Самодовольный мистер Костюм

Глава 7

Сорайя

Сорайя: Куда мы пойдем?

Я ушла с работы на час пораньше, чтобы приготовиться. Больше половины моей одежды лежало кучей на кровати. Обычно я одевалась, как мне вздумается. Я не была привередливой. Для меня стиль — выражение собственной индивидуальности, а не следование за последними трендами с подиумов или кого-то из семейки Кардашьян. Поэтому меня выбешивало до чертиков то, что я примеряла уже десятый наряд.

Грэхем: В ресторан, к несчастью. Только если ты не передумала. Я более чем готов, если ты предпочтешь, чтобы я насладился тобой у меня.

Если бы это был кто-то другой, все эти пошлые комментарии вывели бы меня из себя. Но, по какой-то причине, я улыбалась, получая их от Грэхема. Моим ответом на его приглашение потрахаться всегда было желание поизмываться над ним.

Сорайя: Вообще-то, может быть, я передумала.

Грэхем: Скажи свой адрес. Я все еще в офисе, но могу быть у тебя через 10 минут, где бы ты, черт возьми, ни жила.

Я фыркнула. Как я и думала, он был самовлюбленным, но было что-то милое в его честности, когда он говорил, что хочет меня. Обычно для таких парней, как он, показывать свое отчаяние было признаком слабости. Мне почти стало неприятно, что я играла с ним. Почти.

Сорайя: Я имела в виду наш ужин сегодня. Не уверена, что это хорошая идея.

Грэхем: Как же. Если ты не появишься, жди стука в дверь.

Сорайя: Ты даже не знаешь, где я живу.

Грэхем: Я очень находчивый.

Сорайя: Хорошо. Я приду. Но ты дал мне только адрес. Куда мы идем? Мне нужно знать, что надеть.

Грэхем: Иди в том, что на тебе сейчас.

Я посмотрела вниз.

Сорайя: В кружевном ярко-розовом бюстгальтере и трусиках танга?

Прошло, как минимум, пять минут, прежде чем он ответил.

Грэхем: Не говори мне такого.

Сорайя: Не нравится ярко-розовый?

Грэхем: О, нет, этот оттенок будет прекрасно смотреться в виде отпечатка руки на твоей заднице, если ты не перестанешь надо мной издеваться.

Мне никогда особо не нравилось шлепанье. Не нравилось — ключевое слово. Но когда я представила, как Грэхем шлепает меня, все тело начало гудеть. Я возбудилась от одного сообщения. Господи. Этот мужчина опасен. Нуждаясь в перерыве, я отбросила телефон на кровать и вернулась обратно к шкафу. И вдруг краем глаза увидела черное платье. Я купила его для похорон. Я расхохоталась при мысли, что должна была надеть его на то свидание с Аспеном. Когда я стянула его с вешалки, мой телефон завибрировал, извещая о входящем сообщении.

Грэхем: Ты перестала отвечать. Буду считать, что ты занята, представляя мою руку, шлепающую эту прелестную задницу.

У него была изумительная способность превратить простой вопрос в нечто пошлое.

Сорайя: Я занята. Пытаюсь выбрать, что надеть. Что возвращает меня к изначальному вопросу: куда мы идем?

Грэхем: Я забронировал столик в Zenkichi.

Сорайя: В Бруклине?

Грэхем: Да, в Бруклине. Он только один такой. Ты сказала, что живешь там, и так как ты не разрешаешь мне заехать за тобой, я выбрал место недалеко от тебя.

Сорайя: Вау. Хорошо, круто. Я хотела туда сходить. Хотя для тебя путь туда из офиса будет той еще занозой в заднице.

Грэхем: Логично. Так как ты заноза в моей заднице. Увидимся в 7.

Станция метро находилась в полутора кварталах от ресторана. Когда я повернула за угол, на улицу въехал черный лимузин. По непонятной причине я нырнула в арку, чтобы посмотреть, кто это. Чутье подсказывало, что это Грэхем.

