Танго на пятерых

Часть 11

Елисеев вышел на высокое крыльцо, поднял лицо к небу и улыбнулся открыто и счастливо. С облегчением подумал, что сегодня наконец закончилась вся эта грязная и гнусная тяжба. И он стал свободен. Саша передёрнул плечами, вспоминая скандалы, Ольгины слезы и истерики, с которыми он жил в последнее время, не вспоминая о тех лёгких, беззаботных днях, когда они только поженились. Любили ли они друг друга тогда, когда клялись в вечной любви и верности? И что произошло, почему они стали чужими настолько, что им пришлось расстаться? Елисеев прикрыл глаза и помотал головой. Всё. Это ушло, как страшный сон, ушло безвозвратно. И не надо об этом думать. Во всяком случае сейчас, сию минуту. Надо позвонить Маше. И сказать, что он ждёт её. Ждёт её и её решение. Будет ли она с ним, не испугается? Он помнил, как она шептала ему о своей любви, о том, что подождёт и всё простит. Он не мог тогда пообещать ей ничего, но она не упрекала, не требовала, она сказала, что подождёт. А вдруг она передумала? Вдруг там, в Италии, она встретила мужчину лучше, сильнее, порядочнее? И полюбила? Но он будет бороться за своё счастье, за своё будущее. Он ещё будет счастлив.

Саша легко сбежал со ступенек, на ходу вытащил ключи от машины, игриво подбросил их вверх, поймал и резко остановился. Луговой? Что он тут делает?

Елисеев медленно подходил к своей машине, на капот которой небрежно опирался Луговой, скрестив руки на груди.

— Лёха? Ты чего тут шаришься?

— Тебя жду. Cерёга Терновой сказал, что у тебя сегодня суд.

— А, ну да, — Луговой отошел от дверцы, позволяя открыть нагретую на солнце машину. — Запрыгивай, в дороге поговорим.

Они сели в машину, Саша завёл мотор, прислушался к его работе, недовольно покачав головой.

— Слышь, Луговой, а ну, послушай — стучит?

Несколько секунд они прислушивались к работе мотора, потом одновременно кивнули головами и произнесли в унисон:

— Стучит! — переглянулись и усмехнулись. Как в старые добрые времена своей юности. Елисеев вырулил со стоянки и вывел машину на проспект.

— Так что случилось-то?

Луговой помолчал, а потом быстро заговорил:

— Помощь мне твоя нужна, Сань. Она говорить со мной не хочет. Я с Андрюхой уже перетёр эту тему, но он отказывается, говорит, что я сам должен. А что я могу ей сказать, если тогда обещание своё не выполнил! Вот и думаю: а может, через сестру попробовать? Она тогда с нашей помощью уехала, скрывалась в другом городе, мы документы им левые готовили, пригодились, когда мы девчонок прятали. А ведь уже столько времени прошло, а она мне никак простить не может, понимаешь?

Елисеев, который весь этот сумбурный монолог внимательно слушал и кивал, отрицательно помотал головой и честно сказал:

— Нет.

Алексей Луговой как-то обречённо сник и отвернулся к окну, за которым мелькали весёлые люди, зелёные кусты, машины, дома.

— Я так и думал. Придется самому. Хотя...

Елисеев плавно повернул в узкую боковую улочку, аккуратно припарковался, заглушил мотор и медленно развернулся к Алексею.

— Мое «нет», молодой человек, относится к вашему вопросу «понимаешь».

— Ты о чём? — Луговой смотрел на Елисеева, часто хлопая длинными тёмными ресницами.

— Ты идиот? — Луговой замер, а потом отрицательно помотал головой. — Нет? Я так и думал. Тогда встречный вопрос — кто она? Что за сестра? И как в этой каше замешан я?

— Так Лена же у тебя работает!

— Какая... А при чём тут Лена?

— Так она же Сонина сестра!

— Да. И чего?

— Так поговори с ней. Пусть она Соне скажет.

— Что?

— Ну... что я... это...

— Ага, — Елисеев утвердительно кивнул и опять уставился на Лугового. Потом шумно выдохнул, закатывая глаза вверх. — Повторяю для умалишённых — что, кто и как? Ты можешь внятно объяснить, чего от меня-то хочешь? — в конце концов проорал Александр.

