Мой сводный грех [Сво(бо)дная любовь]

Глава 6

POV Дэн

В раздевалке пусто. Я здесь один. Сижу на прохладной скамье и жду, когда за мной придут. В солнечном сплетении пульсирует смятение, или какое-то предчувствие, но я запрокидываю голову вверх и смотрю в потолок, считая трещины на нём, чтобы отрешиться от всего мира, от всех проблем, от всей вселенной.

Один, два, три, четыре, пять…

Есть только я, синий пол пустой раздевалки, железная скамья, покрытая дерматином, мои руки, закованные в кандалы боевых боксёрских перчаток.

Один, два, три, четыре, пять…

Костян специально оставил меня одного здесь, и я давлю усмешку: каким предусмотрительным оказался товарищ – в одиночестве ты представляешь себе наиболее страшные картины грядущего боя и оттого на ринг выходишь накрученным донельзя и проиграешь скорее.

Парень боится, что дурной нрав возьмёт надо мною верх и я спущу в унитаз все договоренности с ним. Но контракт есть контракт, пусть он и не зафиксирован на бумаге, а только проговорен в душном прокуренном клубе. Два боя. А после…

Один, два, три, четыре, пять…

После я получаю деньги и съезжаю из своего большого дома, где обитает моя ненаглядная сестра. От этой мысли во рту горчит, я сплёвываю на синий пол, будто бы желая избавиться от этого слова, которым мне приходится обозначать Алёну в своих мыслях всё чаще и чаще, чтобы не забыться, чтобы не уйти в отрыв, чтобы не позволить себе всё то, что мне хочется и ждётся.

Я – чертов болван, извращенец, не иначе, потому что такую сильную тягу, буквально на физическом, химическом, ментальном уровне никогда ни к кому не испытывал, хотя девушек разной расцветки, форм и размеров у меня было предостаточно, поверьте на слово…

Мне кажется, что мы с ней сидим в самолете, огромном лайнере, у которого отказали все тумблеры, все двигатели, и мы медленно, но верно движемся по направлению вниз, в самый Тихий, самый огромный, самый глубокий океан. Туда, откуда нет никакого выхода, и мы с ней не просто утонем, мы сгорим, разобьёмся, исчезнем с лица земли. И никакие мольбы о помощи всевышнему, никакие посулы не помогут. Уже очень поздно: двигатели не работают, крылья горят, и мы мчимся вниз…

Пять, четыре, три, два, один…

— Дэнчик, твой выход, — в дверь просовывается голова Костяна. Сегодня он в костюме, видимо, хочет произвести впечатление владельца подпольного клуба по боям без правил, чтобы срубить большой кэш с богатеньких буратино.

Парень заботливо оглядывает меня с ног до головы, кивает. Я дёргаю лицо в ухмылке, но демонстрирую капу – довольно устрашающее зрелище, никак не похожее на дружескую улыбку.

Костян кивает довольно.

— Держишься первый тайм, как договаривались, а во втором падаешь почти сразу, понял?

Вместо ответа киваю.

В коридоре, по которому мы идём, пусто и прохладно, но впереди уже видны свет, отблески зала, и я слышу рёв разогретой толпы.

— Они уже оплатили задаток, так что всё будет нормас, — продолжает инструктаж Костян. Я даже не смотрю на него, сосредоточенно гляжу вперёд, туда, где меня ждёт бой.

— Один раз…Не Тинто Брасс, — глупо шутит старинный друг по поводу того, что я продаюсь с потрохами на первом же бою. Но для меня бой по согласованию – ерунда. Это только деньги, бизнес, и ничего личного. Мне нужен стартовый капитал для того, чтобы вернуться к самостоятельной жизни, и если подвернулось такое дело, почему бы им не воспользоваться? Тем более, что в Лондоне были истории и похуже этой.

Он доводит меня сквозь расступающуюся толпу, придерживает верёвку. И вот я оказываюсь в круге света на жёлтом мате. Да, тут всё устроено по-взрослому: приличный конферанс с огромным пижонским микрофоном, свет, устремлённый на поле боя, разгоряченная толпа, брокеры, которые принимают ставки даже тут, в первых рядах.

