Надежда все исправит

Тряхнув головой, я привстала и глянула в сторону Маттео. Тот лежал головой на руле. Его глаза были закрыты, и одному Богу известно, как Мини Купер все еще оставался на дороге.

— Маттео! А ну проснись! — крикнула я, пихнув водителя в плечо.

Неопределенно хрюкнув, он скатился с руля, и машину дернуло влево. Какой-то короткий миг, и новенький Мини Купер вылетает с дороги на обочину.

Время застыло в этом моменте. Словно в кино я видела, как переворачивается земля за окном, как ремень безопасности до боли врезается в мое тело, как рот раскрывается в немом крике, а дальше — хлопок и темнота.

***

Раскрыв глаза, я увидела идеально белый потолок. Мне даже показалось, что это не потолок, а полоса густого тумана, а я лежу в теплой воде, и осталась от меня только душа — очищенная и свободная.

— Я умерла? — шепнула я, с трудом разлепляя пересохшие губы.

— К счастью, нет, — ответил знакомый голос, и я распахнула глаза шире, окончательно возвращаясь к реальности.

Слегка присев, я поняла, что нахожусь в больнице — в отдельной хорошо обставленной палате, и то, что мне показалось теплой водой, на самом деле было кроватью с очень хорошим матрасом. За месяц в булкинской квартире я позабыла, каково это — спать на дорогом матрасе.

— Как ты? — ровным, почти холодным тоном спросил Антон, сидящий в кресле чуть в стороне от моей кровати.

По лицу мужчины можно было бы предположить, что ему глубоко плевать на то, что произошло. Но я-то знала, что эта сдержанность — маска, скрывающая настоящие эмоции, и, скорее всего, внутри Антон очень беспокоится. И злится на Матвея за безалаберность на дороге.

— Злишься? — спросила я, поджав губы.

— Злюсь. — коротко ответил Антон.

— Не увольняй его, — попросила я, жалея Маттео.

На губах мужчины мелькнула жесткая ухмылка.

— Я злюсь на тебя, Надин. Как ты могла выгнать Матвея в дорогу посреди ночи и в такую погоду? — по словам отчеканил Антон, и только тут я поняла, что он не просто злится — он в ярости. И причина этому — я.

— Но…, — я вскинула палец, чтобы возразить, только слова упрямо не шли в голову.

Разве я виновата в том, что случилось? Разве не мог Маттео быть осторожнее? Разве водить машину — не его работа?

Голова разболелась, и в памяти обрывками стали всплывать куски недавнего прошлого. Вот Матвей жалуется, что ему негде спать. Если бы я уделила ему чуть больше внимания, то заметила бы, какие тяжелые фиолетовые круги пролегли под его глазами. Если бы мне было дело до кого-то, кроме себя, я не оставила бы уставшего человека спать в машине в скрюченном состоянии. И уж тем более не погнала бы его в дальнюю дорогу посреди ночи под проливным дождем.

— Матвей в порядке? — с замиранием сердца спросила я.

Антон кивнул, слегка смягчившись.

— Перелом руки и пара синяков. Чудо, что вы остались живы, — мужчина нервно выдохнул, с трудом удерживая холодную маску на лице, — Зачем ты вообще сорвалась в Москву?

Что я ему скажу? Что приревновала его к девчонке Гелы? Что не собираюсь никому уступать свое место?

— Вчера был мой день рождения. Я хотела, чтобы ты был рядом, — честно призналась я, — А ты был в горах с молоденькой финтифлюшкой.

Я осторожно подняла глаза на Антона, не зная, что ожидать от него. Вздохнув, он поднялся с кресла и, сунув руки в карманы брюк, отошел к окну.

— Надин, я уже не мальчик и не потерплю сцен ревности, — сухо ответил он.

— Так у тебя с ней что-то есть? — от обиды мой голос задрожал, — С Ванессой?

Мужчина рассмеялся, даже не поворачиваясь ко мне.

— С Ванькой? Я знаю ее с пяти лет! — сквозь смех произнес Антон, — Как такое могло прийти тебе в голову? Гела была права, когда говорила, что ты не готова.

Я вспыхнула от одного упоминания этой мегеры. Скинув одеяло с ног, я вскочила с кровати, но тут же села обратно, ощутив, как земля под ногами покачнулась.

— К чему не готова? — процедила я сквозь зубы.

— К семье, — тихо ответил Антон, возвращаясь к моей постели.

Он подвинул кресло к моим ногам и сел передо мной. Его мягкие ладони легли на мои колени, и я вздрогнула от этой неожиданной ласки.

— Я отправил тебя в Булкин, чтобы ты могла пожить простой жизнью, — сказал он, даже не догадываясь, что я не понаслышке знаю такую жизнь, — Чтобы ты научилась ценить все, что тебе дается. Чтобы ты начала уважать людей — всех, независимо от их финансового статуса. Чтобы ты успокоилась, остепенилась. Надин, мне пятьдесят, у меня три брака за плечами, я не хочу совершать очередную ошибку.

Я хлюпнула носом, с трудом удерживая слезы.

— Почему-то же ты выбрал меня, — шепнула я, не поднимая на Антона глаз.

— Надин, — ласково позвал он, погладив меня по щеке, — Ты красива — просто украшение любого мужчины! И ты воспитана, сдержанна, дисциплинированна. Мне не нужно бояться, что ты сделаешь что-то, что мне не понравится.

— Например, спровоцирую аварию? — подсказала я, криво усмехнувшись.

— Да, верно. Это мне не понравилось. Я слишком стар для таких сюрпризов.

— Прости, — шепнула я, поднимая на Антона мокрые от слез глаза, — Я больше не буду совершать глупости. Не знаю, что на меня нашло.

Булкин плохо влияет на меня. Я так долго оттачивала мастерство контроля над эмоциями, и какой-то жалкий месяц в этом городе почти вернул меня к той взбалмошной девчонке, которая пела караоке у подружки дома, красила ногти розовым цветом, писала мысли в личный дневник и заслушивала до дыр песни Бритни Спирс.

И только сильная мотивация стать успешной сделала меня совершенно другим человеком. Теперь я всегда строга, лаконична, слушаю классику и веду планер задач, вместо дневника с замочком на обложке.

Антон снова вздохнул, недовольный тем, что я расплакалась. Я уже ощутила, как меня накрывает волной стыда, когда мужчина вытащил из кармана брюк красную коробочку — ту самую, которую я так ждала еще вчера.

— Что это? — шепотом спросила я, испуганно глядя на Антона.

Я ждала от него предложения с того самого дня, когда он сбил меня на машине. Какая девочка не хочет, чтобы именно ее история оказалась достойна финала как у Золушки? И, хоть я все два года репетировала, как скажу ему «да», сейчас мое сердце предательски замерло, и воздух в легких неожиданно закончился.

— Это кольцо, — спокойно ответил Антон, раскрывая коробочку и демонстрируя мне изящное платиновое колечко со здоровым сияющим камнем по центру и россыпью бриллиантов по краю. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Надин.

Я неуверенно кивнула и протянула руку к коробочке, но Антон отвел ее назад и серьезно проговорил:

— У меня есть одно условие, моя девочка.