Измена. Выбор между бывшим и будущим

Глава 10

«Твои глаза говорят о твоем болезненном прошлом. А я бы хотел, чтобы они светились от счастья!».

Весь день эти слова гуляли по моему разуму, не встречая выхода из него, будто это был самый сложный и запутанный лабиринт во всем мире. За всю свою жизнь я получала цветы только от единственного человека, им был мой муж, и даже на этапе парня тоже. Но он не знал моего местоположения в данный момент, мало того, он даже не пытался его узнать или как-то связаться со мной. Не то что бы я этого собственного хотела, но было чуть обидно от такового факта. Впрочем, если муж выбывает из списка предполагаемых отправителей букета, то остается только он — Юрий Александрович, хоть я и не могу найти этому здравого аргумента.

Даже если он, на сегодняшний день, единственный, кто знает о моем месте проживания, то зачем ему это? Хотя я и уверена быть не могу в том, что цветы отправлены точно им. Было бы намного проще, узнай я имя отправителя из записки или от курьера, но, увы. Я могла только быть точно убежденной в том, что ошибки нет, и букет точно адресован мне.

Вся время занимаясь бытовыми делами, такими как обустройство в новой квартире, закупка продуктов и уборка, эти мысли и вопросы без ответов сопровождали меня в абсолютно каждом деле и шаге. Не было и малейшего шанса сбежать от навязчивых мыслей, не дающих мне покоя.

Тем не менее, несмотря на все те странные блуждающие мысли, я была рада цветам, и даже очень. Они скрасили мой мир, будучи солнечным лучиком, пробившимся сквозь тяжелые тучи, заполонившие все небо. Наверное, это довольно просто, банально и глупо, но цветы на самом деле являлись очень важным элементом в моей жизни. И даже сейчас с помощью них, я получила способ насладиться прекрасным, позабыв о проблемах. Да, вот так просто. Цветы "равно" хорошее настроение девушки.

Да еще и какие — белые розы, в количестве не менее пятидесяти штук. Бутоны плотно закрытые и стойко держание свою форму, ни один из них не отличался от своих собратьев. А их белоснежный цвет не был чистокровным, будучи разбавленным благородным зелёным оттенком. В этом букете было потрясающе все — даже белая атласная ленточка, держащая цветы вместе и одновременно украшая их своим бантом.

А богатый аромат, исходящий из них, дурманил голову наравне с афродизиаком, потому что цветы и были им для меня. Вся квартира наполнилась цветочным запахом с медовым оттенком, свойственным исключительно белым розам. Мне даже начало казаться, что я сама напиталась им, вдыхая сладкий запах своих волос. С закрытыми глазами, я бы не смогла и отличить, где роза, а где прядь моих волос.

Даже спалось в эту ночь легче, а в голове всплывали один за другим прекрасные легкие сны. И утром было намного проще встать с кровати, первым делом начиная заботиться о цветах. Тяжело было только с ними прощаться, уходя на работу, но это была суровая необходимость.

И на работе меня в очередной раз за последние несколько дней встретили не очень то доброжелательно, и я вновь была удивленна нахождению в кофейне Евгения Дмитриевича. Боже, дай мне сил! Три дня подряд в компании и без того сложного человека, так еще и озлобленного на меня. Как это перенести и не свихнуться? Хотя лучше свихнуться, потому что увольняться мне нельзя, если он пытался довести меня до этого исхода. Сегодня, я даже не планировала казаться приветливой и доброжелательной, особенно, когда на меня начали наезжать, только перешагни я порог кофейни.

— Что, мать твою, здесь творится?! Совсем расслабилась, решила раз уволить нельзя, то можно ничего не делать?! — на меня посыпался град необоснованных вопросов, с огромным недовольством в тоне.

— Для начала, неплохо было бы объяснить, на чем конкретно основана ваша ко мне претензия.

Я держалась стойко, не показывая своих эмоций. Ведь этот человек прекрасно осознавал, что я стала работать еще больше после моего объявления о беременности и все благодаря ему самому. Так, простите, в каком месте я стала хуже или меньше работать?! Может он так взъелся из-за решений Юрия Александровича насчет выходного и пособия? Пока мои предположения освободились только к этому варианту.

— А в том, что твои бариста обкрадывают кассу, пока ты валяешься на незаслуженных выходных. И это полностью твоя ответственность, отвечать за все будешь ты, и сама же выплатишь каждую украденную копейку.

— Подождите, — останавливаю я его речь, боясь оказаться испачканной его брызгающей слюной, — я ничего не понимаю. Что с кассой?

— Недостача в кассе, и знаешь, приличная! Целых двадцать тысяч сегодня утром недосчитались.

— Может ребята обсчитались или забыли выбить какую-нибудь транзакцию за вчерашний день. Нельзя же так просто винить в краже на ровном месте, нужно ведь разобраться, — ситуация на самом деле была серьезной, но я стараюсь не распыляться, поддавшись чувствам, а предполагать рациональные варианты.

— Или ты с ними в доле, раз так за них заступаешься. Ну ничего, сейчас Юрий Александрович приедет и во всем разберется.

Он пошел куда-то в сторону склада тяжелыми шумными шагами, а я мыслями витала не в недостаче, а в предстающей встрече с этим мужчиной. Они становились все чаще и чаще, каждый раз переходя на какую-то новую небольшую ступень, и это как будоражило, так и легонько пугало, щекоча нервы.

