Год Дракона

Не любовный треугольник

Хмурое утро Цюриха встретило мелким дождём. Том заметил в зале прилёта джентльмена с табличкой, где было написано его имя и название отеля. Он угадал почерк Мии в организации трансфера, хотя она и не удосужилась предупредить его.

Автомобиль уверенно набирал скорость в сторону отеля, роскошно возвышающегося на холме Адлисберг с видом на Цюрихское озеро.

Утомленный своими раздумьями, Том решил действовать твердо.

Отправив Лауре лаконичное сообщение о встрече в отеле Dolder Grand, он подумал о совместном обеде с девушками, доверив себя судьбе.

Швейцар с уважением открыл дверь, и Том направился к рецепции. Он был здесь не раз с Лаурой, и каждый уголок казался знакомым.

Получив ключ у любезной девушки на рецепции, Том попросил доставить чемодан позднее и медленно направился к неизвестному.

Том ощущал, как ситуация выходила из-под контроля, Мия была в своём амплуа. По мере того, как он приближался к номеру, лёгкое раздражение уступало место возбуждающему предвкушению встречи.

Мия распахнула перед Томом дверь. Она отступила, позволяя ему войти и, как только он переступил порог, прижалась к нему, обвив руки вокруг его шеи. Аромат ее духов был знаком до боли, он вернул Тома в день, когда их мир перевернулся. Но когда он, не размыкая объятий, направился к кровати, она вдруг замерла.

— Стой, Том. Не надо, — вырвалось у нее с такой болью в голосе, что он, как под воздействием стоп-сигнала, остановился и опустил руки.

Мия легко, словно гуттаперчевая кукла, опустилась на кровать, отвернулась и закрыла глаза. Слезы потекли по её щекам.

Том, озадаченный её реакцией, попытался что-то сказать, но она преградила ему путь, подняв руку. Его слова замерли в воздухе.

Наконец придя в себя, Мия взяла пульт и открыла шторы. Свет солнца, пробившегося сквозь тучи, заполнил комнату. Она вышла на балкон.

— Что ты видишь? Посмотри на мое лицо, какое оно? — спросила Мия.

Почувствовав его замешательство, девушка попросила Тома улыбнуться и улыбнулась в ответ.

— Ну а теперь? — настаивала она.

Преодолев первоначальное смущение, Том заговорил с вновь обретенной уверенностью:

— Твое лицо… оно делает забавные выражения, как у маленькой девочки в песочнице.

— Вот! Это то, что я хотела услышать! — воскликнула Мия и как-то разом сникнув, села на край кровати.

— Твоя Мия стала кривенькой, милый, — мрачно добавила она.

Мия рассказала, как она проснулась утром, полная волнения перед свиданием с Томом. Подойдя к зеркалу с улыбкой, она была потрясена: её отражение неловко ухмылялось в ответ, при этом левая сторона лица оставалась неподвижна.

Мия улыбнулась Тому, легкая гримаса исказила её лицо.

— Но это не все, — после короткой паузы произнесла она.

Девушка рассказала Тому, что она также потеряла чувствительность трех пальцев на левой руке начиная с мизинца. Она не хочет зацикливаться на этом, но осознает, что приближается к последнему отрезку своей жизни.

Том пытался сказать, что онемение пальцев руки не критично, тем самым вызвав бурю негодования.

— Том, послушай, себя! Я готовила тебе сюрприз. У меня дома белый рояль August Förster, но к четырнадцатой сонате Бетховена у меня нет нот для семи пальцев! — воскликнула Мия в отчаянии.

Наконец она вернулась к своему обычному состоянию и предложила Тому принять душ после дороги, а сама заказала завтрак в номер.

Они сидели на балконе отеля, созерцая лес, погружённый в тень. Весеннее утро витало вокруг них, наполняя воздух ароматами свежескошенной травы и листвы. Том, утешая себя бокалом вина, внимательно слушал Мию. Её глаза время от времени наполнялись слезами.

— После Мальты, я выбрала радиотерапию, намереваясь победить болезнь — начала Мия, её голос колебался — Я мечтала о нас с тобой, о настоящих чувствах, Том.

— Ты сильная, Мия, — прервал девушку Том, касаясь ее руки.

— Я даже разговаривала с Эммой о суррогатном материнстве, на случай, если я не смогу иметь детей, — продолжала Мия — Когда мои волосы начали выпадать, я сбрила их. Не хотела видеть их гибель, оставлять пряди волос на подушке. Я чувствовала себя как Солдат Джейн, знаешь, из фильма Ридли Скотта. Слова Лоуренса о том, что в дикой природе никто не жалеет себя, стали моим кредо. Я была как замерзшая птица, падающая в пропасть.

