Те, кого нет

2

— Мама! — с порога потребовала Марта, толком не поздоровавшись ни с родителями, ни с Валентином, выглянувшим в тесную прихожую на шум. — Вы врежете замок в дверь моей комнаты?

— Зачем? — растерянно спросила Александра. — Да поставь ты рюкзак! Что за манера в коридоре вываливать все подряд. И чего-то там требовать.

— Как зачем? — воскликнула Марта. — Ты что, не понимаешь? У меня должно быть личное пространство…

— Господи, что за бред! У тебя его больше, чем у всех нас, вместе взятых. Где ты нахваталась этих глупостей? «Личное пространство»… Мы не видели тебя месяц, ты почти не звонила, бабушка вся извелась… Замок! Ты бы хоть обняла родных, чемпионка…

Марта сбросила с плеча рюкзак, исподлобья покосилась на Валентина и шагнула к отцу, подставляя щеку для поцелуя. Сергей обнял дочь, легонько прижал, вдыхая запах ее загорелой кожи, немытых жестких рыжеватых волос и еще — поезда и городской летней пыли. Стояло воскресное утро, все были дома, девочка только что вернулась из Ялты, участвовала в соревнованиях и, как они уже знали, выиграла заплыв вольным стилем на двести метров в своей возрастной группе.

Дочь, оторвавшись от него, поцеловала Александру и сразу же упрямо повторила:

— Сегодня же! Вы должны исполнить мою просьбу, иначе я сбегу к бабушке на дачу и не вернусь, пока не получу ключ от своей комнаты. Ясно излагаю?

— Да что с тобой, Марта! Как ты разговариваешь? Немедленно убирайся с глаз! Ступай в ванную и прими хотя бы душ с дороги… И езжай куда хочешь! Черт знает что за наглость!

Сергей видел, что жена едва сдерживает ярость, и поспешил вмешаться:

— Тише, не кричите вы обе. Нет проблем. И ты, Саша, успокойся. Мне не трудно врезать замок, у нас даже где-то валяется подходящий… Давайте не поднимать шум из-за чепухи…

— Это не чепуха. Ребенок не должен грубить матери.

— А я и не грубила.

— Замолчи наконец!

— Стоп, — воскликнул Федоров, — вы что, так и будете препираться в прихожей? Марта, приведи себя в порядок… Мы ждали тебя, даже завтракать не садились. Вперед! Я сегодня же сделаю то, о чем ты просишь.

— А я твоему отцу подмогну, — блеснув припухшими глазами, вмешался Валентин. — Что ты в самом деле, Марточка, кипятишься понапрасну? Мы ведь без тебя соскучились. Иди-ка сюда, обними дядюшку…

Марта вспыхнула, дернула плечом и направилась в ванную. Лицо ее по-прежнему сохраняло хмурое и упрямое выражение. Валентин, ухмыльнувшись, скрылся в своей комнате, а Сергей, глядя на расстроенную в пух и прах жену, проговорил:

— Не воспринимай это так болезненно. Ребенок вырос. Я думаю, самое разумное — пойти ей навстречу.

— А я не понимаю, зачем ей запираться. Тем более от нас. — Александра оттолкнула его протянутую руку, прошагала на кухню, взяла сигарету и села. — Мы и так не входим к ней без стука… И вот что я тебе скажу: Марта очень изменилась в последнее время. Я, конечно, виню себя за то, что не уделяю ей внимания… Но и на меня нельзя давить. Никому не позволено так со мной разговаривать, Сережа, даже четырнадцатилетней соплячке.

— Четырнадцать ей исполнится только через три месяца. — Жена понемногу остывала, и он уже надеялся, что все обойдется. — Марта нормальная девочка…

Однако не обошлось.

Когда они вчетвером сидели в кухне за завтраком, Федоров виновато сообщил, что замок, о котором он говорил, так и не нашелся. Завтра же он купит новый и врежет его.

На это Марта заявила, что немедленно отправляется к деду с бабушкой на пару дней. В среду она сговорилась встретиться с двоюродным братом, он заедет за ней, а к вечеру доставит домой.

