Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю

— Контролируй её, чтоб ментам не набрала и на громкую связь поставь.

— Таню отпустите! — всхлипнула Маша, дрожащими руками пытаясь найти свой смартфон на скомканном покрывале.

— Ты мне цыпа, условия не ставь. В конце концов, это ты себя губернаторской соской нафантазировала, а не она, значит, пока Серый не кончит, пусть трудится. Звони, иначе я твой рот другим полезным займу.

Испуганная Маша вытащила номер Горина из черного списка и набрала.

Длинные гудки говорили о том, что он, должно быть, спит и наверняка с женой.

Однако, когда терпение амбала начало истекать, на том конце провода холодный голос произнес:

— Слушаю.

— Саша, это я.

Молчание.

— Извини, за мое поведение, я просто испугалась, когда тебя увидела в новостях с женой. Подумала, он губернатор, а я… В общем, ты в городе? — голос подрагивал, но Маша пыталась держать его максимально ровно, чтобы не выдать себя.

— В городе. Вечером пришлю машину за тобой. И больше так не делай. Накажу, — тон был холодным и отстраненным, но когда он отключился, на вытянувшемся лице отморозка напротив, застыла ледяная маска.

— Вот видите. Я не солгала! — голос Маши срывался от унижения и страха.

Меньше всего хотелось мириться с Гориным, тем более таким унизительным способом, но ситуация была безвыходной. В коридоре насиловали подругу, а ее, уже получившую первую пощечину тоже собирались…

Таня снова застонала, и амбал, наконец, крикнул, повернувшись ко входу:

— Хватит трахать ее. Сюда иди, дебил.

В комнату вошел третий, нагло ухмыляясь и вытирая салфеткой отвратительный орган, бесстыдно торчащий из штанов, заставив Машу стыдливо отвернуться.

— Алло, Мороз не уехал еще? Позови. Шеф, тут та, которая подслушивала, говорит, что ее сам губер новый трахает. Привезти? Она с подружкой. Нет? Не трогали, конечно… Порядок знаем.

Он отключился и задумчиво посмотрел на дрожащую Машу.

— Поехали. Если врешь, Мороз тебе шею свернет, а если правду сказала, то еще хуже.

Дальше все было как в тумане. Схватив первые попавшиеся Танины джинсы, Маша с трудом застегнула их, потому что подруга была гораздо меньше в бедрах, бюстгальтер при них надевать не хотелось, поэтому осталась в майке с медвежонком.

Но самое страшное ждало ее в коридоре: Таня, голая ниже пояса, обессилено сидела на полу, раскинув ноги, а из уголка ее рта стекала слюна.

Бессмысленный взгляд скользнул по Маше и двум другим бандитам, а затем она сдавленно всхлипнула и неуклюже привалилась к стене.

— Мороз говорил не трогать их! Если эта сучка сболтнет, я выгораживать не буду, — буркнул амбал и вытащил Машу за локоть на лестничную клетку.

— Сболтнет, ее даже губернатор не спасет. Я лучше ее прирежу, чем от Мороза буду получать. Слышали, курицы? Только рот откройте, я вам рожи разукрашу, — он показал перочинный нож, и Маша снова заревела.

Слезы текли сами собой: от боли за изнасилованную подругу, от саднящей после пощечины щеки и от осознания собственного бессилия перед сильными мира сего — мужчинами.

Пока ее, зажатую между насильником и вторым отморозком на заднем сидении черного внедорожника, везли по просыпающемуся городу, Маша снова рыдала.

Наконец, тот, который был за рулем, не выдержал:

— Хватит выть! Я тебе сейчас рот членом заткну!

Испуганная его угрозой, она притихла, но почему-то вспомнила, что тот самый Мороз, которому звонили, запретил ее трогать.

Не посмеют. Видно, что его боятся.

Тем временем машина зарулила на закрытый двор клуба "Black", в котором Маша вчера невольно услышала разговор, не предназначенный для ее ушей.

— На выход, цыпа, — объявил амбал, и ее, как тряпичную куклу потащили внутрь.