— Но ты выстояла, — тихо сказал Том.

— Я углубилась в учёбу и начала заниматься аргентинским танго, — улыбнулась Мия. — Хотела удивить тебя. И сегодня вечером мы станцуем, милый.

Том обнял её:

— Обязательно станцуем, Мия.

— Но это ещё не всё, Том, — голос Мии дрогнул, и она выскользнула из его объятий. — Когда вдруг появился луч надежды, жизнь снова выкинула подлость, — сказала она, словно сражаясь за каждое слово.

— После лучевой терапии у меня диагностировали лейкемию, — Мия замолчала, устремив взгляд в пустоту.

— Она настигла внезапно, — продолжала она, — Сначала появились синяки, потом — обрушение тромбоцитов. Затем госпитализация, курсы химиотерапии, поиски донора костного мозга.

И вот теперь — начало паралича конечностей и лицевых нервов.

В какой-то момент я начала чувствовать приближение смерти кончиками пальцев, но и здесь судьба пошутила со мной — пальцы потеряли чувствительность, — с горькой иронией усмехнулась Мия.

— Помнишь, Том, как в аэропорту я говорила о предчувствии кровоизлияния в глазах? Я приближаюсь к этому моменту.

Затем она внезапно поднялась из кресла и крепко обняла Тома.

— Похоже, я тебя напугала, милый. Но расслабься, у нас еще есть время. Давай прокатимся на велосипедах по лесным тропинкам, здесь в отеле они с электроприводом, — тихо сказала она, прижимаясь к нему.

— Конечно, милая, тучи уже рассеялись, — отозвался Том, стараясь скрыть своё смятение и сохранить хрупкую связь, которая объединяла их в этот ранний час.

После освежающей прогулки по шепчущему тайны лесу, Том и Мия нашли убежище в теплых объятиях лаунж-бара, где они слились с его пульсирующей атмосферой, окруженные всплесками смеха, мерцанием света и ароматом специй. Мия, обхватив руками бокал с коктейлем, мягко начала:

— Том, это может показаться навязчивым, но… Лаура в курсе твоего визита? Ты планируешь с ней встретиться? Ее голос дрожал, выражая скрытое беспокойство.

Том, предвидя этот момент, откинулся на спинку кресла, пытаясь скрыть свое напряжение под маской беззаботности.

— Да, я написал Лауре, как только приземлился. Она должна быть здесь в любую минуту, — он произнес это с обманчивой легкостью.

— Я думаю, вам стоит познакомиться. Лаура может оказаться тебе полезной. Её фонд занимается прикладными нейроисследованиями, — его голос стал более серьезным, словно он невольно касался чего-то глубоко личного.

Пока они ожидали Лауру, Мия, словно страницы старого любимого романа, раскрывала перед Томом главы своего детства и истории своей семьи.

— Моя мама была моделью в Париже, когда встретила моего отца — молодого амбициозного адвоката. Он вел дело нескольких моделей, в том числе и мамы, против модельного агентства, обвиняемого в незаконном использовании их фотографий.

Дело вызвало много шума; они выиграли, и мама получила значительную компенсацию. И вот, их короткий, но бурный роман завершился моим рождением, — с легкой улыбкой рассказывала она.

— Они так и не стали жить вместе. Мама говорила, что их связь была как ураган — мощная и быстротечная. Но они сохранили дружеские отношения. Оба поддерживают меня и зовут к себе, но я решила пожить в Цюрихе до конца учебы в университете. Осталось всего два месяца.

Мое детство и школьные годы прошли в Монтрё с тетями со стороны мамы. Лето я обычно проводила в Париже, где рано познакомилась с миром моды. Отец научил меня любить музыку и шахматы, хотя мы виделись нечасто.

Зато его младший брат Жан-Мишель, тоже адвокат, — он всегда находил время для меня. Он удивительный человек, и я хочу, чтобы вы познакомились.

Мия вдруг загадочно улыбнулась, протягивая Тому визитку. — На днях он приезжал ко мне, и я рассказала ему о нас.

Том, взяв визитку с надписью "Месье Жан-Мишель Пуатье, адвокат в Париже", внезапно поучаствовал напряжение в воздухе.

Взглянув на вход в лаунж, он увидел Лауру. Она была поразительно красива, и ее приближение казалось неизбежным, как приближение грозы.