Те, кого нет

В их с Александрой отношениях тоже что-то назревало, беззвучно и неотвратимо, как опухоль, мало-помалу съедающая их союз. Ему хотелось ясности и тишины в семье, но он трусил поговорить с женой об этом прямо, зная ее взрывной характер. Самым мягким из того, что придется услышать, наверняка будет: «Что ты опять себе напридумывал?» или «Оставь меня, наконец, в покое!»

И еще — эти странные намеки матери.

Недаром отец часто повторял, что он весь в нее: никогда не решится сказать правду в глаза человеку, чтобы не уязвить собеседника, не дай бог не обидеть и не оскорбить. Мать без всяких видимых оснований не жаловала Валентина, хотя к Александре относилась ровно. Без особой нежности, но с пониманием; его родители всегда избегали обсуждать семейные дела сына, и Сергей был им за это признателен. Отца, кроме Марты, никто не интересовал, а если бы ему довелось узнать обо всех этих смагинских страстях, то он первым делом посоветовал бы обратиться к психологу. Сначала персонально, а затем всей троицей…

Сергей усмехнулся и тут же поймал себя на том, что и сам до сих пор не может успокоиться. Что имела в виду мать? Накануне он ездил на родительскую дачу — проведать стариков. А когда собрался домой, мать вызвалась проводить его к электричке. Такое случалось не часто, к тому же уже темнело, и Сергей сразу понял, что она хочет остаться с ним с глазу на глаз.

— Я как-то упустила из виду, Сереженька, чем занимается твой шурин? — неожиданно спросила она вполголоса, беря сына под локоть и приноравливаясь к его шагу.

— Зачем тебе это, мама? — удивился он. — Ведь вы даже не знакомы как следует, хоть Валентин и живет у нас столько лет.

— Вот именно, — неопределенно пробормотала она. — Живет в чужой семье, как будто так и должно быть. Ты вот недавно упомянул, что у него появилась девушка. Она тоже будет с вами жить?

— Я тут ничего не решаю. Квартира принадлежит Валентину и его сестре в равных долях. — Сергей всегда удивлялся этому свойству пожилых людей — замечают и помнят все, даже то, что им сообщают вскользь, на бегу. Сам он и думать забыл о приятельнице Валентина. — Ты к чему клонишь, мама?

— А как же Марточка?

— Она-то тут при чем?!

— Притом, — сказала вдруг мать, поджав губы, остановилась и подняла на него глаза. — Ты ничего не знаешь. Я тебе не говорила. Этот человек ударил Марту — ей было тогда лет восемь… Девочка со мной поделилась…

— И ты ничего не сказала мне? Почему? — возмутился он.

— Тебя не было в городе, Сережа. Потом как-то забылось. Эти мои болезни, другие дела… — Мать снова взяла его под руку, и они двинулись дальше. — Теперь-то все по-другому. Марта, как мне кажется, переросла свои страхи. Стала спокойнее, сдержаннее…

— О чем ты говоришь? — огорченно воскликнул Сергей. — Вечно я обо всем узнаю в последнюю очередь!..

Этот разговор с матерью долго не отпускал его. Он даже начал исподтишка присматриваться к дочери. Марта была такой, как всегда, — не слишком общительной, занятой школой и тренировками, время от времени грубила Александре, сразу же извиняясь, а с ним вела себя со сдержанной теплотой. Валентин? С ним дочь почти не пересекалась, он вечно был в своих поездках. Сергей так и не смог ответить тогда матери, чем конкретно занимается шурин. Проводник или что-то в этом роде. Работает на железной дороге. Он и сам толком не знал, в чем заключается эта работа.

Известно было другое, преимущественно из кухонных разговоров Валентина с Александрой: у ведомства отличное медицинское обслуживание, дворец спорта, санаторий в Крыму и профилакторий за городом, ну и прочее в том же роде. Путевкой брат жены за эти годы воспользовался всего пару раз. Какие-то премии, приработки… С Мартой, правда, отношения у них не сказать чтоб приятельские, но какой ей, на самом деле, интерес общаться с сорокалетним и довольно занудным дядькой?

