Канарейка в клетке

Глава 10

...Лука, день прибытия Карины в Неаполь

Я сидел в кабинете Армана и не мог поверить в то, что слышу. Обхватив голову руками, застыл на несколько секунд, переваривая информацию, затем взъерошил волосы и поднял на друга глаза.

- Скажи, тебе действительно это нужно?

- Нужно!

- Для чего?

- Лука, тебе ли не знать, все, что я задумал, произойдет в любом случае. Для моих желаний может и не быть причин, я сделаю это просто потому, что так хочу – ухмыльнулся Арман, а затем, добавил – Я ненавижу фальшь и ложь, но я солгал, отыграл влюбленного идиота, пошел на это, чтобы показать Карине обратную сторону ее вранья.

- Арман, ты теряешь рассудок. Она пишет книги, понимаешь? Это просто истории, остынь, прошу тебя.

- Ты мне друг, Лука, поэтому я прощу твою дерзость, но больше не смей мне указывать и читать нотации, понял? – зло сверкнула глазами Арман.

- Я тебя услышал. Есть ли какие-то приказы для меня и моих ребят? – уточнил я перед уходом.

- Охрана комнаты с девушкой должна быть круглосуточной, поставь адекватных парней, не падких на баб. Что там с установкой оборудования в моей комнате? Все готово?

- Да. Звук отличный, проблем не будет.

- Хорошая работа. Можешь быть свободен – махнул рукой Арман, жестом указывая на двери.

Я смотрел, как из припаркованного автомобиля выходил дон Герра, а следом за ним светловолосая девушка в очках и нервно сжимал подоконник, тяжело вздыхая.

…Попала ты, Карина.

Арман мой друг, но мальчишеская, крепкая дружба осталась где-то далеко, в беззаботном детстве, сейчас она отошла на второй план. Мы разные, я его подчиненный, а он мой босс. Конечно, доверительные отношения у нас остались, но они стали серыми, не такими явными, как раньше. За всей этой жестокостью мы потеряли последние частички человечности, а Арман теряет и остатки разума…

Пожалуй, я единственный близкий человек из окружения дона. Консильери, младший босс, эти двое поддерживают с Арманом сугубо деловые отношения, их совесть давно превратилась в камень, на лицах ледяное спокойствие, в глазах – безоговорочное подчинение любому приказу. Они не знали его улыбающимся мальчишкой, который увлекался коллекционированием морских ракушек, эти люди видели только жестокого парня, выгрызающего себе зубами дорогу на вершину, парня, который безжалостно расправлялся с предателями и без тени сожаления разрывал крупные сделки с обнаглевшими партнерами.

Подчиненные видели в Армане пример для подражания, на него ровнялись и без раздумий склоняли голову в знак уважения и преданности. И только я все еще надеялся заметить в его глазах редкие искры мальчишеской беззаботности, плотно скрываемые пеленой жестокости и злобы.

Я – не ангел, я – мразь. Мои руки по локоть в крови старых и молодых людей, это моя жизнь, я не знаю, можно ли жить как-то иначе. У меня никогда не возникало желания спорить с Арманом, я выполнял все его указания беспрекословно, а ночами меня мучили кошмары. Все эти люди, умершие по моему приказу или от моей руки, превратившись в полупрозрачные тени, приходили во снах, тянули свои иссохшие, костлявые руки и душили.

Я уже мертв, давно. Моя душа превратилась в черный мерзкий сгусток, не способный сочувствовать и сопереживать, слабые стоны совести заглушались автоматными очередями, лязгом цепей и стуком тренажеров в спортивном зале.

По моему телу, как по карте, можно было отслеживать историю. На нем нет живого места, оно исполосовано уродливыми шрамами от пулевых и ножевых ранений. Мы никогда не трогали детей и женщин, это было табу, никто не смел нарушать этот запрет, но кажется Арман переступил черту…

Я смотрел на эту хрупкую девушку, с горящими от счастья глазами и понимал, что она попала в ад, из которого никогда не сможет выбраться. Что я могу сделать? Должен ли? Я не знал…

На одной чаше весов - приказ босса, на другой – нарушенный запрет и страдания ни в чем не повинной девушки.

Тихо ступая, я прошел в свою комнату и плотно прикрыл двери, уселся на кровать и закрыл глаза, мысли беспокойным роем наяривали круги в моей голове, я устал, морально измотан. Иногда мне хочется специально подставиться под смертельную пулю, чтобы моя никчемная жизнь, наконец, закончилась.

