Клерки

Глава 4. Пошёл на взлёт

На следующее утро после корпоратива, холдинг «Атлант» напоминал госпиталь с тяжело раненными бойцами. Причём шальная пуля, принявшая облик стопочки с водкой и бокала с шампусиком, поразила каждого бедолагу прямиком в голову. Мозг раскалывался несмотря на то, что не имел рецепторов боли. Заторможенные клерки с трудом передвигались по зданию, стараясь как можно реже крутить головой.

Нельзя проводить корпоративы в будние дни. Тот, кто организует подобное дьявольское мероприятие посредине недели, имеет хоть каплю совести? Скроить выходные для собственных дел и семейного пикничка, пожертвовав сотнями душ суетливых коллег, переставляющих сейчас с трудом ноги, будто бы армия мучеников, бредущая за крестом на голгофу — что может быть постыднее в человеческой природе? Так в незапамятные времена инквизиторы пытали гугенотов, приоткрыв краник с водой над обритыми наголо головами. Капли жидкости падали на черепа отступников и спустя часы невыносимой и нудной боли раскалывали лобную и теменную кости вдребезги, лишая человека рассудка.

Сегодня каждый достал из ящичка любимые антидепрессанты, без которых невозможно представить современного офисного работника. Гинго белоба, ашваганда, тразадон, пароксетин, афабозол, триттико и король таблеток в среде бухгалтеров, экономистов и финансистов — вездесущий глицин. Юристы более тяготеют к экстракту левзея и настойки женьшеня. Закупщики жадно глотают доппельгерц-нервотоник и раствор ново-пассита. Медицина предусмотрительно позаботилась о новом классе тружеников информационного века, предложив на аптечных полках широкую линейку седативных и стимулирующих препаратов. Теперь каждый клерк в состоянии справиться с многозадачностью, находясь в зоне повышенной эмоциональной возбудимости. Дрожащие руки, дискомфорт в животе и расширенные зрачки — это не рейв вечеринка, это быт офисного планктона, плодящего электронные документы в геометрической прогрессии.

Пиридоксин творит чудеса, если не злоупотреблять ежедневным применением. Но даже он не в состоянии погасить пламя нездорового возбуждения сотрудников холдинга, получивших на электронную почту ссылку с эротическими забавами коллег в бане прошлой ночью. Словно вирус поползли обсуждения комично артхаусной сцены в бассейне между полуголой Ириной Александровной и абсолютно голым Захаром Ивановичем.

Офисные труженики забывают о должностных обязанностях, когда удаётся прознать про грязное бельё коллег. Настоящий праздник случается в болоте безэмоционнальной отчётности и трудно осязаемых производственных планов. Маленький винтик не может целиком лицезреть движение огромного механизма, в котором он выполняет крошечную роль, скрепляя рядом стоящие детали. Но зато он прекрасно может разглядеть, как надломился его неказистый сосед, точно такой же хрупкий маленький винтик. А что может быть приятнее осознания собственной важности?

«Вот он я, поглядите — исправно служу, выдерживая нагрузки, не то, что некоторые. Если бы не я, то заработал бы холдинг прибыль? Всё, благодаря моей вовлечённости в процесс и адской самоотдаче. Заметьте же меня, наконец, наградите, я эффективный!»

То ли мольба в клетке с аллигаторами, то ли плач посреди шумной улицы. Но для собственного упоения вполне сносно. Похоже на брошенную в курятник семечку, приводящую бестолковых тушек в резвое движение к центру падения желанного кусочка пищи, ставшего для каждой утвари единственной жизненной целью.

— Зачем ты это сделал? — сквозь зубы процедил Николай Петрович, нависая над столом Годинского.

— Успокойся, Коля. Не брызжи слюной, а то заляпаешь мне стол. Я не привык работать среди нюнь и слёз касты обиженных.

— Тварь!

— Гавкающая собака, не способная кусаться, вызывает сожаление.

— Жалкий интриган!

— Без интриг не сделать карьерного роста, Коля. Пора бы тебе это понять и смириться. Но если твоя пылкая натура бунтует против очевидного, то может пора сменить сферу деятельности или, как вариант, покончить с неудавшейся историей жизни?

— Я просто хочу понять, для чего ты это сделал?

— Отойдите от моего стола, Николай Петрович, вы мешаете мне работать.

— Работать, работать, работать! Ты живёшь словно по заветам Ленина! Как будто в тебе нет ничего человеческого, только бездушный робот, запрограммированный на выполнение команды.

— Если Коле нравится устраивать клоунаду, то, почему Коля работает не в цирке?

— Для тебя я не Коля, а Николай Петрович!

— Ну так шуруй на рабочее место, Николай Петрович, и приступай к выполнению задач, поставленных руководством.

— Ты не мой начальник, чтобы говорить мне, что делать.

