Развод. Цена ошибки

Глава 12. Полиция

Соня

— Ну что, куры, посидим в обезьяннике до выяснения обстоятельств? — дядечка лет пятидесяти в форме ведет нас в клетку.

В камер нас закрывают в том же составе, что и привезли сюда. Здесь очень холодно. Неприятно. Моя джинсовка по ходу дела осталась валяться на пляже, благо сумочку и рюкзак с техникой я успела схватить. А вот телефон потеряла. Непонятно, пал он жертвой в бою или тупо выпал из кармана, пока я сидела на пляже, но его нет.

Ну и хрен с ним! Руслан меня наверняка потеряет. Или нет. Возможно, прямо сейчас он занят своей женщиной и их общим ребенком, ему нет дела до меня.

— Мы имеем право на один звонок! — нежным, прямо-таки ангельским голоском говорит Белоснежка.

Дядька в форме оборачивается и смотрит на нее хмуро. Девушка на глазах сдувается и оседает на лавочку.

— Я в фильмах видела, — произносит жалобно.

Плюхаюсь рядом с ней и обнимаю себя руками. Ну и холодина, подбородок трясется от мандража и нервов.

Полицейский недовольно поджимает губы и качает головой:

— Будет тебе звонок. А пока добро пожаловать. Располагайтесь на нарах, дамы.

И, позвякивая ключами, уходит.

— Нары? — шепотом спрашивает у меня Белоснежка. — А где нары?

Третья участница драки, которая уже развалилась на лавке, начинает забористо ржать, показывая нам свой практически беззубый рот, отчего я делаю вывод, что ей далеко за сорок. Просто она настолько грязная и неопрятная, что определить ее возраст очень сложно.

— Отдала б мне телефон, белоручка, уже б дома чай пила и мужу ныла, что трубу спиздили, — неприятно произносит она. — А нары вот они.

Бьет рукой по лавочке, ложится на спину и укладывает руки под голову.

Я сильнее обхватываю себя за плечи. Меня трясет. Морозит. А еще до сих пор тошнит. От нервов, наверное.

Белоснежка рядом тоже дрожит и ютится поближе ко мне. Ей в топе и лосинах наверняка очень холодно.

— Тебя как зовут? — спрашивает у меня и легонько толкает плечом.

Оборачиваюсь и смотрю в лицо девушке. У нее очень необычная внешность, определенно заметно смешение кровей. Миндалевидный разрез глаз, да и сама радужка очень темная, я таких глаз и не видела никогда. Брови правильной формы, волосы блестят даже в полумраке тюрьмы. Невероятно красивая девушка и, по всей видимости, из интеллигентной семьи, это понятно по разговору и тому, как она ровно держит спину.

— Соня, — тихо говорю я.

— Очень приятно. А я Аделия. Можно просто Деля.

— Взаимно, — отвечаю я.

Молчим какое-то время, а после к нам приходит мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Красивый, высоченный, спина — мама дорогая, глаза — омуты. Это где ж откуда таких красивых в полиции берут?

— Ну что, Сонька Золотая Ручка, пошли каяться? — хмыкает он.

— Я-а?! — ошарашенно спрашиваю я.

Тот окидывает меня взглядом, хмурится:

— Фамилия?

— Бе-белова я, — мямлю еле слышно.

Мужчина смотрит в бумаги, потом усмехается:

— И вправду Сонька, — вперивается взглядом в преступницу и кивает на нее. — Вот эта «Сонька» мне нужна. Ну что, Валюха, снова промышляем незаконными действиями?

— Неведомо, товарищ майор, — весело лепечет она, даже не поднявшись. — Беленькой хапнула и не в себе была. Белочка напала, — и, сделав паузу, глядит на нас: — Или две белочки. А вообще это они на меня напали. У них это, как его? ОПГ* — во!

— Ясно. Валентина — на выход!

— Э-э! — недовольно восклицаю я. — А как же мы? Мы вообще-то потерпевшая сторона.

Майор открывает клетку и выпускает Валюху, которая отправляет нам прощальный «чмок», упираясь губами в грязную руку. Бэ-э.

— Чао, куры!

— Бебелова, — коверкает мою фамилию, усмехаясь. — Тебе что сказали? Чтобы отпустить тебя, нужен паспорт. Где твой паспорт, Бебелова?

Да. Круговорот в бюрократии такой: тебя сажают до выяснения обстоятельств. А чтобы их выяснить, нужен паспорт. А паспорт в квартире, там, где Руслан. Руслана я видеть не хочу. Поэтому сижу тут и жду у моря погоды, лишь бы не звонить ему.

Глупо? Знаю…

— Ну что молчишь, Бебелова? Звонить мужу пойдешь?

— Нет мужа, — брякаю я и отворачиваюсь.