Сергей искоса взглянул на шурина. Ударил!.. Да Валентин мухи не обидит, не то что руку поднять на чужого ребенка. Это сегодня он на взводе, так оно и понятно при таких обстоятельствах: четырнадцать лет не видеться со старшим братом!

Он уже направился было к двери, ведущей в коридор, когда она распахнулась. В проеме возникла Инна, держа за руку девочку лет семи, худенькую, длинноногую, нарядную, с аккуратной светлой челкой и смущенным взглядом.

Инна Семеновна не стала пускаться в долгие объяснения.

— Мне понадобится твоя помощь, Саша. Савелий будет занят минут сорок, неотложные вопросы с папой вот этой красавицы, — она кивнула на девочку. — Звать ее Марина. К столу у меня уже все готово, но в кухне еще гора всякой всячины… Вы уж меня извините…

— Какие извинения, дорогая! — оживленно воскликнул Валентин. — Занимайся спокойно своими делами, а мы с Маринкой сходим к озеру, покормим уточек. Иди-ка к дяде, детка!

— Уточек не обещаю, но, бывает, приплывают лебеди, — озабоченно сказала Инна Семеновна, отпуская руку девочки и подталкивая ее к Валентину. — Ты, детка, когда-нибудь видела лебедей?.. Но все равно спасибо. Взгляните сначала на прудик перед домом — там карпы. Ты как насчет мороженого, Маринка?

— Спасибо, — девочка еще больше смутилась, однако Валентин уже теснил ее в коридор, приговаривая: — Мы тут сейчас все-все посмотрим: и прудик, и причал с лодками, и птиц… Скучать не будем!

Сергея тут же отрядили к очагу у беседки с навесом — дескать, самое время начинать, чтобы дрова как следует прогорели и жар получился сильный и ровный. Он в этом деле ничего не смыслил, и Инне пришлось растолковать, что, как и в какой последовательности. «Да, там где-то должна быть Наташа, — спохватилась она. — Увидишь — пришли ко мне на кухню».

Федоров закурил и, пока шел через газон, ломал голову, с какой стороны подступиться к замысловатому сооружению, потому что даже обычный костер разводил уже и не вспомнить когда. А обнаружив у очага незнакомую девушку, тут же ее и узнал, почему-то нисколько не удивившись. Будто его воспоминание о разговоре с матерью внезапно материализовалось, по крайней мере, частично.

На этот раз «невеста» Валентина была в коротком светлом платье. Сидя на корточках, она складывала аккуратные чурки в специальный решетчатый ящик у очага; открытые острые колени, длинная шея, все та же мальчишеская прическа. Выглядела она гораздо лучше, чем в тот раз, когда оставалась ночевать в их доме.

Как только Сергей приблизился, девушка выпрямилась и отчужденно взглянула на него, как бы предупреждая возможные вопросы о том, как она здесь оказалась и кто ее пригласил.

Однако он и не собирался спрашивать.

— Вы не подскажете, как с этим управляться? — Сергей озабоченно кивнул на дрова.

— Сложить шалашиком и развести огонь, — спокойно ответила девушка. — Как в камине.

— Вы, Люся, наверно, обратили внимание, что камина у нас нет. И печки тоже.

— Я не Люся, — усмехнулась девушка. — Вас, кажется, зовут Сергей Петрович?

— Викторович.

— Извините. Викторович так Викторович. — Сергей удивленно взглянул на девушку, а она с вызовом проговорила: — Брат вашей жены пудрил вам мозги, точнее не скажешь. Уж не знаю зачем…

— Но вы ведь не возражали? — перебил он. — Значит, была причина?

— Какое это теперь имеет значение? Я утром сразу же ушла из вашего дома. Валентин в самом деле помог мне доехать до города, а остальное… Меня зовут Наташа, и я не являюсь ни невестой, ни даже приятельницей уважаемого Валентина Максимовича. А встретились мы здесь по чистой случайности. Я на работе. Фирма «Фрекен Бок» — слыхали такую?