И чутье не ошиблось. Водитель в форме вышел, открыл заднюю дверь, и Грэхем ступил на тротуар. Боже, этот мужчина источал власть. Он был одет в другой дорогой костюм, не в тот, что утром. То, как костюмы сидели на нем, не оставляло сомнений, что они были изготовлены на заказ. Но не дорогой костюм придавал ему превосходства, а то, как именно он носил костюм. Он стоял перед рестораном, такой высокий и уверенный в себе. Грудь широкая, плечи отведены назад, ноги уверенно расставлены. Он смотрел прямо перед собой, не залипнув в телефоне или уставившись на ноги в попытке избежать зрительного контакта. Одна рука была в кармане брюк, большой палец торчал снаружи. Мне нравился этот торчащий большой палец.

Я подождала несколько минут, и когда он, в конце концов, посмотрел в другую сторону, выскользнула из арки. Когда он повернулся и заметил меня, я усомнилась в своей походке. От того, как он наблюдал за каждым моим шагом, часть меня хотела сбежать прочь, но другой части нравилась сила его взгляда. Очень. Поэтому я подавила свою нервозность, добавила бедрам немного покачивания и решила не быть мышкой для кошки. Я буду собакой.

— Грэхем. — Я кивнула и остановилась перед ним.

— Сорайя. — Он скопировал мой деловой тон и кивнул.

Мы стояли на тротуаре на безопасном расстоянии, глядя друг на друга в течение самых долгих минут в истории. Затем он прорычал «к черту» и, шагнув ко мне, намотал мои волосы на руку, подняв тем самым голову туда, куда ему было нужно, и набросился на мои губы.

Долю секунды я пыталась сопротивляться. Но я будто была кубиком льда, пытающимся бороться с жаром солнца. Это было невозможно. Вместо этого я растворилась в ослепляющем свете. Если бы рукой он не держал так крепко мою талию, с большой вероятностью я бы упала на асфальт. Мой разум хотел сражаться с ним на каждом повороте, но тело не могло ему сопротивляться. Предательское тело.

Наконец, отстранившись, он произнес, почти касаясь моих губ:

— Борись, сколько хочешь, но настанет день, когда ты будешь умолять. Запомни мои слова.

Его самоуверенность вернула меня в чувства.

— Ты переполнен самодовольством.

— Я бы лучше наполнил тебя.

— Свинья.

— Что же это говорит о тебе? Ты уже мокрая для свиньи.

Я пыталась выбраться из его твердой хватки, но он только сильнее сжал меня.

— Я не мокрая.

Он выгнул бровь.

— Есть только один способ проверить.

— Отвали, Морган.

Грэхем отошел назад и поднял обе руки вверх. В его глазах был отражалось веселье.

Внутри ресторана было темно и не так, как я ожидала. Одетая в традиционную одежду японка вела нас по длинному коридору — складывалось ощущение, что наружу. Путь был выложен камнями и сланцем, будто мы шли по тропе через азиатский сад. По обе стороны рос высокий бамбук, висели фонари. Мы прошли к большой зоне со столиками, но хостесс вела нас дальше. В конце коридора она усадила нас в уединенной кабинке, которая закрывалась роскошными тяжелыми портьерами. Приняв наш заказ на напитки, она указала на звонок, встроенный в стол, и сказала, что нас не потревожат, пока мы сами не захотим. Затем она исчезла, закрыв портьеры. Казалось, что мы были одни на всем свете, но никак не посреди переполненного шикарного ресторана.

— Это прекрасно, но странно, — сказала я.

Грэхем снял пиджак и расположился на своей стороне стола, закинув одну руку на спинку дивана.

— Логично.

— Ты хочешь сказать, что я странная?

— Мы будем спорить об этом, если я скажу да?

— Возможно.

— Тогда да.

Я нахмурила брови.

— Ты хочешь со мной спорить?

Грэхем потянул за галстук, расслабляя его.

