Черно-белый оттенок нежности

– Тебя только это волнует – успеваемость в институте? Но представь себе, на свете есть вещи поважнее этого!

Она пыталась говорить спокойно, но разрушительная буря надвигалась с молниеносной скоростью, грозя смести все на своем пути.

– Меня волнует твое будущее. – Очень тихо и почти спокойно произнесла мать, сбавляя тон. – Помнишь, в детстве ты так мечтала стать врачом? Мечтала помогать людям. Ты лечила кукол, потом нас и подруг. Ты стремилась к добру, строила планы на будущее, хотела сделать карьеру в медицине. Мы с отцом из кожи вон лезли чтобы осуществить твою мечту. Учеба в мединституте стоит денег. Больших денег. Мы с отцом работаем не покладая рук, чтобы дать тебе возможность стать врачом, чтобы обеспечить твое будущее. А что делаешь ты?

Мать замолчала, делая эффектную паузу, но она не нуждалась в продолжении, наизусть зная что она скажешь дальше. Все эти слова она слышала от родителей сотни раз и каждый раз находила аргументы на каждое из их обвинений. Эта перепалка стала своего рода привычкой в их семье, способом общения, доступным только для их понимания.

– Изо дня в день ты рушишь то, чего удалось добиться таким трудом! Твоя успеваемость в институте резко упала с тех пор, как ты стала посещать эту мечеть. А теперь ты еще и прогуливаешь занятия? Интересно чем ты бываешь занята в это время?

Когда последнее слово матери поглотила безликая тишина пустого дома, она сделала несколько шагов вперед, пересекая гостиную и пытаясь пробраться к лестнице, ведущей на второй этаж, но тень матери одним резким движением перегородила ей дорогу.

– Ответь мне Мади! Я жду!

Снова повысила голос мать, провоцируя ее, но она молчала, изо всех сил пытаясь избежать очередного скандала.

– Молчишь! Тебе стыдно даже признаться в этом?! Ну так я скажу вместо тебя. Ты бываешь с ним! С этим ничтожеством, впутавшим тебя во все это дерьмо и забившим тебе голову всякими религиозными глупостями! Чем вы с ним там только занимаетесь?!

Она молча отшатнулась, сбитая с ног столько агрессивным выпадом матери, которая до этого не позволяла себе таких высказываний.

– Возвращаясь домой после очередного свидания с этим животным ты постоянно говоришь о религии, о просветлении, о добродетели, пытаешься убедить нас что посещения этого притона идет тебе на пользу, а сама день ото дня все больше тонешь в грехе и разврате! Ты разрушаешь себя и даже не замечаешь этого! Не говоря уже о том, что ты позоришь нас перед людьми, знакомыми, соседями, родственниками! На твое поведение уже обращают внимания люди и спрашивают меня «что происходит с Мадиной? Она так изменилась последнее время». И что я должна отвечать на это?

Да, моя дочь изменилась, и изменил ее какой-то придурок, связанный с террористами! Он заставляет мою дочь прогуливать институт, носить этот дурацкий платок и посещать сборища таких же дегенератов как сам!

В конце речи голос матери сорвался на крик, в котором отчетливо слышались истерические нотки.

– Хватит мама! Это уже слишком! Я не позволю тебе говорить гадости про Мира! Он мой парень и я люблю его! И он не делает ничего плохого и никуда меня не впутывает. Все что он сделал это открыл мне глаза на этот мир и на многие вещи в нем! Это раньше я была глуха и слепа, не понимала чего хочу и куда иду! А теперь я поняла к чему следует стремиться и какой путь выбрать! В конце концов это моя жизнь и я буду следовать своей дорогой, что бы вы с папой не думали по этому поводу!

С этими словами она оттолкнула мать и бросила вверх по лестнице, стремясь поскорее оказаться в своей комнате, отгораживаясь от внешнего мира толстыми стенами.

Мать еще что-то кричала ей вслед, но она быстро захлопнула дверь, несколько раз повернув ключ в замке и все звуки наконец стихли, погружая ее в спасительную тишину. Она упала на кровать, зарываясь лицом в подушку и сотрясаясь всем телом от душивших ее рыданий и пролежала так очень долго, пока сознание не погрузилось в липкие объятия беспокойного сна.

Теперь, запертая в своей металлической клетке, оказавшись на руинах своей разрушенной жизни и вспоминая каждое слово, сказанное матерью, она понимала ее чувства, ее боль, страдания, отчаяние и шальную надежду спасти ее любой ценой. Сейчас, она стала как никогда близка к родителям, понимая мотивацию каждого их поступка. Было время, когда она всей душой ненавидела родителей, считая, что только они виноваты во всем что с ней случилось, но прокручивая сотни раз в голове всю свою предыдущую жизнь, она на многие вещи стала смотреть по-другому. Ей открылась другая сторона истины, то, чего она не могла видеть раньше. Теперь она поняла за что ее родители так ненавидели Мира, каким он был в их глазах. Стала понимать своих друзей и однокурсников, которые постоянно предостерегали ее и отговаривали от общения с ним, и в конце концов все по одному отвернулись от нее, не в силах что-либо изменить. Только теперь она поняла в кого превратилась и как поступала с людьми, которые ее любили. И только теперь медленно начала понимать кем оказался человек, которого она боготворила и которому безоговорочно верила. Возможно все кроме нее были правы? А может быть просто так сложились обстоятельства. Теперь, когда у нее есть время подумать об этом, это уже не важно. Теперь у нее есть время для раскаяния, которое больше никому не нужно. Теперь она наконец прозрела, но превратилась в ничто… пустое место.