Оглядываюсь на своего противника. Морщусь. Несмотря на то, что у нас должна быть одна весовая категория, заметно, что тот проводит свое время только в спортзале. Зачем ему деньги? Он может уложить меня за двадцать минут непрекращающихся хуков.

Противник опасно и зло скалится, я же невозмутимо повожу плечами. Несмотря ни на что, перевес на моей стороне, бро. Не я оплатил свою победу, не я…Никогда бы не опустился до такой ерунды. Не то, чтобы я всегда был за честные выходки, но это…

На ринг выходят две сочные брюнетки, в золотистых трусиках и лифчиках. Первая несёт одну цифру, обозначающую нумерацию боя, вторая вприпрыжку тянется за ней и тут же посылает мне воздушный поцелуй. Это её движение, показное внимание не ускользает от внимания толпы и те, что сидят ближе всех, начинают улюлюкать. Я же думаю о том, что в последнее время меня отчего-то прельщают невысокие девушки с пшеничными волосами и прозрачными, цвета речного льда, глазами…

Смаргиваю своё беспечное настроение – не хватало еще зависнуть тут, посреди толпы.

Судья даёт добро и тут же этот перец налетает на меня со всей своей бесшабашной силы. Я думаю о том, что он похож на дурачка сейчас – подставь вперед правую, нагнись, и я выйду победителем в первом же тайме. Теперь становится понятным, отчего бой подставной, а не настоящий: он просто не играет по правилам, увлекается боем, идёт на поводу дымящейся предвкушением крови толпы и заражается этим настроением с самого начала. Ему просто не хватит сил биться долго.

Он не как я. Я могу выдержать достаточно… Достаточно ударов как на ринге, так и вне его…

Апперкот, второй, третий. «Помогаю» ему уложить себя, а сам в это время ищу глазами Костяна, который должен показать мне на пальцах, сколько времени мне ещё плясать здесь под дудку этого потного сына гор. Он делает удушающий захват, в глазах немного темнеет, но все равно всё под контролем – я знаю, чувствую в нем силу бОльшую, чем он использует сейчас. Он сейчас тоже красуется, играет мускулами, хватится мышцой. Костяна отчего-то нет, но тут я понимаю, что у меня в глазах реально темнеет. Среди беснующейся толпы, где в глазах каждого горит страстный огонек ожидания чужой смерти, что горел и в семнадцатом веке прилюдной казни на площадях, я вижу ту, кого тут явно быть не должно.

Часто моргаю, как только это возможно, в глубине души надеясь, что это призрак, видение, но никак не Алёна.

Дэн

Но, чёрт бы ее побрал, это она! Собственной персоной. Пробирается среди парней, их девушек, шепчет никому не нужные извинения, и оказывается практически прямо перед моим носом.

Если захочу – дотянусь до её розовой кофточки из ангорки, в чём она выглядит здесь катастрофически нелепо, как первоклассница на выпускном балу среди сексуально разодетых барышень.

От злости рычу, дёргаюсь, и перец слетает со спины. Я делаю страшные, злобные, убивающие-на-месте глаза в сторону девушки, но это её никоим образом не волнует.

— Денис, остановись! — кричит она мне. Дура, что ли?

Вижу краем глаза, как к ней подскакивает Костян, берет за руку, что-то шепчет на ухо, пытается что-то объяснить, увести её отсюда. Во мне снова вспыхивает уже привычное собственническое чувство, оно раздирает лоскутами душу, рвётся когтями наружу из грудной клетки, бУхает в животе. Внутренний зверь свирепеет, из носа буквально валит дым, глаза покрываются красной поволокой.

Вдруг Костян хлопает в ладоши, я реагирую на этот резкий звук, и в ту же секунду мне прилетает неожиданный хук справа. Чёрт. Картинка плывет и меняется, словно долгая загрузка данных в системе виндоус.