— Оказывается, это меня заводит.

Я рассмеялась.

— Мне кажется, тебе нужна консультация психолога.

— После последних нескольких дней, мне кажется, ты можешь быть права.

Официантка вернулась с нашими напитками. Она поставила высокий стакан перед ним и бокал с вином для меня.

Грэхем заказал «Хендрикс» с тоником. (Примеч. «Джин Хендрикс» — шотландский джин, производимый компанией William Grant & Sons в Гирване, Шотландия).

— Джин с тоником — напиток для стариков, — сказала я, сделав глоток вина.

Он поболтал льдом в стакане, затем поднес к губам и посмотрел на меня, перед тем как выпить.

— Вспомни, что со мной делают споры. Может, ты захочешь посмотреть под стол.

Я округлила глаза.

— Ты не можешь.

Он ухмыльнулся и выгнул бровь.

— Давай. Опусти голову под стол. Я знаю, ты до смерти хочешь взглянуть.

После того как мы оба допили свои напитки, а мои нервы немного успокоились, у нас, наконец-то, состоялся первый настоящий разговор. Не о сексе или проколотом языке.

— Сколько часов в день ты работаешь в этом большом модном офисе?

— Обычно я прихожу к восьми и ухожу около восьми.

— Двенадцать часов в день? Это шестьдесят часов в неделю.

— Не считая выходные.

— Ты и в выходные работаешь?

— По субботам.

— Так у тебя выходной только в воскресенье?

— Вообще-то, я иногда работаю вечером в воскресенье.

— Это сумасшествие. Как ты находишь время для удовольствий?

— Я получаю удовольствие от своей работы.

Я усмехнулась.

— Не очень было похоже на правду, когда я заходила в тот день. Казалось, все тебя боялись, а ты отказывался открыть дверь.

— Я был занят. — Он скрестил руки на груди.

Я сделала так же.

— Как и я. Ты знаешь, мне пришлось проехать на двух поездах, чтобы лично отдать тебе телефон. А ты даже не проявил уважение и не вышел, чтобы поблагодарить меня.

— Я не знал, что ждало меня за дверью, иначе я бы вышел.

— Человек. За дверью был человек. Прошедший целый путь к тебе. Даже если бы я была шестидесятилетней замужней женщиной с синими волосами, ты должен был выйти и поблагодарить меня.

Он вздохнул.

— Я занятой человек, Сорайя.

— Но все-таки ты здесь в будний вечер в семь часов. Разве ты не должен работать до восьми часов, если ты так занят?

— Я делаю исключения, когда это необходимо.

— Какое великое благородство.

Грэхем выгнул бровь.

— Ты хочешь заглянуть под стол, не так ли?

Я не могла не рассмеяться.

— Расскажи о себе что-нибудь еще. Кроме того, что ты трудоголик с комплексом превосходства, пьющий модные напитки. Обо всем этом я могла догадаться, основываясь на наблюдениях за тобой в поезде.

— Что бы ты хотела узнать?

— У тебя есть братья или сестры?

— Нет, я единственный ребенок.

— Боже, я бы никогда не догадалась, — пробормотала я себе под нос.

— Что ты сказала?

— Ничего.

— А у тебя?

— Одна сестра. Но я не разговариваю с ней сейчас.

— Почему?

— Плохое свидание вслепую.

— Она организовала его для тебя?

— Ага.

— С парнем, который взял тебя на похороны? Как его звали… Даллас?

— Аспен. Нет, не с ним. Эту катастрофу я подобрала сама. Она свела меня с парнем с ее работы. Митчем.

— И все прошло плохо, я полагаю?

Я посмотрела на него.

— Я назвала его Звонкий Почесун Митч.

Он фыркнул.

— Звучит не очень хорошо.

— Так и было.

Грэхем прищурился.

— А у меня завтра появится прозвище?

— А ты бы хотел?

— Нет, если оно будет похоже на Звонкого Почесуна Митча.