Он нахлынувших лавовым потоком воспоминаний нестерпимо разболелась голова. Она обессиленно опустилась на кровать и стиснула руками голову, яростно массируя виски, словно пытаясь выдавить боль из черепной коробки, но та лишь сильнее впивалась когтями в раскаленный мозг, грозя взорвать его. Она закрыла глаза, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, пытаясь отогнать новые воспоминания, но они словно призрачные тени крались в ночи, отравленными струями наполняя ее сознание и принося новую порцию страданий.

На этот раз воспоминания перенесли ее в один из теплых солнечных дней приближающегося лета. Она сидела в утопающей в ласкающем солнечном светом просторной аудитории, глядя в широкое до пола окно и беспричинно улыбаясь. На ней была длинная, в пол черная туника, скрывающая под собой стройную фигуру. На голове черных хиджаб, а во взгляде умиротворение. На душе было хорошо и спокойно. Мысленно она вспоминала последнюю встречу с Миром и по телу растекалось блаженное тепло. Ее тело жаждало его прикосновений, ласк, объятий. Она считала дни до новой встречи, представляя, что скажет ему, когда они останутся наедине.

Преподаватель что-то говорила за кафедрой, то и дело показывая указкой на доску. Смысл слов ускользал от нее, но она заранее подготовила конспект по теме, чтобы предоставить его преподавателю в конце занятия. Тоненькая красная папка лежала перед ней на столе, но она в нее так ни разу не заглянула, надеясь,– что ее не будут спрашивать.

– Посмотрим, что вы усвоили из прошлого занятия. Кто хочет рассказать нам классификацию морфологических методов?

Услышала она голос преподавателя, вернувший ее в реальность.

Все молчали, надеясь, что спросят не его. Преподаватель прошлась по аудитории, ловко лавируя между партами и скользя взглядом по лицам студентов, словно коршун, высматривающий добычу. Наконец, она поравнялась с ней и мельком скользнув по ее лицу, злорадно улыбнулась.

– Мадина, почему бы тебе не ответить на этот вопрос. Тебя не было на прошлой лекции, но я надеюсь ты подготовилась.

Она вздрогнула и подняла глаза, полные тщетной надежды что преподаватель вдруг передумает и спросит кого-нибудь другого. Но наткнувшись на холодную, как гранит улыбку, поняла, что пощады не будет.

Она открыла конспект и уткнулась в него, скользя взглядом по мелко напечатанному тексту.

– Читать надо было дома. А сейчас мы бы хотели послушать что ты усвоила.

Холодно бросила преподаватель, забирая из ее рук папку и одобряюще улыбаясь.

Она вздохнула, механически крутя в руках ручку и чувствуя себя голой под пристальными взглядами однокурсников.

– Существует два морфологических метода: макроморфологический и микроморфологический. Макроморфологический метод изучает биологические структуры без значительного увеличения объекта. Исследование при помощи лупы с небольшим увеличением тоже относят к макроморфологическому методу…

– Очень хорошо. Может быть ты еще вспомнишь какие макроморфологические параметры ты знаешь?

– Описание патологических изменений в органах проводится с использованием следующих основных параметров: локализация патологического процесса в органах, величина органа, конфигурация патологически измененного органа, цветовая характеристика ткани с поверхности и на разрезе, консистенция патологических изменений ткани и степень однородности патологически измененной такни по цвету и консистенции.

– Замечательно. Я засчитаю тебе две предыдущие лекции, хотя ты на них не присутствовала. Для меня главное не посещения, а знания. Я вам не раз говорила, что готовиться можно и дома, главное разбираться в теме.

С этими словами она прошла мимо, одобрительно похлопав ее по плечу и обратилась к другому студенту со следующим вопросом, дав всем остальным временную передышку.

После лекции студенты шумным потоком потянулись к выходу. Она замешкалась с конспектами и оказалась самой последней в очереди. Сзади к ней подошла Залина и обняла за плечи.

– Ты была, как всегда, на высоте. Когда успела подготовиться?

– На самом деле я не готовилась, так, просмотрела что-то перед парой.

Она пожала плечами, поправляя хиджаб.

– Вот это я называю настоящий талант, когда человеку даже не надо корпеть над конспектами чтобы все знать.

Хохотнула Залина, увлекая ее в сторону буфета.

– Выглядишь неважно. Что-то случилось?

Сочувственно спросила она через некоторое время, нарушая успевшую стать привычной тишину ее мыслей.

– Вчера опять поругалась с родителями.

Ответила она, понижая голос.

– Опять из-за Мира?

– И из-за него тоже. Они никак не хотят понять, что я просто следую своему пути. Это моя жизнь, а они пытаются заставить меня делать так, как хочется им.

– Ну возможно твои родители плохо знают Мира и не вполне доверяют ему. А что, если познакомить их?

Заговорщически улыбнувшись, спросила Залина, слегка толкнув ее локтем в бок.

– Каким образом? Они даже слышать про него ничего не хотят.

– А ты пригласи его к себе домой на ужин. Возможно, пообщавшись с ним они изменят свое мнение?

Она тяжело вздохнула и ничего не ответила, представив себе лицо отца и матери, когда они увидят Мира в своем доме. Как бы они поступили в такой ситуации? Скорее всего накинулись бы на него со своими глупыми обвинениями или сразу выставили его за дверь. В любом случае, приглашать его к себе домой и знакомить с родителями не самая лучшая идея.

Они молча дошли до буфета и устроились за свободным столиком на двоих, взяв по чашке кофе с круассаном.