Икар
- Автор: Роман Воронов
- Жанр: Современная проза / Эзотерика, мистицизм, оккультизм
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Икар"
Глава 6. Икар и шестой апостол
Конечно не приведи Господи, хотя кто застрахован в этом мире, да и всякое случается иной раз вопреки, посетит вас вдруг изжога, встряхнет ненароком заворот кишок или наградит невзначай бедой распутная девка, сразу отправляйтесь к Целителю, тому самому, что почитай уж три десятилетия ползает по болотам в поисках чудо-травы, ловит пиявок в тухлых прудах прямо на сухие, тощие ноги и более всех предпочитает в качестве пациентов молодых, доверчивых девиц. Где его найти? А тут и стараться немного, когда кольнет под сердцем или заскрипит колено, а то еще страшнее — заноет выматывающей болью зуб, не глядя под ноги примчишься аккурат к его порогу.
Сегодняшний день Целитель провел в одиночестве, редкий случай, но, по всей видимости, люди решили повременить с хворобой и недугами или набрались терпения, сжали зубы, дабы сохранить свои и без того не тугие кошельки в целости и сохранности.
Близился вечер, Целитель лежал на кровати и с грустью поглядывал на шкаф, за стеклянными дверцами которого без дела пылились баночки, миски, пробирки и пузырьки с настойками, микстурами и порошками его собственных, хранимых в тайне, рецептур.
Давеча имел место аншлаг, думал скучающий лекарь, вспоминая день вчерашний и целых трех пациентов; бабку под сто лет, притащившуюся с прыщиком на крючковатом носу, ей, видите ли, не пристало так выглядеть, деревенского мальца с разбитым локтем, из которого хлестала кровь, и его крикливой мамаши, готовой удушить Целителя, пока он лепил пострадавшему на рану лист подорожника, и девицу на сносях, заблевавшую все вокруг — ей он вручил настойку одуванчика, толку от которой было чуть, но глядя в глаза будущей матери, убедил ее в чудодейственных свойствах горькой зеленоватой жидкости.
Целитель уже засобирался отойти ко сну, как в дверь постучали.
— Хм, поздний гость, — с энтузиазмом проворчал лекарь, поднимаясь с кровати. — Входи, открыто.
Икар, а это был, естественно для повествования, он, протиснулся в узкую приемную-операционную:
— Здравствуйте.
— С чем пожаловали? — перед юношей возник мужчина средних лет, лысоватый, с большими, навыкате глазами и пухлым, чувственным ртом.
— С предложением отправиться на Солнце, — бодро отчеканил Икар, — вместе со мной.
Псих, быстро определил лекарь и сразу же направился к шкафу за успокоительным сбором, бросив:
— Минуточку.
— В своем призыве, дорогой друг, я более нормален, нежели настой одуванчика для исцеления тошноты, — произнес негромко Икар. Целитель остановился, рука его, потянувшаяся за зельем, замерла в воздухе.
— Лечить во Свете, без обмана — не это ли мечта всех, дававших клятву Гиппократа? — голос не-пациента стал еще тише.
— Я не давал, — лекарь повернулся к посетителю, во все глаза разглядывая молодого человека.
— Будет ли на Свету жить порок, который и рождает болезнь? А ежели не спрятать под светящимися одеждами (ведь именно такие в ходу на Солнце) камня за пазухой, да и сам камень — раскаленная лава, и не сокрыть в тени помысла задуманный грех, ибо тени нет вовсе, так и лечить некого. Очень сомневаюсь я, странный пришелец, что на Солнце надобен солнечный целитель.
Икар, уже привыкший получать земные отказы, аргументированные земным же сознанием, спокойно ответил:
— Ты имеешь в виду недомогание телесное, но на Солнце обитатели подвержены болезням иного рода, душевным. Пороки пятен и затмений — к их лечению призываю тебя.
Лекарь слыл любителем поговорить и не гнушался высокого штиля в общении с пациентами даже во время хирургических операций, тем паче что последние, подвергнутые экзекуции наркоза, не могли возражать:
— Но навыки мои и знания касаются устройства человеческого тела, хотя и в привязке к его незримой конституции, где помыслы составляют скелет, деяния как мышцы, облепившие костяк, а вереницы слов, бросаемых не глядя в пространство, собою представляют кровь, несущую в себе и жизнь, и смерть, здоровье и болезни, мрак и свет.
Икар восторженно захлопал в ладоши:
— Мне кажется, ты прозрел достаточно, чтобы не боясь навредить, как это принято в вашей среде, взять в руки солнечный скальпель и солнечные микстуры назначать своим светящимся пациентам.
Покрасневший от похвалы Целитель размешал какой-то порошок и сам же залпом выпил его:
— Прозрение мое, на которое, как на трамплин, пытаешься затащить меня, чтобы прыгнуть с тобою вместе, всего лишь жизненный опыт, — лекарь почмокал губами, — в коем не счесть ошибок, неправильно поставленных диагнозов, неизлеченных опухолей и великое множество смертей по Воле Божьей и недоразумению вашего покорного слуги. По прибытии на Солнце вместе с моим халатом сгорят и знания земного лекаря, тогда мне самому придется обратиться к солнечному коллеге за помощью. — Он горько усмехнулся. — Может, научит чему-нибудь?
Икар заулыбался, он вообще любил это делать, несмотря на текущее настроение:
— Там, куда зову, не нужен опыт, как и знания. Солнечный целитель пользуется всего одним инструментом, единственным навыком.