Пять, четыре, три, два, один…

Чувак верно понимает неожиданный ход Костяна, напоминающий о времени нашего парного танца, и делает всё, что должен был делать я. Валит меня на пол, выбив из легких последний воздух, который ещё теплился во мне до прихода Алены.

POV Алёна

Когда машина такси останавливается, я тут же вылетаю из неё, а затем возвращаюсь, чтобы заплатить таксисту, потому что по звучанию его голоса понимаю, что он готов растерзать меня за то, что забыла это сделать. Отдаю ему деньги и говорю, что сдачи не надо. Я не могу терять ни минуты. Вывеска «Койот» переливается яркими огнями. Именно об этом опознавателе шла речь на вечеринке…

Где-то глубоко в душе я надеюсь, что Денис не пошёл на это. Возможно, он сейчас выпивает пиво с друзьями, веселится, а я как дура бегу спасать его… Пусть… Пусть лучше так, чем увидеть его на ринге.

— Пропуск есть? — спрашивает охранник, не пропуская меня в здание.

— Пропуск?

В эту секунду я вспоминаю всё, чему меня учила Наташка: обольстительная улыбка стервы, хлопанье ресничками и прикусывание нижней губы. Не знаю, как выгляжу со стороны и очень надеюсь, что не напоминаю своим видом больную неврозом… Кажется, на охранников это действует безотказно, потому что оба — откуда взялся второй, я так и не поняла, — начинают улыбаться.

— Я забыла пропуск, ребят… Я за парня пришла болеть… Дэна…

Если его нет, то меня и не пустят, но они расступаются.

— Ну иди болей! АВось и победит парень ради такой девчонки-то! — говорит один из охранников.

— Ну я бы точно постарался, — вторит второй.

Я захожу, чувствуя, как меня всю колотит от волнения. Значит, он всё-таки здесь? Всё же пришёл? Или тут играет кто-то другой с таким именем?

Добравшись до зала, я начинаю жалеть о том, что пришла сюда, потому что парочка мужиков в коридоре окидывает меня своими мерзкими взглядами и перешёптывается о том, что с такой, как я, можно… Мне и думать нельзя о том, что они там говорят. Фу… Неужели ровесниц нет, что заглядывается на молоденькую? Хотя… Что взять с похотливых мужиков.

Поймав ринг в зоне видимости, я негромко вскрикиваю, потому что вижу ЕГО! Денис всё же там… И он дерётся с каким-то амбалом. Вот же! Ну зачем ему это! Я продираюсь сквозь толпу, стараясь подобраться поближе к нему, чтобы достучаться до его разума…

Я не могу просто стоять тут и смотреть, как его убивают. Кричу, что есть мочи! Слёзы наворачиваются на глаза. Когда на вечеринке я услышала перешёптывания Дэна с Костей о подпольных боях, я до последнего не верила, что он пойдёт на это… Я думала, что это шутка какая-то! Он же не последний человек! Его ведь никто не заставляет зарабатывать таким образом! Мама, конечно, оставила его без карманных, но он легко мог найти какую-то другую работу. Почему бои? Зачем он это делает? Неужели ему нравится это?

Сердце бешено бьётся в груди, когда я смотрю на него — такого беспомощного и до безумия желанного. Почему он поддаётся? Он бы легко мог надрать задницу этому здоровяку! Зачем позволяет мутузить себя, как боксёрскую грушу? И почему смотрит на меня так, словно это я его противник на ринге, словно это меня нужно искоренить из его жизни? Я захлёбываюсь от ужаса, пока Костя не хватает меня за руку.

— Алён, тебе тут не на что смотреть, правда! Пошли отсюда! — тянет он меня на себя, а я не могу оторвать взгляд от Дэна.

Зачем он пришёл сюда?

Неужели он чувствует то же, что и я? Неужели он пришёл на ринг, чтобы вытрясти из головы больную тягу?

Да не может быть такого!

Это я психопатка!

Он не такой…

Или нет?

Он же придурок!

Псих!

Идиот!

Алёна

Мы с ним похожи чем-то и в то же время разные… Родные, но будто бы чужие… Мне хотелось бы, чтобы он был чужим, до безумия, но это не так…