Танго на пятерых

Часть 16

Павлов остановил машину и посмотрел в сторону дома. За резным забором он рассмотрел высокое крыльцо, почти как у него дома. На крыльце на раскачивающихся качелях сидела Инна, устало облокотившись на резную стойку. Он вышел из машины, не закрывая дверь, чтобы не напугать её посторонним звуком, тихо открыл калитку и медленно пошёл по дорожке к дому. Она спала, уставшая, похудевшая, с тёмными тенями под глазами, но такая же невозможно красивая и бесконечно желанная.

Он неслышно поднялся на крыльцо, подошел к качелям и сел рядом с Инной. Потом нежно повернул её к себе и прижал к своему плечу. Она вздохнула, расслабленно лежа в его объятиях.

— Где ты был? — сквозь дремоту спросила она.

— Неважно, я здесь, Инночка, с тобой. А где мальчишки?

— Спят уже, Андрюш, — она потёрлась носом о его грудь и задышала тихо и спокойно. Он сидел, стараясь не шевелиться и не делать глубоких вдохов, чувствуя, как вдруг повлажнели глаза. Слёзы? Откуда? У него, который никогда не плакал? Он повернулся и возле машины заметил какое-то движение. Он напрягся и поднял голову — у калитки стоял молодой парень в тёмной униформе охраны и внимательно смотрел в их сторону. Андрей поднял руку и махнул ладонью. Молодой человек кивнул и растворился в темноте.

Андрей чуть склонился вперёд, подхватил Инну под колени и поднял. Какая она худенькая, лёгкая как пушинка, бедная моя девочка. Она приоткрыла сонные глаза и тихо спросила:

— Куда ты меня несёшь?

— Спать. Тебе надо поспать, ты устала.

Она чуть кивнула головой и опять тихо засопела. Он вошёл в дом, соображая, куда идти дальше, увидел мягкий свет ночника и вошёл в комнату. Он понимал, что её надо положить в постель и накрыть лёгким пледом, что лежал на кровати, но он не мог расстаться с ней, отпустить её. Инна как-то судорожно вдохнула, и Андрей медленно опустил её на мягкое ложе, прикрыл ей ножки пледом и вышел. Он быстро прошёл по двору, подошёл к машине, закрыл дверь и включил сигнализацию. В свете включившихся на миг габаритных огней вновь увидел молодого охранника и тихо сказал:

— Вы не волнуйтесь, я здесь с разрешения Александра Францевича и Сергея Тернового, — парень удовлетворённо кивнул и скрылся в ночи, а Андрей почти бегом направился к дому.

Он зашёл в тёмную прихожую и вдруг отчётливо услышал Инин плач. Горький, безнадёжный, глухой, со стоном и почти криком. Он бросился в комнату, куда недавно отнёс свою девочку, и увидел её, скрутившуюся калачиком, уткнувшуюся лицом в подушку, заглушающую громкие рыдания и стоны, вцепившуюся побелевшими пальцами в скомканную простыню. Он сел рядом, поднял её и что было сил прижал к себе. Она плакала, содрогаясь всем телом и схватив его за плечи. Он молча покачивал её из стороны в сторону, обняв худенькое тело и придерживая голову. И вспоминал, как три года назад она тоже плакала, от одиночества и усталости. И как он её успокаивал, и что было потом. Инна немного отстранилась, ещё раз глубоко вдохнула и посмотрела ему в лицо.

— Ты правда со мной? Или это опять мне снится?

Андрей улыбнулся.

— Ш-ш-ш, тихо, моя хорошая, детей разбудишь.

— Нет, они очень крепко спят, не бойся, — она замолчала, всё так же глядя ему в лицо, и тихо прошептала: — Андрюша, это ты?

Он кивнул и легко поцеловал её в нос. Она вцепилась в его футболку на плечах и быстро зашептала:

— А я проснулась, а тебя нет. Я думала, что ты мне приснился. Как всегда. Что я уснула, а мне показалось, что я на улице и ты пришёл. А потом тебя не стало, и я... — она вдруг обмякла в его руках, её голова откинулась назад, руки упали вниз и она, как сломанная кукла, завалилась на спину.