— Это ненадолго…

В кабинете быстро смекнули что к чему. Весь холдинг знал, что произошло на корпоративе. Пьяный начальник управления Захар Иванович уединился в банном комплексе с пьяной подчинённой Ириной Александровной и занялся с ней сексом. Записи с видеокамер каким-то чудесным образом попали в международную информационную сеть и разлетелись среди коллег словно вирусная инфекция.

Николай Петрович пытался всех убедить, что это дело рук Годинского. Якобы он следил за ним на вечеринке и видел, как тот провожал порядочно выпивших Захара с Ириной в злосчастную сауну. Однако, реакции от коллег, на которую он надеялся, не последовало. Вместо осуждения многие переметнулись на сторону Годинского, предчувствуя скорую смену руководителя.

Никого, кроме Николая Петровича, не интересовала моральная сторона поступка Владимира Алексеевича. Кто там, что выложил в сеть, для чего и почему, ну какая разница? Ты ещё пойди докажи, что это сделал он! И даже если он отправил героев вечера в баню, что с того? Разве он заставлял их совокупляться перед объективами видеокамер словно пришибленных четвероногих питомцев? Да и, вообще, не это заслуживает обсуждения. Обсуждения заслуживает сам факт секса Захара Ивановича с подчинённой, частенько разгуливающей по офису в вызывающих нарядах.

В целом, реакция плебса была предсказуемой: Ирина Александровна никто иная как бесстыжая девка, готовая ради служебного положения раздвинуть ноги перед начальником. Наиболее сметливые крыски, держащие нос по ветру, поняли, что моральное поведение руководителя управления капитальных вложений не останется не замеченным со стороны боссов холдинга, и они его скоро уволят. А Годинский был первым претендентом на то, чтобы занять освободившееся почётное место.

— Владимир Алексеевич, вы видели развлечения наших коллег в бане? Уму непостижимо! Иришка то наша какова? — подходили к Годинскому самые любопытные, чтобы вовремя примазаться на случай чего.

— Коллеги, я не склонен давать нравственную оценку сотрудникам холдинга, но считаю ситуацию с Ириной Александровной и Захаром Ивановичем неприемлемой для компании с репутационной точки зрения.

— Безусловно, о чём они только думали? Ведь Захар то Иванович женатый уже человек, седина проступает, припорашивая виски.

Один необдуманный поступок может стоить карьеры. Об этом знает каждый закоренелый белорубашечник.

— Ловко ты меня подсидел. — Захар Иванович злобно посмотрел в глаза Годинскому, вызвав в кабинет на разговор без обидняков. — Я понимаю, что построить карьеру без интриг, доносов и кляуз невозможно, но такой подлости от тебя не ожидал.

— Вы говорите бессмысленные вещи, Захар Иванович, и я чувствую глубокую обиду в голосе. Помогите разобраться в ваших словах.

— Откуда это здесь?!! — заорал Захар Иванович, стукнув по столу кулаком и поворачивая экран монитора к Годинскому.

— Вы об этом? — не моргнув глазом ответил Годинский, разглядывая как волосатая туша начальника пытается пристыковаться к задравшей лифчик Ирине на 24-дюймовом дисплее. — Это ваше личное дело с Ириной Александровной. Меня оно никак не касается. Но, в любом случае, знайте, я вас не осуждаю, ведь мужской инстинкт бессилен перед женской красотой, демонстрирующей изнанку.

— Не осуждаешь?! — пришёл в ярость Захар Иванович и схватился руками за галстук Годинского, пытаясь свернуть ему шею.

Ловко перехватив руку взбесившегося начальника, Владимир Алексеевич, применил приём то ли из дисциплины Ушу, то ли Дзюдо, то ли из Славяно-Горицкой боротьбы, после чего Захар Иванович словно по волшебству старика Хоттабыча оказался прижат лицом к стене с жёстко заломленным за спиной запястьем. Годинский наклонился к помятому уху и невозмутимо произнёс:

— Успокойся, старый болван. Здесь не баня, а я не глуповатая кукла, только и умеющая, что крутить задницей перед ретивыми ябывдульщиками. Это бизнес больших денег и большой ответственности. Подумай, на что ты его променял, когда останешься гол как сокол, получив разворот-поворот от благоверной супруги.

Однако хуже всего пришлось Ирине. Увидев собственный позор, выставленный на всеобщее обозрение, она потеряла лицо и была готова стать первой земной переселенкой на необитаемую планету, чтобы в новой космической колонии её точно никто не узнал. Опустив глаза, она выбежала из кабинета и больше её никто никогда не видел.

Как и следовало ожидать, на следующий день заказным письмом в отдел кадров от неё поступило заявление на увольнение, а ещё через 3 дня её имя исчезло из баз данных холдинга «Атлант». Захара Ивановича вызвали в департамент безопасности, после чего расторгли трудовой договор по обоюдному согласию сторон. В его кресло с одобрения Штейна сел Владимир Алексеевич.