Проведя через служебные помещения, кухню, пустующую после бурной ночи и коридор, ее протащили по лестнице вверх и втолкнули в одну из комнат.

Внутри было темно и накурено. Прямо посреди помещения стоял бильярдный стол, за которым еще кто-то играл, а дальше у окна, занавешенного тяжелыми бархатными шторами, совсем не пропускающими солнечный свет, располагался кожаный диван и стол.

Страх, обуявший Машу, становился все сильнее. Буквально за полчаса до этого она слышала, как насилуют ее ни в чем не повинную подругу, поэтому понимала, что попала в руки страшных людей. Здесь с ней могли сделать чудовищные вещи, просто, потому что она случайно услышала пару фраз, не предназначенных для посторонних.

Она замерла оказавшись перед тремя мужчинами, каждый из которых прошелся взглядом по сгорбленной и испуганной Маше.

— Доброе утро, красавица, — улыбнулся один из них.

Главный. Это и есть Мороз, — догадалась Маша и почти сразу поняла, что голос одного из беседующих в машине вчера принадлежал ему, только сейчас он звучал гораздо мягче и приветливее, как будто она была ребенком, с которым он — взрослый, беседовал.

На вид ему было не больше тридцати пяти. Крупный, крепко сложенный брюнет, как и Горин, вот только глаза, в отличие от холодных голубых, были теплыми как янтарь.

Два других, тоже темноволосые и рослые, неприязненно посмотрели на нее, а один даже похабно улыбнулся, обнажив желтые кривые зубы:

— Смазливая…

— Погуляйте, не смущайте… Не видите, маленькая совсем. Как зовут? — его глазах было веселье и какая-то непонятная ирония, неужели не верит, что она могла быть с самим губернатором?

— Маша.

— Машенька, — протянул он, снова улыбнувшись, как будто пробуя ее имя на вкус, — не обидели тебя эти уроды? Садись, — он показал ей на освободившееся место рядом с собой, похлопав рукой с длинными пальцами по кожаному сиденью дивана.

Помня произошедшее с подругой, Маша осталась на своем месте, никому здесь не доверяя, поэтому лихорадочно замотала головой:

— Не успели обидеть, а вот подругу изнасиловали. Мы ничего не делали. Обычно я не пью, меня стало мутить с непривычки, я вышла на улицу, случайно оказавшись возле вашей машины. Ничего из того, что вы говорили, я не слышала!

— Раз не слышала, то откуда знаешь, что машина моя и именно я говорил? Лиса, — улыбаясь, заключил Мороз, и Машу передернуло от этого обращения, ведь именно так называл ее Горин из-за зеленых глаз.

— Я никому ничего не расскажу, отпустите меня, — она снова всхлипнула и обхватила руками внезапно озябшие плечи.

Несмотря на улыбку и обманчиво теплый взгляд, этот человек и вся ситуация безумно пугали ее. Не раз в сводках новостей она видела, да и сама пару раз писала статьи про издевательства над женщинами, поэтому никаких иллюзий в отношении бандитов не питала.

Мужчина, явно заметивший ее дрожь и начинающуюся истерику, поморщился и очень мягко попросил:

— Перестань. Не плачь, — потом сразу жестче, обернувшись, — кто насиловал подругу ее? Я говорил нельзя? Сергей?

Тут Мороз, подошедший вплотную и внимательно рассматривающий Машу, вдруг остановился взглядом на красной щеке, еще горящей от пощечины:

— Кто трогал? Гена? Вы что совсем охерели?

Его глаза потемнели и весь вид теперь выражал даже не бешенство, а какую-то скорбь и ярость. Как бы то ни было, но он — незнакомый мужчина был очень зол из-за того, что ее тронули. Маше показалось это странным, но версию, что они боятся Горина сразу отмела. Дело было в чем-то другом.

Тем временем амбал начал оправдываться и даже переходить в наступление:

— Шлепнул раз по роже, чтоб в себя пришла! Да шлюхи они обе, Роман!

