Те, кого нет
- Автор: Светлана Климова
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 2011
Читать книгу "Те, кого нет"
— Молодые, — усмехнулся Федоров. — Да они, я вижу, не особо и торопятся…
Валентин уселся рядом как раз в тот момент, когда за столом воцарилась относительная тишина. Отведенные им места находились достаточно далеко от юбиляра, однако не настолько, чтобы не видеть его внушительную фигуру.
— Наливай, — с ходу брякнул шурин. — Что-то у моего братца физиономия не того… не юбилейная… Да не этого сиропа, Серега, водки давай… Кто это там с тостом? Красиво излагает, на слезу бьет.
— Особняк за забором видел? Тот самый сосед. Помогал Савелию Максимовичу строиться. — Федоров старался казаться спокойным, хотя давно стало ясно — не зря полковник просил попридержать Валентина.
— Справный мужик, — шурин опрокинул рюмку, метнул в рот оливку. — А чем по жизни занимается?
— Откуда мне знать. — Сергей неторопливо, мелкими глотками тянул вино. Отличное — в меру терпкое, не слишком сухое, с тонким фруктовым ароматом. — И закусывай, ради бога, с голой водкой, сам знаешь, шутки плохи.
— Ты за мной не ухаживай, я не дама. Тут и знать нечего, — Валентин никак не желал угомониться, будто в него вселился бес. — Я тебе про этого соседа сейчас все выложу. Такое, чего и сам про себя не знает. Минута — и портрет готов.
Федоров наполнил его тарелку и с усилием произнес:
— Чего тебе не сидится? Ты в гостях у старшего брата. Хочешь скандала? Что-то это на тебя не похоже.
— Какой еще скандал! Интересно же, елки зеленые…
— Ладно, давай свой портрет. — Сергей допил вино и взялся за нож и вилку.
Настроение стремительно падало — пропал вкус еды, та легкость, с которой можно трепаться ни о чем в застолье, любопытство к новым людям. Слушая следующий тост, он встретился глазами с Савелием. Тот кивнул и приподнял рюмку — мол, не забывай уговор. Выпить предлагалось за близких — за жену и сына юбиляра.
— Ну, выкладывай. — Федоров достал сигарету и тут же сунул обратно в пачку. Нельзя было оставлять Валентина ни на минуту. Александра отвлеклась — с кем-то оживленно беседовала.
— Ты же не хотел…
— Захотел, — обреченно сказал Федоров. Одновременно он следил краем глаза, как Инна спешит к дому, как медленно, в три приема, поднимается из-за стола Александра, как полковник энергично общается с мужчиной, до жути похожим на навозного жука. Тот почему-то, несмотря на жару, был запакован в шоколадного цвета кожаный жилет; антрацитовые, навыкате, глазки мужчины шустро вращались, вразнобой шевелились усики над ярким, подобранным в куриную гузку ртом, играли густые брови.
Сергей мельком подумал, что это, наверное, и есть тот самый подрядчик, с которым сражался Криницкий, и сказал:
— Ну?
— Ложки гну. Мужчину, как и любой товар, всегда можно оценить по лейблу. Им в нашем случае является супруга, так сказать, лучшая половина. — Валентин слегка понизил голос. — Вот возьми Савелия. Он себе выбрал полную противоположность. Бывает редко, но одобряется природой: потомство получается высококачественное. Инна в первой молодости была тоненькая, хрупкая, из интеллигентной семьи. Загадочная и романтическая. Я сам мечтал о такой жене и малость завидовал брату. Генерал, ее отец, которого я хорошо помню, дал ей приличное образование, а заодно и содержание, что еще важнее. А какими пирожками с голубикой кормила меня ее матушка! Да… давно дело было… Как правило, все выходит наоборот. Каждый рубит дерево по себе… Чего смотришь? Вы с моей сестрицей — вообще нетипичная пара… Наливай; и себе тоже. Поехали дальше…
— Ешь ты, ради бога, — уже совсем вяло встрял Федоров.
— Спасибо, сыт… Быстренько подняли за Савелия Максимовича Смагина, многая ему лета!.. Итак, берем жену соседа, имени которого я не знаю, как и ее, впрочем.
— Иван Алексеевич, кажется.