Я не спал двое суток подряд, просто не мог закрыть глаза, обессиленный бесконечными кошмарами. Прислушался к шуму голосов и шагам на лестнице, это Арман вел Карину в комнату, которая совсем скоро станет ее тюрьмой. Усталость брала верх над спутанным сознанием, я медленно опустил голову на подушки и уснул.

Утром меня разбудил звонок от Армана:

- Лука, встреть Кайли и проводи ее в мою комнату.

- Понял, босс.

Отвел гостью друга и бросил взгляд на девушку, спящую в помещении напротив. Ее пшеничные волосы небрежно разбросались по подушке, оголенная спина и хрупкие плечи, выглядывающие из-под одеяла, едва заметно вздрагивали.

Красивая, изящная, непохожая на шлюх, которыми мы регулярно пользовались. Вспомнил ее голубые глаза, радостный смех, милое удивление и вздохнул с сожалением. Сколько ей осталось быть такой собой, настоящей? День, неделя, месяц? Арман сломает ее, всех ломал, даже самых стойких и закоренелых бандитов. От его жестокости они скулили как раненые шакалы и молили о пощаде.

- Чего застыл, Лука? Хочешь остаться и присоединится к нам с Кайли? – отвлек меня от мыслей тихий голос Герра.

- Откажусь, пожалуй – бросил я, направляясь к выходу.

Прошел в свою комнату, забрал пистолет и смартфон, пролистал последние новости, а затем решил пойти на кухню и выпить кофе. Совсем не хотелось находиться на этом этаже, но я не успел уйти. Истошный женский крик и стук в двери застал меня на первой ступени лестницы.

С силой сжал кулаки и заставил себя спуститься, быстро заварил ароматный напиток и покинул дом. Я понимал, что если ворвусь туда, помешаю планам Армана, получу пулю в лоб, а следом лишится жизни и девушка. Если уж мне не удалось убедить друга отказаться от бредовой идеи, постараюсь сделать пребывании гостьи в этом доме более сносным. По крайней мере, попытаюсь.

Не вышло. На севере появились проблемы, мне и большей части солдат пришлось покинуть территорию, чтобы сопровождать босса. Охранять девушку оставил молодого бойца Данте, битый час читал ему лекции о том, что лучше не делать ничего, чем сотворить какую-нибудь глупость.

Но он не послушал, по возвращении Арман застал Карину с телефоном в руках, в то время как я зализывал раны в местной больнице. О смерти Данте узнал уже по возвращении в дом, от подчиненных, и понял, что босс окончательно слетел с катушек.

Я пытался поговорить с Арманом, черт возьми, я даже сорвался на крик, мне кажется, что если бы не испуганные охранники, вбежавшие в кабинет, я бы тряхнул друга за плечи, пытаясь поставить его мозг на место.

От услышанного доклада бойцов сердце шумно стучало, глухо отдавая ударами в голову. Мы бросились в комнату к Карине, и нашли ее полуживую, не дышащую. На бледном лице застыли соленые дорожки, а руки все еще отчаянно сжимали куски поролона.

...Только бы успеть, надо спасти, она не должна умереть.

Оставшись с ней один на один, говорил первое, что пришло в голову, но она не реагировала на мои слова. Я словил на себе взгляд голубых глаз, мне показалось, что она увидела во мне свою последнюю надежду, заглянула в самую черную глубину моей никчемной души, пробудив внутри некое непонятное мне чувство.

За несколько дней Арман смог начисто стереть из ее взгляда любовь к жизни, и даже намек на радость или счастье. Теперь эти голубые океаны стали пустыми и безжизненными. Как ей помочь? Теперь уж не знаю, после такого нормальными не остаются. Хотя, что я то, могу знать о нормальности? Я сам нахожусь на грани безумия.

Тогда я решил для себя, что сам стану у двери этой комнаты, стану стеной, плотиной, мраморной плитой, потому что я должен ее защитить. Хочу умереть, потому что действительно устал существовать в этом кошмаре, но перед смертью я просто обязан сделать в жизни хоть что-то хорошее для другого человека.

И пусть это будет голубоглазое «sole» (исп. «солнце»), я научу ее выживать в нашем жестоком мире. Сделаю это в первую очередь для друга, теряющего самообладание и рассудок, не позволю Арману остаться по ту сторону запретной грани, костьми лягу, но не дам крови невинной запачкать его руки…