Оборотная сторона правды

Тут Мег взяла его за руку. Вспышки фотоаппаратов обезумели.

— Я признал свой неблагоразумный поступок и предпринял шаги, чтобы возместить нанесенный семье ущерб. Это заняло время, но я рад сообщить, что мы выстояли и стали еще сильнее.

Он откашлялся и ассистент у основания сцены предложил ему стакан воды. Сенатор отмахнулся.

— Позвольте опровергнуть некоторые слухи, разошедшиеся за последние недели. За семнадцать лет я ни разу не выходил на связь с Эмили Квинн. Впервые о том, что Кейт моя дочь я узнал от репортера из Нью-Йорк Таймс, которого вижу сегодня здесь.

Все журналисты повернулись к женщине средних лет с крашеными черными волосами. Она подняла диктофон. Мне подумалось, что я могла прочесть ее статьи, когда это случилось. Если б я попала в автобус для прессы, то задала бы ей несколько вопросов, начиная с «Как же ты раскопала»?

— Мы с Мег с удовольствием познакомились с Кейт за прошедшую неделю, равно как и Грейс с Гейбом. Кейт замечательная девушка, и я рад это сообщить.

Когда сенатор через плечо стал на меня сиять благожелательностью, все мое тело закололо.

Но затем произошло следующее. Вернулась Кейт с доски.

— Каждый день после школы Кейт помогала своей матери в продовольственном банке, стабильно показывая на занятиях отличные результаты. В последние недели она столкнулась с обжигающе пристальным вниманием и невероятным потрясением. Она перенесла это мужественно и безропотно, не взирая на горе после трагической гибели матери. Она умная. Заботливая. И отлично играет в пинг-понг!

Толпа зашлась смехом, а я постаралась не показать смущения. Мы редко играли в пинг-понг. С тех самых пор я ни разу не возвращалась к нему.

— Я понимаю, в условиях выборов это выглядит как навязчивая агитация, но я и моя семья высоко ценим ваши благоразумие и рассудительность, равно как и приветствуем Кейт. Я отвечу на парочку вопросов.

Толпа зашумела, но он указал на конкретного человека, словно учитель, вызывающий к доске.

— Вы рассчитываете выбыть из гонки?

— Я не планирую выбывать из гонки. Я не верю, что это будет правильным выбором для Америки, и не считаю это примером для своих детей. — Он кивнул в мою сторону. — И хочу, чтобы моя дочь знала, что я из тех, кто держит обещания.

— Она принимает участие в кампании? — раздался женский голос.

— Да, — ответила на это Мег, нагнувшись к микрофону. — Мы попросили ее и присоединиться, и рады от того, что она согласилась.

— Кейт!

Я вздрогнула. Строй репортеров выкрикивал мое имя. Большинство из них. Слева меня сверлил неодобрительным взором Эллиот.

— Кейт, как вам удалось справиться с шоком…

— Кейт, ваша мать даже не…

Я не могла расслышать вопросы, да это и неважно. Я и не должна разговаривать. Только стоять и мило улыбаться.

— День обещает быть долгим, — сенатор рассмеялся, успокаивая корреспондентов. — Кейт к такому не привыкла, будьте к ней снисходительнее.

Затем я услышала вопрос, перекрывший остальные шумы.

— Как вы отреагировали на эту новость? Почувствовали стыд?

На секунду я решила, что они обращаются к Мег. Но нет, все смотрели на меня, в ожидании ответа притихнув. Спросивший корреспондент-проныра выглядел глуповато. Гейб посмотрел на меня огромными глазами и дважды пожал руку, молчаливо спрашивая, все ли со мной в порядке.

— Ладно, на сегодня хватит, — на прощание сенатор помахал рукой.

Достаточно? Нет, недостаточно. Последнее слово не останется за ним. Если вопрос останется без ответа, повиснет в воздухе, вся страна будет считать, что я стыжусь матери. Сенатор отошел от микрофона, и я рванула вперед, чтобы занять его место. К коже прилила кровь, от такого вопроса затряслись руки, но я заставила их схватить микрофон.