— Что же это за чудо-клистир? — лекарь недоверчиво смотрел на странно рассуждающего юношу: — Философский камень, эликсир молодости, живая вода?
Молодой человек явно был подготовлен к быстрому ответу:
— Это энергия любви, она есть все, что перечислил ты.
Целителю нравился собеседник, он вообще с симпатией относился к пациентам, особенно к душевнобольным. То, что перед ним чокнутый, лекарь не сомневался с самого начала, но аргументы психа были интересными, а вел он себя спокойно, посему Целитель, незаметно приготовивший шприц со снотворным, пока не прибегал к его помощи и продолжил беседу.
— Мне не понадобится саквояж с инструментами, настойки трав, стетоскоп и клизма? — лекарь изобразил на физиономии наивно-удивленную мину.
Псих не заметил подвоха и спокойно ответил:
— Нет, только собственное сердце, способное вместить в себя любовь ко всему живому, ко всем вокруг.
Целитель продолжил в том же духе:
— И как, по-твоему, мне лечить солнечные недуги, пусть даже под одеждами моими болтается распухшее до размеров верблюжьего горба сердце, наполненное до краев любовью к миру? Жалеть их, лить слезы вместе с ними и разговорами страдания душевные смягчать, тампоном нежного взгляда стирать пот с воспаленных лбов?
Лекарю, как представителю древнейшей профессии, позволяющей, а иной раз и требующей забираться внутрь человеческого тела, неоднократно приходилось видеть обнаженное, дышащее, такое нежное и незащищенное сердце. В эти моменты его собственная сердечная мышца была холодна, это требовалось для остроты внимания и точности движения рук. Пусти он в себя любовь, а вместе с ней зайдет и жалость, его работа, качество и результат будут под большим вопросом. Лекарь бросил на психа вопросительно-обвинительный взгляд, а тот и не думал сдаваться:
— Когда наполняешь сердце любовью, как ты сказал, до размеров верблюжьего горба, сам становишься солнцем.
— Солнцем на Солнце? — Целитель был поражен изворотливостью незнакомца.
— Да, именно так на Солнце выглядит Солнечный Целитель, — в словах Икара не было и тени сомнения. — Он ярче своих «больных» пациентов и лечит их, делясь своей повышенной светимостью.
— Так в чем работа? — начал раздражаться Целитель, не находя «бреши в обороне» ума ненормального гостя.
Тот, в свою очередь, начал новую атаку:
— В том, чтобы достичь более высокой яркости, нежели остальные. Ну что, решил пойти со мной?
Лекарь жил один, женщины считали его человеком умным, но странным, и второе качество, видимо, превалировало над первым в их сознании, семьи у Целителя не было. Кроме практики здесь, на Земле, его ничего не держало. Лекарь долго молчал, а потом, кашлянув, заговорил:
— Я сотни раз взирал, в буквальном смысле, внутрь человека, вмешивался в работу его организма, удалял «лишнее» и привносил «новое», резал ткани и пилил кости, наблюдая их генезис, пытался понять замысел Творца, сотворившего такое чудо. Через некоторое время Человек перестал быть для меня Божественной загадкой. Я слишком подробно изучил устройство человеческого существа и я… боюсь пойти с тобой, зная наверняка, что произойдет с моим «мирозданием», когда мы приблизимся к Солнцу. Я страшусь смерти, Икар, и не пойду с тобой.
Икар улыбался во время всего диалога лекаря и, казалось бы, шире уже некуда, но тем не менее он расплылся в улыбке снова:
— Я не зову тебя на смерть, я приглашаю тебя отправиться в жизнь, да, несколько иную, чем эта, земная, но жизнь.
Целитель, слушая Икара, разглядывал череп на полке, пустые глазницы взирали на жилище лекаря как-то насмешливо и бесстрастно.
— Это ребенок, который утонул по весне в лесном озере. — Целитель не мог оторваться от молчаливых, бездонных глазниц утопленника. — Он, не подумав, нырнул в незнакомом месте. Ты еще молод, и тебя не пугает неведомое, мне, напротив, достаточно лет, чтобы остаться на месте и не бросаться в омут. Прости.
Икар, вздохнув, произнес:
— Понимаю, — и подойдя к полкам, положил на нижнюю зерно и рыбину. — Это тебе.
— Зачем? — удивился лекарь.
— Тебе ли не знать? — загадкой ответил Икар.
Целитель взял зернышко:
— Клетчатка очищает кишечник, но у меня взамен есть прекрасное средство на травах, а рыба приносит пользу и сосудам, и костям, и глазам, вот только ей у меня имеется замечательный конкурент — корень… — лекарь замялся. — Вот только не скажу чего и с чем перетертый, это секрет.
Икар покачал головой:
— Ты остался, как и хотел, в парадигме старого сознания. Это зерно — символ дремлющего начала, в нем заперта энергия новой жизни, не проросшее, оно не представляет ценности, как и ты, запертый самим собой в шелухе страхов. Рыба же, когда протухла, яд, высыхая здесь, перед глазами, она покажет тебе скоротечность твоей нужности. Надо успевать приносить пользу, а задерживаясь на одном месте (в статичном положении), придерживаясь привычной дороги, можно и навредить.
— Кому? — воскликнул возмущенный Целитель, а Икар, уже закрывая за собой дверь, опять лучезарно улыбнулся:
— Себе.