— А ты ничего не знаешь?

Елисеев ещё раз шумно выдохнул и угрожающе произнёс:

— Я тебя сейчас урою, прямо тут, если ты не перестанешь говорить загадками, понял?

Алексей кивнул, соглашаясь с доводами друга, и тихо произнёс:

— Звони пацанам, встречаемся в кофейне на набережной, помнишь? А я Серёгу позову. Говорить так говорить, чтобы никаких тайн не осталось.

Через полчаса пятеро молодых мужчин сидели за дальним столиком в старой кофейне, наслаждаясь ароматами кофе, вкусом коньяка и тёплым осенним солнышком.

— Так я не понял, Сань, вы чего нас сюда позвали?

— А нас Луговой сегодня угощает. В честь моего состоявшегося развода, — с улыбкой произнёс Елисеев. — И ещё он должен лично мне доказать, что он не идиот.

Алексей Луговой усмехнулся и быстро переглянулся с Сергеем Терновым. Тот пожал плечами и утвердительно кивнул. Луговой вдохнул поглубже и быстро начал говорить:

— Парни, спасибо, что приехали. Знаю, знаю, что вы люди занятые, но мы тоже не лаптем деланные. Я прошу вас о помощи. Честно скажу, что никто из вас от этого не пострадает. А прошу я вас помочь мне... убедить Соню... просто поговорить со мной, а всё остальное я сам ей скажу. Я уже пробовал, — он скривился и взмахнул ладонью в сторону открывшего рот Павлова, — отворачивается и уходит. Я тогда много наобещал, а в итоге — пшик! Вот она мне и не верит. Я так думаю.

Луговой замолчал и обвёл взглядом сидящих за столиком мужчин. Первым заговорил Павлов, обращаясь к Елисееву.

— Сань, ты, как врач, точно уверен, что он нормальный? Потому как я ничего не понял. А ты, Олег?

— Я, Андрюха, понял одно — либо я рехнулся, либо Саня прав и Алёшка всё-таки страдает некоторой степенью идиотизма.

Терновой прикрыл глаза рукой и тихо засмеялся. Потом резко замолчал, положил свою ладонь на плечо Алексею и проговорил:

— Лёха, я всё им расскажу. Помолчи пока. Слышишь, Павлов, ты помнишь, как ты Соню на работу брал? — Андрей утвердительно кивнул головой в сторону напряжённо молчащего Лугового. — А ты помнишь фамилию своего секретаря?

— Вяземская, чего тут помнить!

— Правильно. Сань, а фамилия Лены?

— Такая же — Вяземская, они же родные сёстры!

— Вот в этом ты прав — они действительно родные сёстры, только фамилия их, я имею в виду настоящую фамилию — Калинины. Елена и София Калинины.

— Калинины? А к чему такие сложности?

— Шесть лет назад случилось некое происшествие, в результате которого погибли два человека — отец и сын Калинины.

— Я помню, — вскрикнул Белов. — Их тогда на охоте случайно застрелили. Много всякого говорили, будто бы они с кем-то свой бизнес не поделили, да?

— Всё верно. Была охота. Только ничего случайного в современном бизнесе не происходит, поверьте. Заказчиком этого развесёлого действа был... кто бы вы думали? Жена старшего Калинина, Жанна Николаевна. Потом уже стало известно, когда она раскололась, что убивать сына в её планы не входило, но младший Калинин отца прикрыл, за что и поплатился.

— А девчонки?

— А их тоже должны были убрать. Потом, когда открылась тайна отцовского завещания. Лена и Соня по воле отца получали каждая третью часть наследства, а учитывая смерть старшего брата, их доли автоматически увеличивались до половины всего состояния Калининых. Ещё и оговорочка была, что никто не имеет права распоряжаться этими деньгами, кроме девчонок, пока они замуж не повыходят, да и то... Их мамаша быстро сосватала Лену за одного гада, Разуваев его фамилия...

— Как? — Павлов вскинул голову и в упор глянул на Тернового.

— Разуваев. А что, тебе знакомо это имя?

— Да, — уже спокойнее произнёс Андрей, — он обидел... сильно обидел дорогого мне человека.

