Ich will (Однажды в Гейдельберге)

— Твои стихи достойны того, чтоб их увидел мир. Ты должен это опубликовать!

Тони только икнул.

— Кто ж тут такое печатать возьмется, да еще и на русском? — растерянно возразил он.

— Интернет большой, — как ни в чем не бывало заявил Алекс, — место на «заборе» для всех найдется.

Тони улыбнулся.

— Ладно. Так и быть. Ради тебя пристрою свою писанину на каком-нибудь, — он фыркнул со смеху, — «заборе».

Поздно ночью Тони долго не мог уснуть. Алекс уже, наверное, видел третий сон, сграбастав его в охапку и тихо посапывая рядышком, а он все пялился в потолок. Всего за каких-то полтора месяца он очень привязался к другу. Алекс все так же вешался ему на шею, причем часто уже в самом прямом смысле этого слова. Яркий, открытый, он выражал свои чувства непосредственно и просто. Поцеловаться на мосту, идти по центральной улице города, взявшись за руки, сказать «люблю» посреди толпы туристов на стенах замка — это был его обычный стиль поведения. Неудивительно, что возвращение в Украину, к родителям для любимого было пыткой. Когда-то и он был таким… Вот только недолго. Украинскую действительность он «во всей красе» прочувствовал на себе и понимал Алекса очень хорошо.

Свою жизнь без Алекса… Тони не хотел, не мог даже представить себе то, как он снова будет жить без любимого. Он продолжал придумывать для друга много ласковых слов, которые по-прежнему не мог произнести вслух. Но однажды он все же решится и сможет хоть немного открыться и быть собой… Таким, каким был когда-то давно, когда, как и Алекс, не стеснялся выражать свои чувства. Много лет он доверял то, что хотел сказать, только бумаге и не показывал написанное до этого дня никому.

Тони отвечал Алексу на каждое «люблю», и неважно, что вокруг было полно тех, кто мог понять, о чем они говорили — здесь им не могли навредить, смотрел в зеленые глаза и тонул в чувствах все глубже с каждым днем, с каждым признанием, сказанным во время секса, на улице, на замковых стенах и в ухоженных парках. На шею повеситься он тоже хотел, но стеснялся, конечно же, и только ночью позволял сгребать себя в охапку. Тихо млел в объятиях, не говоря любимому о том, насколько сильно ему нравится быть затисканным до полусмерти, жадно впитывал каждую ласку и мгновение их близости, физической и душевной, и думал. Навязчиво и безысходно.

Тони тяжело вздохнул. И тут… Наконец, наконец-то его осенило! Определенно, сегодняшняя прогулка по Нюрнбергу положительно сказалась на его умственных способностях. Выход был простым и древним… Риск того, что его затея не увенчается успехом, конечно, был. «Но хоть попробую», — подумал он. И наконец тоже уснул.

***

Надвигалась осень. Алекс все больше нервничал из-за учебы и работы. Он рассылал резюме всюду, куда только мог, но получал отказы, в том числе и из-за заканчивающейся у него вскоре учебной визы. Часто ему просто не отвечали. После разговоров с родителями по скайпу он возвращался к Тони выжатый как лимон. Падал на кровать и лежал, безучастно уставившись в потолок. Он перестал вешаться любимому на шею, одевался в самые простые и невзрачные вещи, забросил вытворять на голове веселое «нечто», а ночью сворачивался на краю постели, отвернувшись от друга.

Однажды, как обычно, в выходной день они пошли прогуляться по старому городу. Алекс был мрачнее тучи. Тони очень хотелось курить. И выпить. Но здоровье напоминало о себе. Он бросил и то и другое пару лет назад. Сердце начинало пошаливать — годы напряженной работы на пределе, а часто и за пределами сил, последствия нервных срывов из-за дискриминации в Украине — все это уже давало о себе знать. Врачи заверили, что правильное питание, умеренные физические нагрузки и свежий воздух помогут восстановить силы. Воздух в немецких городах действительно был свежим. А пропаганда здорового образа жизни и условия для комфортной езды на велосипеде — на высоте.

