Бывший. Цена измены

Глава 27

Только я открыла шкаф, на меня съехала коробка со старыми фотками.

Последние дни я прятала всё подряд куда придётся, рассовавала, распихивала по углам. чтоб четвероногий ревизор не добрался. Щенок грыз всё подряд, лез куда не надо и, честно сказать, у меня нет нет да вырывалось крепкое словцо в его адрес.

Я сидела на диване, перебирала фотки. Давно хотела это сделать. Они лежали в большой коробке, все вперемешку. Мои студенческие, старые мамины.

Вот она улыбается, моя родная, моя хорошая. Я всматривалась в милое мамино лицо, шептала: "Столько лет прошло, я тебя каждый день вспоминаю.

Поговори со мною, мама. Или хотя бы приснись."

Я прижала портрет мамы к груди, вздохнула.

Окинула взглядом рассыпанные по дивану фотографии. Как ни складывай, в коробке всё равно перемешаются и будет бардак.

Вот как раз мы сейчас договорились встретится с Наташкой, пообедать, надо будет несколько фотоальбомов купить.

По быстрому собралась, пока ехала к ТЦ, успела чертыхнуться: Тишку надо было на кухне закрыть, забыла.

Этот бесёныш обязательно нашкодит, сгрызёт что нибудь. Уже пострадали ножки у журнального столика. Подгрыз, бобёр несчастный!

С Наташкой обнялись, вроде недавно виделись, а успели соскучиться.

— А чего Никита в саду? Город такой красивый, погода суперская. Самое время по развлекаловкам ходить.

— Не хотела сегодня Никитку в садик везти, да воспитатели попросили не пропускать до утренника. Они там песенки поют, танец разучивают.

— Понятно.

От Наташки пахло праздником. Блондинка с коротким каре в алом пальто, красных полусапожках, просто прелесть, женщина-огонь.

— У тебя новый парфюм?

Вместо ответа подруга кокетливо воздела глаза к небу:

— Подарок мужчины.

Я искренне схватила её в обнимку:

— Колись, скорее расскажи кто он!

— Ой, ну остались ещё мужчины в нашем городе, не всех ты, Иванова, к рукам прибрала.

Мы зашли в первый попавшийся отдел фототоваров, выбрали несколько альбомов. Наташка, конечно купила навороченный альбом-гараж для крестника. Всё, проблема решена, сегодня же приеду домой, приведу все фотки в порядок.

Мы шли по сверкающему зданию, как всегда, Наташа не умела разговаривать на ходу. Затащила меня в тот самый грузинский ресторанчик, в котором недавно я имела честь

похлебать добра от Камиллы.

Ярко-красными ноготками Наташка листала меню, мурчала, как довольная кошка. Сделав заказ, смогла отвлечься от раздумий о голоде и рассказать о своём кавалере.

— Это Амиран. Красавчик, хозяин фитнес центра, на дне рождения у меня был. Помнишь его?

— Обалдеть, Наташа, он и вправду красавчик. Такой яркий, жаркий. Я помню, как он смотрел на тебя.

— Я так не особо запала на него. Не подумай, что я от безысходности с ним. Просто мне скучно. А он весёлый, старается вовсю. Реально красивый.

Нам принесли Наташины заказы, мой кофе, салат.

Наташа постаралась сменить тему. Странно, она не хотела продолжать говорить об Амиране. Кто знает почему. Я не настаивала, с расспросами не лезла.

— Что-то у меня аппетит разыгрался, — Наташа потёрла ручки влажными салфетками, жадно оглядывая блюда на тарелках.

— Да, и я проголодалась.

Мы дружно замолчали.

Вдруг Наташка вспомнила:

— Чё Никитке то купить под ёлочку?

— О, классно, что спросила. У нас же Тишка появился. Собакен такой. Подари Никитосу что либо для его питомца.

— Это же легче простого. Отлично, наберу всего. Корма ящик, причиндалы всякие.

А где вы его взяли, хвостарика этого?

— На улице подобрали…

(Как Грымза меня на "помойке") — почему то пришло на ум.

Я осеклась.

— Что случилось, ты чего замолчала? — подруга перестала жевать, уставилась на меня.

У меня горло как наждачкой продрало. Стала говорить, как то хрипло получилось:

— Наташа, ты моё заявление Грымзе отнесла?

— Не-а. Зачем. Она итак бесится, что тебя нет. Ты же в курсе, Роман часть бухгалтерии переводит в Питер. Вот Грымза и ходит на ушах в бешенстве, что и ты туда уедешь.

— Какие страсти. Что обо мне на работе говорят?

— Ты про сплетни? Много чего. Все уверены вы поженитесь. Тебя ненавидят, завидуют. Ты же знаешь, красивая женщина это яд в печени у коллег. Так что всё нормально.

— Я чуть не забыла тебе рассказать, Наташ. Прикинь, прихожу в садик, меня к заведующей вызывают.

— Нифигаси! Рановато крестник начал шалить, — крёстная сына весело подмигнула.

