Терпкий аромат полыни

ГЛАВА VI

Кларисса уехала утром, оставив подруге сведения о том, с кем можно связаться, когда она будет готова поступить на курсы сестер милосердия. После ее отъезда Эмили села к столу, но так и не смогла написать письмо. Если она уедет в Лондон учиться, то больше не увидит Робби. После вчерашнего заявления матери ускользнуть из дома и повидаться с ним будет непросто. Она знала, что с той станется потребовать у сестры-хозяйки немедленно перевести Робби в другой госпиталь.

И тут ей пришла в голову восхитительная идея. Куда бы его ни перевели, она же сможет стать сиделкой в том же самом месте. Ей не обязательно ехать на фронт, как Клариссе. Разумеется, сиделки нужны и дома. Она улыбнулась собственной храбрости.

Ее подозрения оказались верны. Через несколько дней после праздника миссис Брайс улеглась в постель, сообщив, что совсем вымоталась и душевно, и физически. Эмили немедленно побежала к соседнему дому, чтобы повидать Робби.

Во дворе на солнышке выставили ряд кресел-каталок, и он, сидя в одном из них, сосредоточенно плел коврик из рафии.[8]

— Посмотри-ка, кто идет, Роб. Не забывай о манерах! — воскликнул кто-то.

Робби поднял глаза и, отложив плетение, попытался встать.

— Пустая трата времени, — сказал он, глядя на свою поделку. — Зачем нужен этот коврик?

— Вероятно, чтобы занять вас и не давать грустить, — предположила Эмили.

Он улыбнулся ей, но довольно сдержанно, что она сразу заметила.

— Подождите минуту. Я возьму костыли, и мы прогуляемся.

— А сестра-хозяйка вас отпустит?

— А мне плевать. Я долго здесь не останусь.

— Нет?

Они отошли от остальных и оказались в тени здания.

— Нет. Меня переведут через несколько дней. В военно-морской госпиталь в Плимуте. Они говорят, что там лучшие возможности для реабилитации и я быстрее начну ходить.

— Понятно. А почему военно-морской госпиталь, вы же в авиации?

— Наш род войск пока еще слишком мал, чтобы иметь собственный госпиталь. А Плимут — морской город, и госпиталь там один из лучших.

Эмили попыталась скрыть свое разочарование:

— Наверное, это хорошие новости. Всяко лучше, чем плести коврики.

— Да, — согласился он, — если бы только это в самом деле делалось ради моего блага.

— Вы полагаете, к этому приложила руку моя мать?

Он нахмурился:

— А вы что-то об этом знаете?

— Нет, но я подозреваю, что это ее задумка. После вашего ухода я выслушала длинную лекцию о вашей неблагонадежности. Мне запретили с вами видеться.

Они молча прошли мимо здания и, добравшись до розового сада, сели на деревянную скамейку. Вокруг витал густой аромат роз.

— Она права, — сказал он наконец, — я действительно сомнительная партия. Наверное, это к лучшему, Эмили. Вам не стоит мной увлекаться. У меня нет никаких перспектив. Мои шансы дожить до конца войны невелики, но даже если это случится, я немедленно уеду за десять тысяч миль от вашего дома. Я не могу ожидать, что вы последуете за мной и будете жить той жизнью, к которой я привык. Только не в такой дали от семьи. Это разобьет вашим родителям сердце. — Он помолчал. — Наверное, лучше будет, если я уеду, и мы будем тепло вспоминать друг друга. Сражаясь с врагами, я буду думать о вас. Я никогда вас не забуду.

— Робби, пожалуйста, не говорите так. Разумеется, и я вас не забуду. Вы мне нравитесь, вы же знаете. Я не собираюсь сдаваться без боя. Плимут — это еще не край света. Туда меньше часа езды на поезде. Я буду приезжать и навещать вас. Я говорила, что собираюсь найти работу. Мои родители не смогут возразить. Мне исполнился двадцать один год, и я могу приносить пользу стране. Я думала, что могла бы стать сиделкой в вашем военно-морском госпитале.