Андрей уложил её поудобнее, прислушался к ровному дыханию, намочил свой носовой платок в воде из стакана, стоящего на прикроватной тумбочке, и несколько раз провел им по лицу любимой. Затем опустился на локти и в мягком свете ночника рассматривал спящую девушку. Потом снял кроссовки, разделся и лёг рядом. Он тоже устал. Без неё. Теперь они вместе и ничто их не разлучит.

Они спали, обнявшись и спокойно дыша, встретившись после долгой разлуки. Андрей чуть повернул голову к Инне, она со вздохом и несмелой улыбкой обняла его и уткнулась носиком в его плечо, закинув ногу на его бедро. Он положил ладонь на её ножку, тоже улыбнулся и потёрся щекой о её макушку. Им снились одинаковые сны, где они были счастливы. Где они были вместе...

***

Андрей проснулся от того, что кто-то чувствительно наступил ему на живот. Он ахнул и схватил рукой что-то тёплое и мягкое. Раздалось недовольное хныканье, и он открыл глаза. На нём верхом сидел маленький мальчуган и размеренно бил его по груди игрушечным слонёнком. Его копия пыталась забраться на кровать, хватаясь ручками за плед, который сползал всё ниже и ниже. Наконец, ему удалось запрокинуть ногу, он схватился за мужское колено и с облегчением шлёпнулся на пузо рядом с Павловым. Сидящий сверху перестал бить его игрушкой и вполне серьёзно спросил:

— Ты то?

— Ваш папа.

Карапуз кивнул и также серьёзно продолжил:

— Куци мутики.

Андрей во все глаза смотрел на ребёнка и перед его мысленным взглядом предстала его детская фотография, где он стоит на кресле в обнимку с большим мохнатым медведем. «Тут даже к генетикам обращаться не надо — одно лицо», — промелькнуло у него в голове. И тут он всё вспомнил и повернул голову. Рядом с ним, у него под боком, подложив ладошку под щёку, спала Инна. Её тёплая спинка касалась его тела, прозрачная рубашечка свернулась на бедрах и сквозь неё просвечивали беленькие трусики с розовыми цветочками и розовыми кружевами. И именно эти розовые кружева вдруг окончательно убедили его в том, что она рядом, что сверху на нём подпрыгивает его сын, в то время как другой его сын сосредоточенно тычет пальцами в пульт от телевизора.

— Дай, — тихо сказал Андрей и протянул руку. Малыш без колебаний отдал ему пульт и уставился на тёмный экран телевизора. Андрей наугад нажал на кнопку, но видимо, в этом доме смотрели один канал, потому что сразу появилась рисованная башня и по комнате полилась песня:

— Луч солнца золотого

Тьмы скрыла пелена.

И между нами снова

Вдруг выросла стена.

Малыш, сидящий на Андрее, шустро сполз с него и сел рядом с братом. Павлов согнул ноги в коленях и малышня, не сговариваясь, устроилась поудобнее, упираясь спинками в его голени. Инна пошевелилась и глубоко вдохнула, потом что-то промычала невнятное, резко повернулась к Андрею и уткнулась ему куда-то в подмышку. А по дому лилась песня:

— А-а-а-а, а-а-а-а.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждёт.

Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,

Солнце взойдёт...

Солнце взойдёт.

Андрей притянул Инну ближе к себе, она вынырнула из-под его руки и обняла его за шею. Он подтянул её выше, и она положила свою согнутую ножку ему на живот. Андрей опустил руку и провел ладонью по её бедру, чувствуя, как по телу волной прошла мелкая дрожь. Инна потёрлась носиком о его щёку и опять задышала тихо и спокойно. Сыновья самостоятельно стянули с родителей плед и укрылись, всё также опираясь на отцовские ноги и слушая песню.

— Петь птицы перестали.

Свет звёзд коснулся крыш.

В час грусти и печали

Ты голос мой услышь...*

Павлов закрыл глаза. Малыши ёрзали под одеялом, Инна крепко спала, как не спала, наверное, ни разу после рождения близнецов, отбросив все мысли и не беспокоясь ни о чём. А Андрей, прикрыв глаза и слушая последние аккорды прекрасной мелодии, понял, что нашёл наконец то, что лихорадочно искал последние несколько лет. Он нашёл своё счастье.