Они бродили по узким улочкам. Появлялись желтые листья на тротуарах, все чаще встречались прохожие в куртках. Впрочем, несмотря на похолодание, количество желающих полакомиться мороженым не уменьшилось, и у итальянских Gelateria по-прежнему толпились туристы и местные. На стенах домов появились новые граффити, сделанные отдохнувшими и полными энергии студентами. Утки собирались в теплые края и с трудом шевелили тушками, откормленными за лето в том числе и трудами сердобольных приезжих, не забывающих, игнорируя таблички с надписями «не кормить», бросить «несчастным животинкам» булочки, а то и чипсов. Из отпусков вернулись владельцы ресторанчиков, закрывшихся в августе несмотря на разгар туристического сезона. Жизнь била ключом.

— Есть один способ, Ал. Чтоб тебе не возвращаться в Украину, — сказал Тони. — Я все никак не решался сказать. Но дальше уже тянуть некуда, можно не успеть его воплотить в жизнь.

— Какой?! — горестно вздохнул Алекс.

— Боюсь, он тебе может не понравиться.

— Да ладно!

Тони замолчал, обдумывая каждое свое слово.

— Ну не томи же!

Тони остановился. Осмотрелся. Народу, несмотря на нашествие туристов, в пустынном закоулке было немного. Алекс тоже остановился и посмотрел на друга.

— Ал, ты выйдешь за меня?

— Что-что? — растерянно переспросил Алекс.

— Алекс, ты выйдешь за меня замуж? Ну, или женишься, — улыбнулся Тони. — Одним словом, willst du mich heiraten? Члены семьи имеют право на проживание здесь. Сначала на временное, а потом и на постоянное. И на гражданство через несколько лет. Я люблю тебя. И предлагаю тебе свою руку и сердце. И все, что у меня есть. Не очень много, но даже на двоих должно хватить, если жить скромно.

Алекс застыл. Он беззвучно то открывал, то закрывал рот. Смотрел на Тони, краснел до корней волос и не мог сказать ни слова. Наконец, все же справившись с шоком, произнес:

— Ти… Я… Я тебя тоже люблю, ты же знаешь. Но я не знаю, как сложится моя карьера, и не стану ли я для тебя обузой, — шмыгнул он носом. — Я не пью, не курю. Не гуляю. Я… Я хороший, вот. Это все, что пока что есть у меня.

— Единственное, чего я хочу, Ал — это твоей любви, — совсем тихо сказал ему Тони. — Если получится, то на всю жизнь. Я тоже тот еще консерватор и собственник, — усмехнулся он.

Алекс молчал.

Тони не мог отвести взгляд от него.

— Я согласен, — ответил Алекс, глядя в глаза Тони. — Я выйду за тебя. Ну, или женюсь. Ich will.

***

Они стояли друг напротив друга и не могли прийти в себя. Наконец Тони подал руку Алексу.

— Идем, зайдем в кафе?

— Идем. А в ратхаус когда пойдем?

— Во вторник. Я отпрошусь с работы в понедельник. Насколько я в курсе, вся процедура около трех месяцев занимает.

— И мы успеваем до того, как моя виза закончится, — кивнул Алекс.

— Да. Тебе еще месяца три доучиться останется.

Они зашли в небольшой ресторанчик. Заняли свободный столик в дальнем углу, где можно было спокойно поговорить.

— Теперь мы не расстанемся, — шепнул Тони. — Я так счастлив, что ты согласился. Я долго думал, что же делать… Когда-то я пытался построить отношения с местными, но не смог. Они чужие все-таки… Перепихнусь пару раз, да и все. И тут встретил тебя… — Тони долго молчал, а потом все же решился и едва слышно шепнул: — Мое солнышко… У меня ощущение, что я тебя знаю давным-давно. Сам не знаю, почему.