Тем не менее я думала и о сложившейся проблеме, решив попытаться во всем разобраться самостоятельно до приезда владельца. Не отвлекая ребят, трудящихся за баром перед открытием смены и началом рабочего дня, я полезла в кассу, чтобы убедиться в правильности подсчета. Но пересчитав дважды, сумма была все также с недостатком в двадцать тысяч от закрытия вчерашней смены вечером. Тогда я полезла в историю транзакций, но и там ничего интересного не нашла. Все надежды оставались на камеры, доступ к которым у меня разумеется закрыт, но у Евгения и Юрия он был открытым, поэтому ничего не оставалось кроме как дождаться их для основательного разбирательства.

— Ась, все прям очень серьезно? — обратились ко мне бариста, окружив меня, словно взяв в заложники. — Евген головы нам открутит если деньги не найдет, а мы понятия не имеем как они вообще пропали.

— Ребят, если вы их не брали, значит обязательно найдутся, не переживайте, — и шепотом добавила: — главное, чтобы он вашу интерпретацию своего имени не услышал, а то точно головы можно лишиться.

Подбодрив и предупредив своих работников, я пошла в сторону склада на поиски Евгения. Запугивание бариста никому из нас на пользу не пойдет. Пребывая в таком состоянии, будучи подверженными волнению, они лишь больше денег потеряют, обсчитаясь или запутаясь. Поэтому я бы хотела продолжить любые выяснения сложившейся проблемы подальше от их запуганных ушей. И теперь была моя очередь наезжать на Евгения, насколько это было в моих полномочиях и возможностях. Но только я нашла управляющего и открыла рот, чтобы заговорить, как распахнулась дверь с тамбура, за которой показался Юрий Александрович.

— Доброе утро всем, — вежливо поприветствовал он нас, задерживая свой взгляд на мне.

— Едва ли оно доброе для нас, — ответила я, не скрывая грусти в голосе.

— В чем дело? — он перевел взгляд на своего управляющего, ожидая ответа, так как именно он был инициатором вызова владельца кофейни на место происшествия в восемь утра.

— У нас недостача в двадцать тысяч. Сумма круглая и затеряться не могла, значит снова воруют. Пойдемте в зал к ним, там и начнем разбираться.

— Нет, — шагнула я в сторону, перегородив дорогу мужчине, что хотел выйти, — не стоит переходить в зал и еще сильнее травмировать бариста. Мы ведь можем разобраться здесь, без них.

— А тебя вообще никто не спрашивал, Ася, — прошипел Евгений, стараясь меня заткнуть. — Это по большей части твой косяк, так как они являются твоей зоной ответственности, сейчас будет решаться и твоя судьба тоже.

— Вы правильно подметили, что они моя ответственность. И я не позволю запугивать их сейчас еще сильнее. Они, итак, дрожат от упоминания одного вашего имени и потерянных денег.

— И правильно делают, потому что понимают свою вину, в отличии от тебя.

— А вы, не понимаете, что будет, запугав вы их еще сильнее. Это повлечет за собой большие потери в кассе по причине страха, волнения и переживаний. А также плохую атмосферу и работу, а следовательно, негативные отзывы гостей о заведении. У них смена начинается через десять минут, дайте им успокоиться. С самого утра всех на уши поставили, — наша с ним стычка переходила уже на повышенные тона, а я совершенно забыла о правилах и должностях.

— И что я должен по-твоему? Простить им кражу денег и мирно продолжить работать?

— Да с чего вы вообще взяли, что они украли деньги? Я пересчитала кассу, проверила транзакции там все чисто, но у вас есть записи с камер видео-наблюдения. Можно их проверить и все сразу станет ясно.

— А может ты, и правда, с ними в доле, от того и пытаешься защитить их?!

— У вас нет причин обвинять меня в краже, как минимум по той причине, что у меня вчера был выходной и я не имела даже возможности притронуться к кассе.

— Тогда почему…

— Довольно! — прозвучал приказ от Юрия Александровича, что до сей поры был молчаливым наблюдателем нашей перепалки.

Его голос был таким же глубоким, как и взгляд направленный на нас, своих работников. Мы повели себя непрофессионально, сцепившись в конфликте, и даже не осознав этого вовремя. Но каждый из нас отстаивал свои права и, вероятно, вины за собой не находил.

— Евгений, вы зачем меня вызвали, сказав, что мне необходимо срочно приехать в кофейню по неотложному делу? Чтобы рассказать о двадцати тысячах, что я забрал из кассы этой ночью, о которых еще и предупредил вас в рабочем чате?

— Потому что это действительно важ… — он замолчал на середине слова, меняясь и в лице, и в интонации. — Это вы забрали деньги?!

— Да, я. Можешь проверить записи, если продолжаешь считать, что их у тебя украла шайка бариста под командованием менеджера. Еще вопросы будут?

А я расслабленно выдохнула, узнав итог всей неразберихи. Столько было шуму, а дело оказалось в невнимательности самого Евгения, что и организовал весь этот кипишь. Зря только оказал давление на бариста, давал ложные обвинения в мой адрес, вызвал начальника в такую рань. Что за человек?! Одним делом испортил день и настроение всем вокруг себя. Надеюсь ему хоть стыдно за это выступление.

— Я пойду успокою ребят и введу данную транзакцию, — отозвалась я, не только с целью улизнуть со склада, но и, желая, обрадовать своих подчиненных, пребывая теперь в приподнятом настроении с широкой улыбкой на лице.

— В этом нет необходимости, Ася, — но сам Юрий Александрович не позволил мне этого сделать. — Этим займется Евгений, так как вы здесь больше не работаете.

Моя улыбка скатилась примерно туда же, куда только что от услышанного упало мое сердце.