Александра с шумом поднялась из-за стола, швырнула на пол салфетку и, не проронив ни слова, начала складывать грязную посуду в мойку. Федоров негромко, уже слегка сердясь на дочь, проговорил:

— Я поеду с тобой, Марта. Собери вещи, которые возьмешь с собой. По дороге заедем в супермаркет, кое-что купим. Ты в курсе, что у меня со вчерашнего дня отпуск? Завтра же будет тебе замок. У тебя на все полчаса — электричка в одиннадцать тридцать…

Марта поднялась, буркнула: «Спасибо, мамочка!» и, не дождавшись ответа, ушла к себе, проигнорировав вопрос Валентина:

— А что, Родион в среду будет в городе?

Когда Федоров с дочерью наконец-то отбыли, Валентин Смагин позвал сестру.

Александра погасила только что прикуренную сигарету, бросила ее в тяжелую пепельницу из цветного стекла и направилась в комнату брата.

— Чего тебе, Валик?

— Нужно поговорить, Александра. Давай, входи и располагайся.

От его поведения в прихожей и за завтраком, когда он к месту и не к месту отпускал шуточки и даже рассказал бородатый анекдот о нетрезвом слесаре, установившем неотпираемый замок, не осталось и следа. Брат был мрачен и сосредоточен.

Ее всегда поражала почти стерильная чистота небольшой комнаты Валентина, его аккуратность и точность в расстановке необходимых предметов. Ничего лишнего, ни следа пыли, даже при постоянно распахнутом окне. Когда он успевает все так тщательно прибрать? — удивлялась Александра. — И это при бесконечных поездках, постоянной усталости и неважном здоровье… Свежий воздух — это понятно: младший с ранних лет страдал редкой формой аллергии, отчего и не пошел по стопам отца и старшего брата. Был болезненно чувствителен к запахам косметики, к пыли и шерсти животных, избегал шерстяной одежды, хотя с возрастом стал чувствовать себя несколько лучше — она сама настояла, чтобы Валентин посещал аллерголога и выполнял все предписания.

Александра поначалу даже избегала курить при брате, пока тот со смешком не заметил, что в своем вагоне ему приходится терпеть и не такое. На вопрос, почему он не сменит работу, последовал ответ: «Да я привык как-то. Не скучно, и денежки капают. В моем возрасте менять профессию сложно…»

— Чего тебе? — повторила Александра, опускаясь на край широкого раскладного кресла. — Ты когда собираешься, сегодня?

— Да. После обеда. — Валентин уселся верхом на единственный стул. Позади него мутно светился экран включенного компьютера. — Хочу потолковать с тобой о Марте и Родионе. Ты ничего не замечаешь, Саша?

— Ты что имеешь в виду? — насторожилась она. — Племянник у нас бывает нечасто, сам знаешь — Савелий отпускает его неохотно. Да и наблюдать мне за ними некогда…

— Ребята что-то слишком часто встречаются.

— С чего ты взял?

— Ну, — он усмехнулся. — Есть такое мнение, скажем так…

— И что с того? Родион — хороший парень, не в отца. Он к нам привязался. Внимательный, неглупый. Сергей к нему прекрасно относится.

— А твоему племяннику известно, что Марта ему не родня? Что никакая она ему не двоюродная?

— При чем тут это? Савелию я действительно писала — примерно тогда, когда ты от него уехал. А сообщил ли он жене и сыну — мне до этого дела нет.

— А ведь если парень в курсе, он может и с Мартой поделиться. Если еще не поделился. Вот тебе и причина ее выбрыков. Подростки такие новости воспринимают болезненно. Кое для кого это, может, похуже, чем расти без матери и отца…

— Ты себя, что ли, имеешь в виду? — перебила Александра брата. — Так ты и не был сиротой. Мы всегда были вместе, до тех пор, пока…

— Не обо мне речь, — отмахнулся Валентин. — Ты разве не замечала, сестричка, как эти детки смотрят друг на друга? Подарочки, звоночки, то-се… Стрелки после школы…

— Что ты навыдумывал, Валентин!