*Луч солнца золотого (Песня Трубадура из мультфильма «По следам бременских музыкантов»)/Музыка Г. Гладковa. Слова Ю. Энтинa

***

Инна спала и ей снился замечательный сон, будто она дома с Андреем и сыновьями, что сегодня выходной и Андрюшеньке не нужно ехать на работу, что она сегодня может поспать подольше, потому что он проследит за малышами, что она согрета ласковым теплом его рук, что может прижаться к его телу и ощущать его горячую ладонь на своей ноге, что так уютно расположилась у него на животе. Она слышала тихую красивую песню, чувствуя, как бесстыдная Андрюшина рука сжала её бедро и поползла выше, под кружево её трусиков, она пошевелила ногой, напоминая ему, что они не одни, что рядом дети, но его пальцы так сладко провели по горячему теплу её лона, что она застонала и ещё больше приподняла ножку. Андрей подтянул её ещё выше и поцеловал, не прекращая своей ласки, что отзывалась в её теле тёплыми волнами удовольствия. Она вдруг задрожала и сдавленно застонала в поцелуй. И в это время в телевизоре закудахтал петух. Инна открыла глаза и увидела перед собой того, кто ей снился почти каждую ночь. Он смотрел на неё, слегка улыбаясь и не переставая ласкать её. Новая волна тягучей дрожи прошла по её телу, и она прошептала:

— Этого не может быть...

Андрей усмехнулся и поцеловал её уже по-настоящему, лаская её ротик губами и языком, сжимая ладонью её бедро и вынуждая выгибаться и прижиматься к его телу. Он последний раз провёл языком по её губам, будто забирая всю сладость поцелуя, и прижал её голову к своему плечу.

— Этого не может быть, — опять повторила Инна и подняла на него глаза. — Ты не снишься мне, ведь так?

— Нет, Инночка, не снюсь, я здесь с тобой и пацанами.

Инна скосила глаза вниз и между его согнутых коленей увидела темноволосые головки сыновей. Солнышко пробилось через лёгкий шёлк штор, заиграло зайчиками на стенах и мебели, позолотив мальчишечьи вихры, и Инна вдруг громко засопела и шмыгнула носом.

— Ты что? — обеспокоенно спросил Андрей, чуть приподняв голову и заглядывая ей в лицо. — Не надо. Не плачь, всё хорошо, слышишь? Всё хорошо...

Один из мальчишек повернулся и внимательно посмотрел на них серыми умными глазёнками. Потом подполз к Инне, обнял её за шею и, заглядывая через плечо ей в лицо, задал вполне резонный вопрос:

— А посему мама пласи?

— У мамы ножка заболела, — солгал Владимир и погладил Инну по бедру.

Малыш кивнул, вдруг потянулся вперёд и поцеловал Инну в щеку.

— Не плась, узе не бойно.

Второй сорванец повернул голову к ним и серьёзно заметил:

— Помазай, — и помахал маленькой ручкой в воздухе, демонстрируя Павлову, как надо это делать. Андрей согласно кивнул и так же серьёзно спросил:

— Чем?

Малыш быстро сполз с кровати и засеменил к двери.

— Санька, тапки обуй, — автоматически отозвалась на эти действия Инна. — Ванька, а твои тапки где? — на что лежащий рядом с ними мальчуган неопределенно махнул куда-то в сторону рукой. В это время вернулся, как уже понял Андрей, Санька и ткнул ему в руки пушистую кисточку для рисования.

— Что делать? — удивлённо спросил Павлов, Санька сокрушённо покачал головой, удивляясь непонятливости этих взрослых, и медленно провёл кисточкой по маминой ноге. Потом дёрнул Ваньку за рубашечку, и они удалились, дружно держась за руки.

— Это они куда?

— В туалет, на горшки, — не глядя на сыновей, сказала Инна. Потом помолчала и тихо спросила: — Ты простишь меня, Андрей?