Он встревожился:

— Эмили, вы же не собираетесь в самом деле пойти в сиделки? Вы к такому непривычны. Там нужно таскать судна и менять окровавленные бинты.

— Моя подруга Кларисса, с которой вы встречались на празднике, воспитывалась так же, как я. Мы вместе учились в закрытой школе для девочек. Но теперь она работает на фронте во Франции, в самых худших условиях, среди крыс, грязи и жутких ран. И ей нравится. Так что это возможно.

— Я не думаю…

— А в чем дело? — перебила она. — Вы думаете, я не справлюсь? Или намекаете, что не хотите больше меня видеть?

Он вздрогнул.

— Эмили, вы же знаете, что это не так. Я не могу выразить, что я на самом деле к вам испытываю, но это только потому, что я хочу для вас лучшей доли. Счастья. Такой жизни, какую вы заслуживаете.

Эмили взяла его за руку.

— Давайте жить одним днем? Радоваться тому, что мы оба живы и вы рядом со мной. Посмотрим, что принесет нам будущее.

— Вы правы. — Он посмотрел в сторону и поморщился. — Черт. Это сестра Хаммонд. Сейчас мне влетит за самовольную отлучку. Я не хочу, чтобы вы ссорились с матерью. Давайте вы убежите через изгородь? Через нее можно пролезть там, где я пробрался в первый раз, за большим дубом. А я встречу опасность лицом к лицу.

— Хорошо. — Она посмотрела на него и потянулась убрать волосы с его лба.

— Вы не обиделись, когда я вас поцеловал?

— Обиделась? Это было замечательно. Я до сих пор об этом вспоминаю.

— Хорошо. — Робби улыбнулся. — Для меня это тоже многое значит. — Он отвел ее руку. — Идите. Спрячьтесь, пока я отвлеку сестру, а потом бегите.

Он вышел из садика и пошел назад, к зданию.

— Простите, сестра, мне нужно было размять ноги! — крикнул он. — Невозможно сидеть в этом кресле, весь затекаешь.

— Не думайте, что я вам поверила, капитан Керр.

— Честное слово. Я хотел посмотреть на розы. Я же говорил вам, что моя матушка пытается выращивать розы дома. — Голос затих вдали.

Эмили подождала, пока сиделка не отошла подальше, бегом пересекла лужайку и протиснулась через изгородь.

К концу недели он уехал. Эмили решила, что настало время приступить к делу. Она начала разговор за завтраком. Мать как раз восстала с одра, бледная и растрепанная.

— Мне двадцать один год, — сказала Эмили, — и мне пора приносить пользу. Я собираюсь вступить в местный корпус добровольцев.

— Я надеюсь, ты не собираешься делать глупости и записываться в Добровольческий медицинский корпус, как Кларисса? — резким тоном спросила мать.

— Мама, я обещаю, что не стану работать далеко от дома или в другой стране, — ответила Эмили. — Пока я останусь в Девоне, но сидеть дома и ничего не делать я больше не могу.

— Отличная идея. Хочешь, я отвезу тебя в Торки? — вмешался отец. — Кажется, у них там есть офис. Они подыщут тебе занятие.

— По всей видимости, в городке вроде Торки маловато занятий для добровольцев, — сказала Эмили, — что они мне предложат, место горничной в отеле? Или я должна буду выгуливать престарелых полковников по променаду? Нет, мне кажется, я должна уехать в город побольше, вроде Эксетера или Плимута. Папа, ты не отвезешь меня на станцию?

— Завтра я собирался в Эксетер, могу взять и тебя, если ты чуть-чуть подождешь.

— Нет, спасибо. Лучше я поеду пораньше, — отказалась она. — Я слишком долго теряла время зря.

— Если бы ты уделила больше внимания одному из молодых людей на вечеринке, то могла бы уже планировать свадьбу, — с сожалением в голосе произнесла мать. — Я говорила тебе, что Обри Уоррен-Смайт увлечен тобой, а ты на него даже не посмотрела. У него солидная работа и хорошие перспективы… Может быть, он не красавец, но бывает и куда хуже.