— Ну, смотри, Александра, я тебя предупредил. Ты ее все еще за детский сад держишь. Ох, и удивит она тебя однажды… Охнуть не успеешь, как внуками обзаведешься. — Он сухо хохотнул. — До чего ж вы, бабы, слепые. Сплошной туман в голове. У Марты характер, а тут еще и возраст тот самый, способствующий…

— Чепуху городишь. — Александра поморщилась, наклоняясь вперед, чтобы встать. — Все это фантазии. Если б Марта знала, что мы ее удочерили, то первым делом спросила бы у меня или Сергея. Чего у нее не отнимешь, так это прямоты. Ни о чем подобном она даже не догадывается, и Родион, я уверена, ничего не знает. А отношения у них вполне родственные… Выброси из головы… Пойду займусь обедом.

— Родственные? — пробормотал Валентин и, помедлив, спросил в спину сестры — та уже стояла в дверях: — А если я скажу девочке правду, как ты к этому отнесешься? Разлюбишь меня? Выставишь из дому?

Александра круто обернулась.

— Не шути так, Валя, — неторопливо проговорила она. — Только я имею право все рассказать Марте. Я одна, заруби на носу. Ты мне жизнью обязан, и никогда не посмеешь так меня огорчить. Мы с тобой одно, и ближе тебя у меня никого нет. Марта и муж — это совсем другое…

— Прости меня, Саша. — Валентин вскочил, оттолкнув ногой стул. — Что-то на меня сегодня нашло. Прости Бога ради. Ну, сглупил… — Он исподлобья взглянул на нее и виновато улыбнулся. — Нервничаю, видишь. Не очень хочется снова на работу, в упряжку…

— Возьми себя в руки, — холодно проговорила Александра. — Отдыхай. Пообедаем вместе.

Она беззвучно прикрыла дверь. Выходной день и в самом деле не задался.

Однако не для Сергея Федорова.

Как только они сели в электричку и отыскали незанятую лавку, он наконец-то расслабился.

Бок о бок с ним сидела симпатичная рослая девочка-подросток, его дочь, только что уступившая ему место у мутного окна. После Крыма и долгих поездок через всю страну Марте было неинтересно глазеть на чахлые пригородные красоты. Она помалкивала, надвинув на глаза пеструю бейсболку, и прикрывала спортивной сумкой смуглые коленки. Парни напротив начали пялиться на них ровно с той минуты, как они вошли в вагон.

А Федоров с удовольствием поглядывал в окно — там мелькали пейзажи, изученные им до мельчайших подробностей. Сколько раз он пересекал это пространство, отправляясь на дачу к родителям, и полчаса поездки никогда не казались ему пустыми. Наклонившись к дочери, он вполголоса спросил:

— Ты скучала по дому?

— Н-нет, не очень…

— Все было нормально, без проблем?

— Как обычно, папа.

— Тебе нездоровится, Марта? Ты что-то скисла. Я обязательно сделаю то, о чем ты просила. На этот счет можешь не беспокоиться…

Она тронула его руку, как бы останавливая, и тихо проговорила:

— Спасибо… Скажи мне, ненавидеть кого-то — это очень плохо?

— Наверное. Я, знаешь, почему-то никогда не испытывал этого чувства.

— Никогда-никогда?

— Ну, может, только в детстве. Когда ненависть к чему-то или кому-то возникает от безотчетного страха. Страх рождается от непонимания; а когда становится ясна причина, человек может справиться с отчаянием. Понимаешь, о чем я?

— А если с ним невозможно справиться? Ну, как с сумасшедшим маньяком или стихийным бедствием?

— Тебя кто-то обидел?

— Да нет же, пап… — Марта фыркнула и из-под козырька испепелила взглядом паренька напротив — тот наставил ухо и прислушивался к разговору. — Просто болтали с девчонками как-то ночью. Была жуткая гроза, все гремело, тряслось. Свет погас… Но я ничуть не боялась! — Она встала, легко забросив на плечо сумку. — Поднимайся, нам на следующей…

Шли от станции через редкий лесок, пока не пересекли асфальтированную трассу. Сюда можно было добраться и автобусом, но тот ходил всего дважды в день: рано утром и в пятнадцать ноль-ноль. Потом через огороженную дачную территорию, нарезанную мелкими квадратами, к дальнему краю. Домик Федоровых стоял вторым с конца.