— Хорошо, Иван Алексеевич. Ваня, значит. Жену, стало быть, звать Тамара… или Лидия. Она — брюнетка, причем натуральная, однако упорно держится допотопной моды — делает перманент… Учти, я на нее даже не смотрю. Лет за пятьдесят, муж старше на пару годков. У нее крепкие короткие пальцы, без маникюра, значит, постоянно возится в саду или на огороде. А теперь проверим…
Они оба, Сергей и Валентин, одновременно подались вперед и исподтишка взглянули на полноватую женщину в ярком платье, открывавшем верх груди и загорелые руки. Она сидела справа, ближе к юбиляру, лица не было видно — женщина как раз отвернулась, чтобы принять у Инны накрытое колпаком овальное блюдо, только прыгали мелкие темные кудряшки.
— Видал? — торжествующе воскликнул Валентин. — Кто прав? Хозяйственная. Он у нее тоже крепкий хозяин. Дом — полная чаша. Кубышка с зелеными в тайнике, два столовых сервиза плюс третий, не распакованный, подаренный детьми на очередную, леший ее знает какую годовщину свадьбы, серебряные ложки-плошки-поварешки, ковры и фарфоровые статуэтки пастушек, к которым наш Иван Алексеевич питает слабость. Полный холодильник. Нет — два. Кабанчика не завели, хотя могли бы, если б не в Шаурах; тут надо марку держать. Она вообще животных не любит. Думаю, и собаки у них нет…
— А кто ж такой домище охраняет? — слегка обалдев, поинтересовался Федоров.
— Отстал ты от жизни, Серега. Охранная система. Сын поставил. Однако хозяин ей не доверяет. У него в спальне — дробовик с картечью. Не перебивай… Вся жизнь держится на знакомствах и куче связей. С ментами, с директором школы, где училась старшая дочь, с главврачом больницы, где оперировали жену по поводу желчного пузыря, а здесь у доктора дача. Ты мне отдельную палату, я тебе — машину кирпича. Наш Иван по строительной части, может и не такое. Вот и Савелий ему тоже зачем-то понадобился. А чего: дела идут в гору, в корешах с областным прокурором, опять же…
— А тебе это откуда известно? — спросил Сергей. Градус застолья успел повыситься, пришлось наклониться к шурину, чтобы тот расслышал. — Ты что, все это время следил за братом?
Глаза Валентина мгновенно сделались трезвыми и злыми.
— Ладно, съезжаем с темы. Куда это, интересно, подевалась Александра?
— Только что здесь была… Слушай, я схожу перекурю — тут вроде за столом не принято. Заодно и ее поищу. Что это народ забегал?
— Танцы будут, — мрачно ухмыльнулся шурин. — Как по писаному. Я с тобой, ноги разомну.
Оба выбрались из-за стола, оставив позади оживленный застольный гомон. Савелий уже хлопотал у очага. Рядом ожидал Родион, держа на отлете откупоренную бутылку с остатками белого вина, Марты и жены нигде не было видно.
Когда они, пройдя к центру лужайки, остановились у водоема с пресловутыми карпами, Федоров с наслаждением закурил и сказал:
— Знаешь, Валентин, я давно хотел спросить. Вот почему ты выбрал такую профессию?
— Какую — «такую»? Не мужскую, что ли?
— Да нет, при чем тут это… Все время на колесах. И зарплата у проводников, насколько я слышал, не бог весть какая. Я, к примеру, когда мы с твоей сестрой только поженились, подрабатывал — бегал на сортировочную вагоны разгружать. Не часто, правда. Народ там, в смысле начальство ваше железнодорожное, прямо тебе скажу, дрянь порядочная…
— Проводник сам себе хозяин, — перебил Валентин. — А начальство что, на то оно и поставлено: собачиться. Почему выбрал, спрашиваешь? Так карты легли. Я вообще не хотел нигде учиться. На черта мне это ихнее высшее образование? Когда я переполз в девятый, Савелий начал меня гнуть к военной службе. Это у него пунктик был. Армия — школа жизни, сильный характер, офицерская честь, прочное положение в обществе, фуе-мое. Там в Бикине, в военном городке, я всякого навидался. В массе своей — конченые мудаки. Мясо. Ты в армии служил?
— Не пришлось. В институте была военная кафедра. А потом пронесло.