— Никогда! — Сергей почему-то обрадовался. Эта колючая девушка ему все больше нравилась. — Так, значит, это вы — Наташа? Вас Инна зовет, у нее там аврал на кухне. Могу представить выражение лица моей жены!..

— Она тоже там? — вздохнула Наташа. — Что-то мне не хочется при Инне Семеновне пускаться в объяснения.

— Да и не нужно. Александре не до того. Сомневаюсь, что ей сейчас вообще придет в голову задавать вопросы. — Он закурил.

— Абсурд какой-то, — сказала Наташа, тоже вытряхивая из пачки сигарету. Сергей щелкнул зажигалкой. — Не люблю двусмысленных ситуаций. Что касается барбекю, Сергей Викторович, то и я в этом ничего не понимаю. Возьмите побольше растопки — она лежит отдельно…

Послышались оживленные голоса. На гравийной дорожке у водоема показались Марта и Родион.

— О господи, — пробормотала Наташа, — я, наверно, все-таки пойду.

Она швырнула в траву окурок и тут же наклонилась поднять. В этот момент Марта заметила отца и без энтузиазма помахала ему. Наташа выпрямилась, взглянула и, не оборачиваясь, скрылась за беседкой.

«Что-то у Мартышки настроение неважнецкое, — подумал Сергей, глядя на приближающуюся дочь. — Чем она озабочена на этот раз?»

Кто-кто, а уж он-то отлично знал это сосредоточенное выражение. Как перед прыжком в воду. Улыбка на губах, но глаза отсутствующие, и опять эта упрямая складка пухлого, совсем еще детского рта.

Он так и спросил дочь. И получил то, что причиталось. А заодно и встречный вопрос — не собираются ли родители сегодня заночевать в Шаурах. У них с Родионом большие планы, и ей тут нравится.

Попутно выяснилось, что никакой спешки с очагом нет — тяга как в домне, дрова прогорают за четверть часа. Для рыбы нужен самый умеренный режим, а подавать ее нужно прямо с решетки, с пылу. Поэтому Родион с Мартой, как вернутся с прогулки, все сделают сами.

Он провожал обоих взглядом, пока они шли к мосткам, когда рядом возникла запыхавшаяся Инна с корзиной, полной посуды. Она уже была в нарядном платье, с тяжелым браслетом на левом запястье, платье ей шло, как обычно идет зеленое не слишком светлым блондинкам. Сергей попытался перехватить здоровенную корзину, помочь, но она отмахнулась и снова спросила: «Ты не видел тут Наташу? Я буквально зашиваюсь! Как у тебя с очагом?»

Он добросовестно повторил все, что услышал от Родиона, включая слова про умеренный режим. Инна взглянула с сомнением.

— Ну ладно, — сказала она, выставляя посуду на сервировочный столик под навесом. — Только не путайся под ногами, а лучше сходи помоги Саше. От Савелия сейчас никакого толку — черти принесли этого юриста…

Сергей побрел через лужайку к дому. Позади негромко звенели стекло и фарфор. Откуда-то донесся голос Валентина, болтавшего с малышкой, ее смех. Никогда б не подумал, что такой человек, как он, способен легко сходиться с детьми. Вот так вот — живешь, живешь и ничего не знаешь о тех, кто рядом. Потом Александра из окна кухни звучно окликнула Марту, раз и другой, не дождалась ответа и умолкла.

Как здесь все-таки спокойно, — Сергей с удовольствием вдохнул воздух, пахнущий широкой водой и свежескошенной газонной травкой. И не так уж жарко. Благодать.

Савелий точно знал, что делал, уходя в отставку, завязывая с армейской карьерой, — обеспечил себе спокойную старость. Нет, он не завидовал, и тем не менее шевелилось смутное сожаление: сам он так и не смог как следует приспособиться к стремительно менявшейся жизни. «Тюфяк, — выпалила однажды в сердцах Александра после очередной размолвки. — Не умеешь принять решение ни по какому вопросу, даже по мелочам! С одной стороны, с другой стороны…» Он не обиделся, лишь спросил: «Так зачем ты за меня вышла? Ты же знала?» «Дура была!» — отрезала она.