулю на вопрос: «почему у вас такой счастливый вид, позорящий советского военнослужащего?» Сява ухмыльнулся и полез в легендарную машину. Толстый майор-комендант молча наблюдал за ним из окна своего кабинета. Но вот вылизанный «Газон» тронулся, и комендант громко выругался:

— Чёрт! Не поймёшь этих медиков. То просят посадить, а как посадил, так сразу умоляют отпустить! Бардак, а не служба!!!