— Я тебе, паскуда, сколько раз говорил думать, когда руки распускаешь? Ты не видишь, кого трогаешь, гандон?

Буквально через секунду Мороз оказался рядом с тем, кто бил Машу и с легкостью, как будто шутя, ударил его в нос, а потом сразу в живот. Тот согнулся в три погибели и заскулил, а из его носа сразу потекла алая струйка крови.

— В следующий раз отрежу яйца. Перед той, которую изнасиловали, извиниться и заплатить! Понял?

Увидев, как испугалась забившаяся к стенке Маша, он снова нахмурился:

— Зачем же ты, трусишка, с таким взрослым дядей, как Горин гуляешь?

— Влюбилась. У нас был двухнедельный роман. Расстались, а когда эти люди меня изнасиловать хотели, я испугалась и позвонила ему, — она сама не понимала, почему призналась, но на каком-то животном уровне понимала, что этот мужчина распознает ложь, поэтому не осмелилась соврать.

Мороз удовлетворенно кивнул и смерил ее долгим задумчивым взглядом, а затем, как будто что-то прикинув в уме, очень мягко, как с маленькой, заговорил:

— Я тебя отпускаю, с условием, что ты никому ничего из нашего разговора не расскажешь. Ты ведь не расскажешь, маленькая? — янтарные глаза пытливо смотрели на нее, и Маша судорожно закивала.

— Никому, никогда. Клянусь. Я толком ничего не слышала.

— Адрес мне свой оставь и телефон, на всякий случай, а то мы тебя полночи по камерам вычисляли. Повезло, что твоя подружка номер бармену оставила, по нему и пробили.

После того, как Маша дрожащей рукой записала нужные данные, он разрешил идти, однако один из амбалов запротестовал:

— Мороз, она же слышала… Если Олег Сергеевич…

— С Олегом я сам поговорю. Я отпускаю ее. Вопросы есть еще? — рыкнул тот и выпустил Машу из душной комнаты.

— Как знаешь, Роман, спрос не с нас.

Наконец накуренная бильярдная и все эти отморозки остались позади. От свежего воздуха закружилась голова и каждый вдох, врывающийся в легкие, помогал Маше прийти в себя, но в тоже время усиливал недомогание, вызванное испугом.

Неужели правда отпустит?

Он был одним из них, но в то же время вел себя совершенно по-другому по отношению к ней. Как будто по-доброму забавлялся всей этой ситуацией и не воспринял Машу всерьез. Возможно это из-за отсутствия косметики и глупой футболки с медвежонком?

В любом случае она была рада, что хоть у кого-то из этих отморозков не вызвала вожделения, потому что случившееся с Таней настолько испугало, что Маша была уже совсем не рада, что хороша и молода. Хотелось забиться под стол в своей комнате и сидеть там до конца жизни, главное не привлекать внимание мужчин, особенно таких, как эти.

Проведя ее через задний двор, Мороз вдруг спросил:

— Деньги на такси есть, горе луковое?

— Нет.

Он вздохнул и безапелляционным тоном заключил:

— Я отвезу.

Сопротивляться не было смысла, потому что он был гораздо выше и больше.

Возможно, бандит решил проверить адрес и убедиться, что она правда там живет?

Посадив ее в уже знакомый черный автомобиль, он завел мотор и спортивная машина, пахнущая внутри дорогой кожей, рванула по набережной.

— Маленькая ты, с губернатором расстанься, иначе он тебя погубит.

Как будто сам был лучше. Ведь это он вчера жестко и грубо отдавал команду какому-то Валере догнать ее.

— Это не просьба, — строго бросил ей Мороз.

Она боялась и не понимала, что делать дальше. Теперь их с Таней адреса и телефоны известны, поэтому они в любом случае под колпаком у этих бандитов.

Кулецкая. Мысли о подруге буквально разъедали изнутри. Она же пострадала из-за нее. Чувство горечи снова вызвало непрошенные слезы, но помня о том, что везущему ее домой бандиту они не нравятся, Маша глотала их и старалась успокоиться.