— Нет, я не стыжусь.

Мой голос рикошетом отразился от динамиков и вернулся. Наверное, я сказала слишком громко. На толпу пал полог тишины. Я заметила, как сенатор подошел, его рука зависла над микрофоном, но что он мог сделать? Я говорила, он меня не прерывал. Он опустил руку.

Я сглотнула.

— Мне не стыдно за свое рождение. И извиняться я за это не собираюсь. Как и сенатор Купер…

Передо мной предстало воспоминание о нашей поездке на прошлой неделе, во время которой сенатор цитировал любимый отрывок речи.

— Мне повезло, что он мой отец.

О да, это все, что вертелось на языке. Они все еще напряженно на меня глазели, поэтому я тихим голосом добавила:

— Спасибо за внимание, — тут представители штаба начали расточать улыбки, стали позировать для снимков и прорываться к микрофонам, меня с остальными оттеснили со сцены.

Нэнси ехидничала, Эллиот намеревался позже меня придушить, но репортеры остались впечатленными, зеваки подбадривали меня и хватали за руки, когда мы проталкивались к автобусу. Мачеха медленно растянула губы в усмешке и объявила как бы официально: Мне эта девчонка по нраву!

Глава 11

Солнечный свет тускло разлился над покатыми холмами, на вершине которых прогуливались коровы, и пролег над длинной низкой изгородью. Позади меня в политиканской небрежности расположились сверкающие шатры тусовки сенатора Таубера. В пронзительных голосах присутствующих чувствовалось принужденное веселье. Но здесь было красиво. Хотя сенатор и его команда подготовили наш выход, я целых две минуты переводила дыхание.

Мы скакали с одного мероприятия на другое, мимоходом забежав в продуктовый пожать руку потенциальным избирателям. Я должна была всем махать и улыбаться.

После пресс-конференции меня предусмотрительно держали подальше от микрофонов. Я и не возражала. Я все высказала и чуть тряслась, нагло ослушавшись приказа. Прилив адреналина перешел в отлив.

Это оказалось труднее, чем я думала. Я протягивала руку, как в финальном туре на чемпионате по восьмичасовому рукопожатию. Сейчас же руки висели по бокам словно ржавые якоря. Они хотя бы позволили мне на вечер переобуться в балетки. Ноги были за это благодарны.

— Кейт! — жестом подозвала меня Нэнси.

Я взяла еще один напиток, глубоко вдохнула аромат сена и поспешила к Куперам. К нашему почтенному виновнику торжества, ушедшему в отставку сенатору Тауберу, вели выстроившиеся в линию гости. Эта ферма, поместье и земля принадлежали жене Таубера, выболтала мне по пути Нэнси. Таубер был сыном шахтера. После смерти первой жены он стал ухаживать за наследницей. Супруга номер два стояла настороже рядом с ним, ее белоснежные волосы были уложены наверх в форме рожка для мороженого.

Сенатор Купер шагнул вперед, и республиканские союзники, спотыкась, расчистили ему путь. Реакция Таубера была такой веселой, что могу поклясться, они не знали о приезде сенатора. Когда до меня дошла очередь пожать ему руку, его глаза засветились озорством.

— Нравится вам быть в центре внимания, моя дорогая? — спросил он. Судя по выражению его лица, трансляцию пресс-конференции он видел.

— Сегодня вечером я была бы рада избежать его, сэр. Для меня честь встретиться с вами. Поздравляю с выходом на пенсию.

Он залился хохотом.

— Она такая непосредственная, Марк!

Я вежливо улыбнулась, подумав, что будь я и впрямь непосредственной, то после полудня мне не пришлось бы репетировать это приветствие, а руки бы не покрылись потом, когда я открыла рот.