— Мне тут тоже трудно, — вздохнул Алекс. — А в тебя я влюбился почти с первого взгляда. Не хочу никого другого. Я один раз забрел в местный клуб и через полчаса ушел. Не могу я с ними… Еще и потому, ну…

Тони сжал его руку.

— Я так за тебя переживаю! Я же знаю, как это…

— Ти, я больше не буду, я же тебе уже сказал.

— Ох, Ал… — Тони больше не мог сдерживаться. Все слова, вся невысказанная нежность грозила вылиться из него сплошным потоком, как будто согласие Алекса связать с ним свою судьбу разрушило еще часть барьера, закрывавшего его душу от боли… От жизни… И от любви. — Мой…

— Твой. Скоро совсем твой. А ты — мой. Мой Ти. Только мой! Навсегда, — ответил Алекс, — я тоже собственник.

— Твой, только твой. Навсегда.

***

Вечером, когда они уже собрались спать, Тони не выдержал:

— Ал?

— Да?

— Обними меня… Пожалуйста… Как раньше…

— Мой супружеский долг? — хмыкнул Алекс.

— Прошу, — едва слышно шепнул Тони.

***

Алекс обнял Тони. Прижал к себе. Через несколько минут почувствовал, что тот уснул. А он не мог. Лежал и думал. После того, как понял, что девушки его привлекают куда меньше, чем парни, он больше не задумывался о том, чтоб создать семью. Хватит денег на материалы, на еду, джинсы с футболкой и на крышу над головой — и хорошо. Одному ведь много не нужно. Роскошь его не интересовала, а разгульный образ жизни угрожал здоровью и работоспособности. Предложение Тони застало его врасплох. Только теперь он понял, почему отец так давил на него все это время, требуя от него соответствия принятому в обществе распределению ролей. Тони свои желания озвучил прямо и недвусмысленно. И то, что пока прозвучало от любимого как просьба, вскоре станет одним из требований, которые придется выполнять, если хочешь чего-то большего, чем, как выразился Тони, «перепихнуться пару раз», и что ему тоже было скучно, а то и противно, когда он увидел публику, посещающую местные заведения. Возвращаться туда, где его яркие «перья» быстро «повыдергают» без всякого стеснения, не интересуясь его личностью и творческими способностями, было тоже невыносимо. Что ж, семейные обязанности — это куда лучше, чем вернуться ни с чем, так ничего в этой жизни и не добившись.

Он погладил друга, снова спасшего его шею. Тони, уже во сне, явно непроизвольно, прижался к нему, реагируя на ласку. Пробормотал совсем неразборчиво пару слов. Сегодня во время секса Тони был с ним таким нежным, столько наговорил ему всего, что Алекс сначала оторопел. Он еще в кафе заметил тогда, как любимый шепнул «солнышко», но вечером… «Воробушек», «радость», «Алешенька»… Он краснел, как еще никогда, и понял внезапно, насколько сильно Тони нуждается в обычном человеческом тепле. И это было невыносимо.

Алекс вздохнул, поцеловал ставшего ему самым родным и близким человека и наконец тоже почувствовал, что засыпает. Хоть одной проблемой меньше, по крайней мере пока.

========== Я не хочу, чтоб ты умер ==========

На следующий день после завершения всех формальностей, связанных с заключением брака, Тони и Алекс сидели вдвоем возле экрана монитора. Уже у Тони в квартире. До этого ради разговоров с родителями Алекс приходил в общагу. Теперь можно было раскрыться. Алекс нажал на кнопку вызова.

— Привет, мама, папа, — сказал он.

— Леша, ты наконец улыбаешься, — сказала Ирина. — Работу все-таки нашел?

— Нет, мама. Еще не нашел. Но вид на жительство получил. Пока временный, конечно.

— Это за какие ж такие заслуги? — вмешался Владислав.

— Я женился на гражданине Германии.

— А почему же ты нам ничего не сказал? — обиженно произнесла Ирина.

— Потому что, мама, я — гей.

Родители были в шоке.

— Я вступил в брак с мужчиной. Познакомьтесь, это мой муж — Антон, — представил Алекс Тони.