— Оказывается, Марк забор садику подарил.

— Забор? — Наташка всплеснула руками:

— Какой забор?

— Здрасьте. Ты не помнишь, сама говорила, что садик развалюха. Вот Марк и решил поменять забор.

— А что Марк делал в садике?

Теперь наступила моя очередь озадачиться.

— Ну, наверное, хотел сыну приятное сделать.

— Эх ты, на сына он ходил посмотреть. А приятное хотел тебе сделать.

К Наташе подошёл официант, принёс деревянную подставку с бифштексом. Сверху на мясе пламенели угли. Тлеющий костёр поставили перед Натальей, положили сверху веточку розмарина. Потрясающая волна аромата поплыла над столом.

Официант мастерски собрал угли с дымящегося куска говядины, наполнил наши бокалы водой, ушёл.

— Я в этом ресторане пару дней назад сидела.

Я ковыряла свой салат, лицо свело от неприятного воспоминания.

— Наконец-то. Молодец. Как его зовут?

— Его? Наташ, да что у тебя в голове. Её зовут Камилла. И позвала она меня сюда, чтоб выяснить, куда мы засунем Никиту, чтоб не портить настроение Роману.

— Что-то я переживаю за здоровье этой, как её, Камиллы. Надеюсь, ты не заколола её вилочкой.

Я откинулась на спинку кресла:

— Она подруга Грымзы, матери Романа и его бывшей.

— Ну это не повод оставлять её в живых.

Наташа перестала есть, аккуратно облизнулась.

Как-то по лисьи она умела облизывать губы, помада не стиралась и контур оставался чётким, ровным. Я так не умею, надо у подруги поучиться. Как не крашу губы, будто сослепу мажу. Бывает, что и зубы в помаде. Позорище, блин.

Наташка выжидательно смотрела:

— Ну?

— Нечего добавить. Камилла прашивала, не нужен ли дизайнер, почему нет бэбиситтера. Поэтому я и спросила про заявление Грымзе.

— Зачем эту суку очкастую радовать. Придёт время, отнесу. Может, ещё с Ромой помиритесь. Кстати, как у вас?

— Никак.

— Жан, ты сама хочешь Романа вернуть?

— Зачем, чтоб Никиту в суворовское сдать или выпихнуть заграницу учиться?

— Не поняла, — Наташка сдвинула от себя тарелки. Подошёл официант, собрал посуду. Задержался:

— Не желаете кофе?

Мы вежливо отмахнулись, потом.

— Я долго думала, дорогая моя Наташечка. За Романа держаться бы зубами. За такого мужчину надо небо благодарить. Но у меня всё перекрывает другой мужчина. — я расстроенно замолчала.

Наташка понимающе закивала головой:

— Марк?

— Никита!

Наташа рот открыла, уставилась на меня:

— А малыш тут причём?

— Наташа, как мне тебе объяснить, что мой сын это единственное, что меня интересует.

— Не упрекай, Жанна меня тем, что у меня нет ребёнка и я не могу оценить по достоинству твою жертву.

Я встала, пересела к Наташке на диван, приобняла свою любимую пышечку:

— Нечаянно такие слова вырвались.

Наташка надулась как бурундук, грызла корочку.

Назойливый, как африканское солнце официант уже был тут как тут:

— Желаете горячую корзинку выпечки?

— Спасибо, милый человек, пока нет.

Подруга повернулась ко мне:

— Я вот корочку у хлеба люблю. Поджаренную. Возьму кусок, сначала мякушку ем, а потом уже корочку. Как будто я её заслужила, тогда удовольствие особое.

— И сейчас так?

— Что сейчас?

— Мякушкой давишься, чтоб до корочки добраться?

Наташка удивлённо уставилась на меня, растерянно протянула:

— Ну да… Привычка такая.

— Может, ну её, эту привычку. Начинай сразу с корки, а всё остальное выброси.

Подруга стряхнула крошки, засобиралась:

— Я уже на час с перерыва опаздываю. А ещё ехать.

— Наташ, ты ж не обиделась на меня.

— Нет. Я вот о чём подумала. Амиран так прям крепко ко мне с симпатией приклеился. Я сначала думала издевается или на деньги папаши моего позарился.

Потом оказалось, у него бабла немеренно. Два ресторана имеет. Фото мамы показал. Думала, я толстая, блин, да я дюймовочка по сравнению с его мамой.

Он уже познакомить нас хочет. Прям соколом вьётся.

Я молча слушала, не понимала куда Наташа клонит. Она тоже молчала, крутила в руках салфетку.

— Мама рядом поёт "замуж пора". Это как знаешь, играешь в песочнице, а тут из окошка: " Наташа, кушать пора!"

Вроде надо чтоб как у всех.

Вовремя покушать, вовремя покакать, вовремя замуж сходить.

Она смотрела в глубину зала, вздохнула:

— Только что делать, когда в голове а тебя другой мужик.

Наташа поймала мой вопрошающий взгляд:

— Об этом знать никому не надо. И тебе, Иванова, тоже.