— Значит, не лопал этой романтики. Я брату прямо заявил, чтобы он меня с этим не напрягал. Он буром, но тут я удачно заболел; поначалу думали — астма, и вдруг какая-то короста вонючая по всему телу, удушье. Чую — кранты, и Савелий на меня рукой махнул. Одна Инна со мной нянчилась, даже в Москву отправляла, там у нее родня сплошь медики… Прошло постепенно. Вот под это дело я от армии и откосил вчистую. Два года пробездельничал. А там Инна родила пацана, и пошло-поехало… Но к тому времени я уже дома редко бывал. Тут, как во всем, дело случая. Я с Савелием на охоту не ездил, не нравилось мне это дело, но рыбалку любил. И как-то раз познакомились мы на Уссури с одним дядькой из местных. У него под Бикином был свой домик, большая семья, а жена его, тетка Галина, работала в Хабаровске проводницей… Эй, смотри — кажется, Инна зовет… Вот ты спрашиваешь, почему да почему? — уже на ходу продолжал Валентин. — Я, честно тебе скажу, вообще ничем не хотел заниматься. Но такого не бывает. И тут тетка Галина, которая тридцать лет по вагонам терлась, однажды взяла меня с собой. Жесткая была баба, но по-своему добрая. Дети их разъехались кто куда, она по ним скучала, вот и решила меня… скажем, пригреть слегка. Но не в том суть. Главное — чем продолжилось…
— Чем же? — с любопытством спросил Сергей, усаживаясь между шурином и женой и уже без команды Валентина наполняя рюмки.
— Я проработал с полгода, освоился и начал выполнять некоторые поручения. Все-таки Транссиб, магистраль. Заимел приработок — Валентин хмыкнул. — Тогда с этим было просто. В общем, бизнес. И стал независим от Савелия.
— Это ясно.
— Но даже не деньги меня держали… Тут лучше издалека, чтобы понятнее. В раннем детстве я мечтал о маме-папе, о доме, где все друг друга любят. В одном повезло — у меня была нянька что надо, моя старшая, — Валентин усмехнулся. — Твоя будущая жена уже тогда была большая и крепкая, было за кем спрятаться. Но и ей доставалось от отца, так что жили мы с ней, как в осаде, все время начеку. Вот потому она и выросла таким… броненосцем.
— Не надо об Александре, — попросил Федоров. Он вдруг быстро захмелел и снова почувствовал голод. — Я про нее и сам все знаю. Попробуй-ка лучше рыбки…
— В общем, мы хотели человеческой жизни: моя сестра и я. Но я не женщина, чтобы фантазировать впустую, и скоро сообразил, что надо затаиться и ждать, пока он исчезнет. Убить я его не мог, был еще сопляком, но ведь и думать о том, как от него избавиться, мне никто не запрещал…
— О ком ты говоришь?
— О нашем отце, Максиме Карповиче. Разве Александра не рассказывала? А о деде Карпе? Тот был фрукт еще похлеще. Ты и вообразить не можешь, что отец с нами вытворял! У меня до сих пор ноги отнимаются, как вспомню… У него была любовница, наша молодая соседка, так он и ее гонял как сидорову козу. И это после того, как вколотил в гроб нашу матушку…
— Ты все время отклоняешься.
— Никуда я не отклоняюсь. — Валентин снова потянулся к бутылке. — Отец наконец-то умер, Савелий меня увез, но и там у меня не было настоящего дома. А прошло время — и поезд мне его заменил. Вот это и есть главное. Место, где я сам себе хозяин…
Последнюю фразу Федоров то ли не расслышал, то ли не придал ей значения. Родион притащил проигрыватель, взревела музыка, однако полковник знаком показал сыну — после, погоди, и снова под навесом стало тише, только жужжали голоса за столом да орали передравшиеся чайки над озером.
Сергею хотелось послоняться по саду, посидеть у воды, покурить или даже немного потанцевать с женой. Вместо того чтобы выслушивать чужие невнятные горести, до которых теперь никому нет дела. Он и про работу спросил шурина просто так, чтобы завести разговор. Сейчас Валентин выглядел вполне трезвым и спокойным, был занят своей тарелкой. Чего его пасти? Вменяемый мужик, открытый и компанейский — какие проблемы?