Терновой кивнул.

— Соня случайно стала свидетелем разговора своей маменьки и её соратников по этому делу и сбежала из дома. Лену долго держали взаперти, заставляя подписать брачный контракт, но она оказалась девушкой упёртой и ни в какую не соглашалась. Тогда ей пригрозили «каруселью» среди охранников...

— Чем? — Белов ошарашенно уставился на Тернового.

— «Карусель», Олег, это когда девочку все по очереди того... — Елисеев скривился и покачал головой, Павлов передёрнулся всем телом, Белов замер с открытым ртом. — Так вот, в ту же ночь Лена выпрыгнула из окна, правда, сломала лодыжку, но смогла выбраться через лес на заброшенный строительный участок, а оттуда на шоссе. Там мы её и подобрали. Когда обыск делали в том доме, много интересного нашли, но в самый ответственный момент нам приказали сворачиваться и уходить. Вот тогда-то я и ушёл из органов, — тихо закончил Терновой, — потому что видел, что они с душой Лены сделали. Соня не пострадала, она в нашем доме пряталась. Туда мы потом и Лену привезли, перелом её зажил скоро, а вот... Боялась она очень, плакала... и мы решили увезти её из города. Она по левым документам в медин перевелась в столицу и за все шесть лет ни разу не приехала сюда. Соня иногда ездила к ней, но сёстры очень боялись, что их вычислят. Они взяли фамилию своей бабки по отцовской линии. Соне повезло, её как-то сразу потеряли и решили не искать. Как потом сказал один из этих козлов, они думали, что она погибла тогда ночью, когда сбежала. В принципе... Молоденькая, всего семнадцать лет, только-только школу окончила, без денег, без документов, без знакомых. А она умная девочка оказалась и прямиком в райотдел пришла, мы как раз дежурили в ту ночь. И гость у нас высокий был, распекал нас, зелёных. Будущий наш генерал Жуков. Он-то и закрутил всё это дело. Это его идея была — смена фамилии. Понимал, что в тот момент мы мало что сможем сделать, а вот девчонок спрятать было необходимо. Ну а всё остальное вы знаете. Луговой позвонил тебе, Андрей, уговорил Соню на работу взять. Как ты согласился такую молоденькую девочку в свою приёмную посадить — до сих пор не понимаю. Она потом заочно ваш строительный закончила, и Лена назад вернулась, когда мать их невменяемой признали, а всю шайку-лейку, что на них охотилась, арестовали. Нам здорово мой дядя помог. Они его дочь, мою двоюродную сестру, чуть по кругу не пустили, ей чудом удалось спастись. Дядя долго документы собирал, по крупицам, ему-то никто не мог запретить, — с болью усмехнулся Сергей, потёр лицо сильными ладонями и опять заговорил. — Она долго от мужиков шарахалась, а потом влюбилась. Голову потеряла совсем, но что-то у неё не сложилось, и дядя увёз её отсюда подальше, потом так случилось, что она двух пацанов на радость дедуле родила, смешные такие, Ванька и Санька, но возвращаться сюда она не собирается. Такие вот дела, мужики.

— А ты говорил, что прятали девчонок у вас в доме. А где?

— У дяди моего. У него свой дом за городом, в лесу, ещё от его деда остался, там тихо, никто даже и подумать не мог, что они там жили.

— Всё это интересно, Серёга, но что от нас-то вы хотите?

— Понимаешь, Саш, Луговой тогда пообещал, что мы найдём и накажем всех. И того, кто убил отца с братом, и того, кто над Леной издевался. А получилось, что обещания не сдержали. Точнее — сдержали, но только через много лет.

— Я за ней все эти годы слежу, — перебил его Алексей Луговой. — И под её домом, где она квартиру снимает, дежурил первое время, боялся, что её вычислят. И в институт по вечерам провожал, когда она сессию сдавала. И вместе с ней к Лене ездил, только в машине ночевал. Я... мне поговорить с ней надо, а она меня избегает, даже не смотрит в мою сторону. А я скоро на луну выть буду, так я её... Когда её отравили, я чуть с ума не сошёл! Я и в санаторий тот за ними поехал, охранял, боялся, что нашли её эти гады.