— Мамочка, у него слабые голеностопы, ты же знаешь. И вообще я не тороплюсь замуж. Я хочу увидеть жизнь. Я видела только школу и войну. Я никогда не путешествовала, не бывала в Лондоне, не ходила в театр в Вест-Энде. Я знаю, что до конца войны это невозможно, но я хочу, по крайней мере, почувствовать себя самостоятельной. Ты же понимаешь?

— В мои времена молодая женщина не нуждалась ни в какой самостоятельности, — возразила миссис Брайс. — Пока для нее не находился достойный муж, все заботы лежали на отце. Таким образом, женщина всегда была под защитой.

— А я не хочу жить в безопасности, — возразила Эмили. — Помнишь, Кларисса сказала, что после войны женщинам придется делать мужскую работу? Мне понадобится опыт.

— Девочка права, Марджори, — вмешался отец и похлопал жену по руке. — Ты не можешь вечно ее опекать, старушка. Я не вижу ничего дурного, пусть идет добровольцем. Эмили, я тебя благословляю, можешь посмотреть, что тебе предложат.

Эмили поверить не могла, что родители сдадутся так легко. Поднимаясь к себе, она услышала слова отца:

— Марджори, мне кажется, что это прекрасная мысль. Работа отвлечет ее от мечтаний об этом австралийце, и к тому же она сможет встретить кого-то, кого мы одобрим. Молодого человека из Англии.

Эмили надела скромный льняной голубой костюм, белые перчатки и белую шляпку. Отец подвез ее до станции, но она купила билет не до Эксетера, а до Плимута, который был совсем в другой стороне. Мимо нее пролетали поля и леса, а она пыталась вспомнить, когда последний раз ездила на поезде одна. Ей приходилось путешествовать в школу и из школы, но всегда в компании учительницы и других девочек. Ее охватило волнение. Она сделала первый шаг. Маленький, но в правильном направлении. Если ей повезет, к концу дня она станет независимой женщиной и будет работать там, где Робби.

Сойдя с поезда в Плимуте, она спросила дорогу до Королевского военно-морского госпиталя. Ей сказали, что до него не близко, но можно доехать на автобусе или взять такси. Она выбрала автобус и вскоре уже стояла перед госпиталем, глядя на него в изумлении. Она ожидала увидеть здание, похожее на остальные госпитали — скучное, квадратное и мрачное. А увидела несколько элегантных георгианских особняков, стоявших вокруг зеленого двора. Госпиталь был огромен и пугал. Раздумывая, в какое из зданий ей надо, она увидела группу девушек в накрахмаленных шапочках и платьях, в трепещущих на ветру плащах. Эмили подошла к ним.

— Простите, вы не могли бы подсказать, к кому мне обратиться, чтобы узнать о том, как вступить в добровольцы?

— Вы медицинская сестра? — спросила одна из них.

— Пока нет. Но хотела бы ей стать.

— Мы все из Службы медицинских сестер имени королевы Александры, — ответила девушка. — Я не знаю, возьмут ли вас, если вы пока ничего не умеете. Стоит ли вам учиться, если война скоро закончится?

— А как насчет сиделок или санитарок? Уж они-то здесь наверняка нужны.

— Да, но это черная работа. — Девушка нахмурилась. — Знаете, поговорите со старшей сестрой. Она вам все объяснит. Она в Трафальгаре, вон в том дальнем здании. Ее кабинет прямо в главном коридоре, справа. Я бы вас отвела, но у нас начинается дежурство, а наша сестра страшно ругается, если мы опаздываем.

Эмили поблагодарила их и пошла в указанном направлении. Кабинет она нашла легко, там ее встретила величественная пожилая женщина, похожая на ее школьную директрису.

— Чем могу быть вам полезна, юная леди?

— Я хотела бы вступить в добровольцы.

— В качестве кого? — Говорила старшая сестра резко, но виду нее был приветливый.

— Сначала я думала, что в качестве медицинской сестры, но мне уже сказали, что их набирают из Службы имени королевы Александры.