— Кольцо есть, мужа нет. Дело ясное, что дело темное. Ладно, Бебелова, загорай пока тут, разберемся с тобой.

Опускаю взгляд и смотрю на кольцо. Пальцы налились отеком, и теперь кольцо не снимается. Сволочь.

— Подождите! — тоненьким голоском произносит Аделия. Встает, походкой от бедра подходит к клетке, просовывает сквозь прутья руку и кладет ее на предплечье полицейского. — Мне обещали один телефонный звонок. Могу я позвонить, товарищ майор?

Есть такие женщины в наших селениях — за один взмах их ресниц мужчины могут развязать войну. Аделия именно из таких, потому что майор откровенно стекает в собственные штаны. И вот вроде должно выглядеть пошло: подошла, губы облизала, руку положила, ан нет. Нежно, чувственно получилось. Так, чисто по-женски. Мне такому учиться и учиться.

— А вы?.. — севшим голосом спрашивает он, с интересом рассматривая Делю.

— А я Аделия Виссарионовна Дигай.

— Паспорта тоже нет с собой? — подобравшись, спрашивает полицейский.

— Нет, — грудной вдох и губки поджатые. — Я уже объясняла капитану, который нас привез: я была на пробежке, с собой только телефон, но его конфисковали. Мне очень нужно позвонить, сообщить своим родным, где я.

— Идемте, Аделия Виссарионовна, — произносит он на выдохе.

— Можно просто Деля, — кокетничая, говорит она.

Все уходят, а я ложусь, потому что сил сидеть не осталось. Неустанно кручу на пальце кольцо, пытаясь его снять, но это очень больно.

Палец покраснел и опух еще сильнее. Отбросив последнюю попытку, прикрываю глаза.

Не знаю, сколько проходит времени, по ощущениям вечность, но возвращается Деля и садится рядом со мной:

— Я дозвонилась до своего жениха, он приедет и спасет нас.

— Меня не надо спасать, — севшим голосом говорю я.

— Почему? — удивленно спрашивает девушка. — У тебя что-то приключилось, да?

— Да. — И неожиданно я вываливаю на нее, как на случайного попутчика, все, что у меня сокрыто в душе. — Сегодня я видела своего мужа с другой женщиной. У них сын. Нашему ребенку было бы столько же, если бы не выкидыш несколько лет назад.

— Мамочки! — шепотом говорит она. — А это точно его ребенок?

— Точно. Они похожи как две капли воды. Ошибки быть не может.

— Сонь, как ты сейчас? Очень больно? — аккуратно спрашивает она.

— Нет, Дель. Вернее, да. Мне больно. Но это боль не из-за предательства в целом, а из-за того, что он уехал к другой, когда мне было очень плохо. Понимаешь?

— Да, — серьезно кивает она и деловито выносит вердикт: — Ты его не любишь.

Смотрю на ее задумчивое выражение лица:

— Мне казалось, что люблю.

— Нет, Сонь. Тебе больно не из-за самого предательства, а из-за жалости к себе. Это несколько другое. Но так даже лучше. Что будешь делать?

— Разводиться, — вздыхаю я.

— Это правильно. Ты молодая и красивая, еще обязательно найдешь свое счастье. Хочешь, попрошу у своего жениха контакты хорошего адвоката для развода? Мой жених знаешь какой? Он может все, — произносит так гордо, что я даже завидовать начинаю.

— Нет, — улыбаясь, отвечаю я. — Мне от мужа ничего не нужно.

— Ну как хочешь, — пожимает плечами она. Но ты не думай, мой жених тебя тоже спасет, я договорилась.

— Спасибо, — шепчу я.

— Сонь, а можно с тобой встретиться потом? Кофе попить? А то я только недавно из-за границы вернулась, а тут у меня подруг нет и поговорить даже не с кем.

— С удовольствием, — киваю я.

Я действительно рада буду повидаться с Делей и пообщаться. Проходит немного времени, когда майор возвращается и громко объявляет:

— Дигай и Бебелова, на выход!

Господи, да он перестанет коверкать мою фамилию или нет?

Нас встречает мужчина в костюме, с чемоданчиком в руках. Из разговора я делаю вывод, что это адвокат.

Нас с Делей заставляют подписать какие-то бумаги, мы оставляем свои данные. Аделия переписывает на бумажке свой номер и оставляет его мне. Мне отдают вещи, и я, закинув рюкзак за спину, шатаясь, выхожу на улицу.

— Димочка! — восклицает Деля, и это имя больно режет слух.

Оборачиваюсь.

Аделия подлетает к моему Димке и падает ему в объятия. А он в это время не может отвести от меня ошарашенного взгляда.

Вот вам и жених, собственной персоной.

*Организованная преступная группа.