Процессия двинулась дальше и я очутилась в палатке с едой вместе с Грейс и Гейбом, пока Мег и сенатор обходили всех, пожимая руки. Либби, которая кружила вокруг меня с самой конференции, поглядывала на коллегу, мужчину в уродливом вязаном жилете коричневого цвета.

Гейб потянул скатерть.

— Тебе не очень-то нравится эта вечеринка? — спросила я.

Даже Грейси не изображала энтузиазм.

— Мы их ненавидим. Они стремные. — Самое страшное ругательство восьмилетки.

На данный момент обитый деревянными панелями бар вдоль стенки шатра никто не осаждал, поэтому туда-то я и направилась.

— Народ, газировка покатит?

Просьба была невинной, но то, какими напряженными взглядами они обменялись, навело меня на подозрения, что содовой в их меню нет. Мне вспомнилось, что единственными напитками в холодильнике Куперов были соки — с минералкой, если повезет, то с газированной.

Гейб уже было открыл рот, чтобы признаться, но Грейс уже прервала его.

— Колы! — Ее глаза расширились, когда она попыталась использовать близнецовую связь.

— Мне тоже. — Уголки рта Гейба поползли вверх, несмотря на его попытки сохранить непроницаемое лицо. — Колы. Пожалуйста.

В трех шагах от бара я почувствовала, что сзади меня кто-то задел. Прежде чем я успела обернуться, мне на ухо зашептал хриплый мужской голос:

— Эй, новенькая.

Я замерла и попыталась убрать с лица тревогу и заменить ее отрепетированной улыбкой. Им оказался блондин в дорогом костюме, стоявший руки в брюки. С улыбкой, будто он знаком со мной всю жизнь. Бесцеремонный. Мозг усиленно заработал, пытаясь припомнить, где мы могли видеться — может в штабе? — но из-за случившегося сегодня и большого количества встреченных мною за неделю людей память размыло. Моего возраста. Слишком молод для волонтера, не говоря уже о штатном сотруднике.

— Привет, — я не знала куда девать руки.

— Мне понравилось твое сегодняшнее выступление.

Я хлопала глазами, еще больше смутившись. Он вытащил руку из кармана и попытался что-то изобразить, выхватив нечто из воздуха. Выглядело это несколько непристойно, и я даже замерла на месте.

— Отдайте мне микрофон! — он рассмеялся, и я с ужасом осознала, что он пародировал пресс-конференцию. Лицо пошло пятнами. Не зная, как отреагировать, я развернулась и пошла.

Парень обогнал меня и прислонился к стойке. В знак раскаяния блондин поднял руку. Роста он был невысокого, примерно футов девять, но по сравнению со мной казался просто великаном, в нем было что-то, от чего пространство казалось меньше, словно бар был его сценой. Я глаз отвести не могла, не говоря уж о том, чтобы пройти мимо.

— Нет-нет-нет! — он ухмыльнулся. — Без шуток, было здорово. Знала бы ты, сколько раз я хотел так сделать. Серьезно, журналюга сам напросился. Бред сивой кобылы, а не вопрос.

Я ощутила небольшую поддержку. Было что-то опасное в этом парне, что-то надменное, но в данный момент это направлено не на меня.

— Спасибо за поддержку, — пробормотала я. Дерзкий настрой поколебался, будто не такого ответа он ожидал.

— Ты очень… вежливая, тебе так не кажется?

Он сделал шаг назад, чтобы хорошенько меня осмотреть, его серые глаза скользнули по мне, как будто я только что вышла с летающей тарелки.

Это был хороший шанс прекратить общение, но я не хотела оставлять последнее слово за ним. Я скрестила руки, чтобы загородиться от его блуждающего взгляда, и холодно уставилась на него.

— Отчего же? У меня нет причин грубить первому встречному.

Я была мастером игры в гляделки. Более того — экспертом. У меня была возможность практически десять лет оттачивать свои навыки с Пенни за время скучных выходных. Прошло всего лишь несколько секунд и я имела удовольствие созерцать как блондинчик отвел глаза в сторону, прикрывая улыбочкой свой провал.