Элнет

6

Макар Чужган по приписному свидетельству — ратник первого разряда, и ему прислали повестку, чтобы он явился через три дня в Царевококшайск на призывной пункт.

А Макару ой как не хочется идти на войну. Да и Чужганихе жалко своего меньшого. Несмотря ни на что, опа любит его больше, чем остальных сыновей. А тут, кто знает, может быть, и не вернется с войны…

— Отец, неужели нельзя оставить Макара дома? — твердила она старику Чужгану.

— Надо поговорить с доктором и с Варламом Яковлевичем, — сказал дед Чужган. — Завтра схожу в Морки.

— С таким делом не ждут до завтра, поезжай сегодня, — не отставала от него Чужганиха. — Поезжай, поезжай…

Но ему не пришлось ехать. Только он вывел из сарая мерина, глядь, во двор заходит сам урядник.

— Здравствуй, Варлам Яковлевич, с чем пришел сегодня?

Урядник подошел к Чужгану и, оглядевшись по сторонам, не прислушивается ли кто, тихо сказал!

— Сакар убежал.

— Кудашнурский? Как убежал?

— Так и убежал. Не слышал, он дома не появ< лялся?

— Пока не слыхал. Когда же он сбежал-то?

— Вчера вечером. Когда в Казань вели.

— За день он до наших мест добраться не успеет. А если он здесь, так уж наверняка зайдет к деду Левентею. Дома-то ему нечего делать, дом у него заколочен.

— Оказывается, он большой преступник, изловить его надо. А ты, Осип Кондратьевич, должен помочь мне в этом деле.

— Ладно, Варлам Яковлевич, помогу тебе изловить Сакара, но и ты помоги мне оставить дома сына.

— Разве Макара Осиповича уже призывают?

— Послезавтра ехать в Царевококшайск.

— Да-а, трудная задача… Ну ладно, подумаем, может, и придумаем что-нибудь. Только сперва надо Сакара поймать.

— Кроме как к Левентею, никуда Сакар не пойдет… Надо Левентея прижать.

В это время кто-то вошел в лавку. Чужган поспешил к покупателю, урядник направился в избу.

В лавке была Левеитеиха. Она купила табаку, керосину, полфунта сушек.

— Не знаю, что со мной случилось, ничего в горло не лезет, — приговаривала Левентеиха. — Может, сушек помочу и поем в охотку… Они у тебя мягкие, сушки-то?

— На вид твердые, а в чай опустишь, сами во рту тают, — расхваливал свой товар Чужган. — Бери, не сомневайся… Стары вы с дедом стали, приняли бы кого в дом. Неужели не найдете человека?

— Дед еще зимой хотел Сакара в дом взять, да я уговорила его повременить, думала, сами пока еще с хозяйством управимся… А теперь придется взять.

— Сакар — хороший парень. И охотник хороший. До сих пор о нем ничего не слыхать? — спросил Чужган.

— Нынче утречком вернулся.

— Отпустили?

— Отпустили. На нем же никакой вины нет.

— Хорошо, очень хорошо, — обрадовался Чужган.

Левентеиха поплелась домой, дед Чужган со всех ног бросился в избу.

— Прилетела птичка! — крикнул он с порога уряднику. — Сакар у Левентея.

Добравшись на рассвете до родных мест, Сакар сразу же пошел к деду Левентею. Самого деда дома не было. Наскоро поев, Сакар лег спать и проспал до вечера.

Дед-Левентей подумал, что Сакара освободили по мирскому пригбвору, и поэтому Не счел нужным молчать о его возвращении. В мгновенье ока весть о том, что Сакар вернулся, облетела деревню.

Когда Сакар проснулся, Левентеиха уже приготовила овсяную кашу. За ужином Сакар принялся расспрашивать, что произошло в деревне без него. Дед Левентей рассказал про то, как Макар Чужган женился на Чачи. Вдруг в окне показалась голова урядника.

Сакар бросил ложку, выскочил во двор. Но в воротах, загородив выход, уже стоял урядник. Сакар — в огород, но. там его поджидали два стражника. Он оглянулся по сторонам: дом деда Левентея окружали люди. Почти все они были лопнурские. Сакар увидел Макара Чужгана. Как ястреб, налетел Сакар на него. В другое время он одной бы рукой отбросил Макара, но теперь он очень ослабел за пять недель, проведенных в тюрьме. Макар, падая, увлек его за собой.

Тут на Сакара навалились стражники, скрутили руки, опутали веревкой. Подбежал урядник, его тяжелый кулак два раза опустился на голову Сакара, стражники несколько раз ударили его прикладами в спину.

Крича и ругаясь, стражники подняли его и повели-со двора, подгоняя пинками и кулаками.

Дед Левентей и Левентеиха в оцепенении стояли н. а крыльце.

Вместе с Варламом Яковлевичем в Морки поехал и дед Чужган.

Вечером урядник привел пьяницу дьячка. Они сидели, пили, Варлам Яковлевич хвастался, как он ловко поймал Сакара.

— Так, значит, поймал? — пьяным голосом говорил дьячок. — Pereat mundus et fiat justitia![25] А вот скажи, Варлам Яковлевич, какая тебе польза с того, что ты его поймал?

— Как какая польза? — удивился урядник. — Наша служба такая, начальство приказало, я и поймал.

— Начальство получит чин, награду, а тебе что дадут? Самое большее — десять рублей, ну двадцать. Да и то еще это на воде вилами писано. А ты, борода, — повернулся дьячок к старику Чужгану, — сколько дашь, чтобы твоего сына дома оставили?

— Триста рублей не пожалею!

— Вишь, какая прорва денег! — подмигнул дьячок уряднику. — Тебе за такие деньги целый год служить. Хочешь получить из них сотню?

— А остальные кому? — спросил Варлам Яковлевич.

— Сотня мне за мой ум и совет. Сотня, значит, тебе. И сотня стражникам и прочим, кого требуется подмазать… А ты, Осип Кондратьевич, здорово выгадаешь. Конечно, доктор забракует твоего Макара за сотню. Но война скоро не кончится, потребуют твоего сынка опять на комиссию, и плати еще сотню или больше. Один бог знает, сколько таких комиссий будет. А мы с комиссиями раз и навсегда покончим, отправим твоего сына в солдаты — и все.

— Зачем же тогда деньги платить? — растерянно спросил дед Чужган.

— Испугался? Ха-ха-ха… Не бойся, мы вместо твоего Макара определим в солдаты другого человека.

— Разве можно так сделать!

— Все можно, лишь бы были ум да деньги!

— Чего врешь, теперь нельзя нанимать заменщика, — возразил Варлам Яковлевич.

— Зачем его нанимать? Мы его нанимать не будем. Ты когда отправляешь пойманного арестанта в Царевококшайск?

— Завтра.

— Так вот, ты сам его веди.

— Зачем? Стражники отведут.

— По дороге он опять попытается бежать. Понятно? При попытке к бегству что надо делать? Стрелять. Арестанта пристрелили, труп зарыли в землю — конечно, предварительно составили акт — и дело с концом. Больше про него никто не вспомнит.

— Понятно, — усмехнулся урядник.

— Имя его умрет, а сам он превратится в Макара Чужгана. Ты ему, конечно, должен хорошо втолковать это. Отведешь его в присутствие, скажешь, что, мол, поймал дезертира. Если он что не так станет говорить, объяснишь: он, мол, черемис, по-русски не понимает.

— Так Сакар по-русски ни слова не знает, — вставил дед Чужган.

— Это совсем хорошо! Значит, дело верное. Только ты, Варлам Яковлевич, подбери себе помощников потолковее, а ты, старик, свозишь сына в Царевококшайск для отвода глаз. Когда вернешься, скажешь в деревне, что сына забраковали. Старшего писаря подмажешь, он отметит в бумагах, что твой сын взят в солдаты. Ну, а чтобы соседи молчали, придумаешь сам что-нибудь.

— Они у меня вот где, — сказал дед Чужган и потряс кулаком.

Через неделю Макар вернулся из Царевококшайска. В солдаты его не взяли, забраковали.

А еще через неделю прошел слух, что Сакар снова пытался бежать, да неудачно, и что стражники пристрелили его в ронгинском лесу…