Мой сводный грех [Сво(бо)дная любовь]

Глава 10

POV Дэн

— Хей, бро! — слышу за спиной голос Костяна. — Что за кадры с утра?

Я ухмыляюсь и неспешно поворачиваюсь к нему лицом, не выпуская из рук миску с тестом.

— Что не так?

— Фууу! — кривится лохматый Костя. — Ты эксгибиционист?

— Даже близко нет, — поведя плечом, отзываюсь. В кухне светло, даже слишком – квартира Кости нарочито холостяцкая, жалюзи есть только в одной комнате – той, в которой он спит сам, а потому дневной свет хозяйничает здесь в каждом уголке.

— Девчонку вчера отбрил, — медленно рассуждает сам с собой друг, открывая холодильник, ныряя в него за спасительной водой – совсем как я буквально час назад. — Так решил подкатить ко мне свои…хм…

— Если я тебе так сильно нравлюсь, так и скажи, — шучу я, хоть и мрачновато.

Костя не откликается: жадно пьёт, присосавшись к бутылке – вчерашняя ночь оставила на нём все следы, какие только можно прочесть на лице мажора после пьянки.

— Ой, мальчики! — из недр квартиры выплывает вчерашняя подружка Кости. Она такая же всклокоченная, как и он, за одним исключением – облачена не в трусы, а в трикотажную мужскую футболку, которая на её теле болтается как платье оверсайз. — Не думала, что у вас так весело с утра!

Она хихикает, прислонившись к косяку двери и во все глаза рассматривает моё обнаженное тело. Я не делаю ни малейшего движения в сторону стола, и даже не думаю опустить руку с миской, в которой взбиваю тесто, чтобы прикрыть свое мужское достоинство.

— Ты делаешь оладушки? Как мииило! — тоненьким голоском пищит она и продолжает пялиться без зазрения совести, зрачок расширяется, а губы сами собой распахиваются – видимо, зрелище пришлось по вкусу.

Костян отмирает у холодильника, и тут же бежит к своей спутнице на ночь, и, как оказалось, на сутки. Он прикрывает ей глаза рукой, поворачивает спиной ко мне, легонько толкает под попу, придавая ускорение в сторону спальной комнаты. А после поворачивается ко мне. В глазах веселятся черти, но говорит он строго:

— ХорОш моих девчонок отбивать! И это… Не тряси больше тут своими фаберже. Понял?

В ответ только фыркаю.

Костян на выходе из комнаты поворачивается и спрашивает с надеждой:

— Ты правда делаешь блинчики?

— Панкейки, брат. Панкейки! — хмыкаю, не прерывая своего занятия, которое сегодня утром приносит мне удовлетворение и медитативную лёгкость.

— Да хоть панкейки! Побольше давай, и я разрешу тебе жить здесь столько, сколько захочешь. Отвечаю, бро!

Я поворачиваюсь к плите, на которой разогревается сковорода, и гляжу на часы сверху. Скоро будет два, а это значит, что скоро у Алёны закончится пара в университете.

Думаю, нам нужно с ней спокойно поговорить, эта зрелая и правильная мысль мне пришла сегодня под утро, и чем больше проходило времени, тем более правильной она мне казалась. Мы взрослые люди, тем более носим одну и ту же фамилию, а это значит, нам нужно соблюдать какие-то моральные правила. Хоть какие-то!

Закончив с панкейками, поливаю свою порцию большой дозой кленового сиропа, который обнаружился в холодильнике у Кости. Готовка всегда расслабляла меня прежде, и сейчас справилась со своей задачей на ура. Выпечка получилась прекрасной, пышной, хорошо прожаренной, - всё, как я люблю. И этот мелкий успех в деле, навык которого, я, казалось, почти забыл, будто бы послужил для меня хорошим предзнаменованием. Да, нам с Алёной нужен разговор. И я надеюсь, что он пройдёт успешно.

В самый последний момент, прежде чем выйти из квартиры друга, я вдруг решаю оставить ему ключи от броской красной «мазератти», и выбираю маневренный и быстрый круизер Rocket III. Подхватываю с пола мотоциклетный шлем и быстро сваливаю из квартиры, в которой по новому кругу начинают раздаваться пошлые звуки людей, исполняющих древний, как мир, танец.

Трёхцилиндровый двигатель «Ракеты» слушается меня, как родного, и я оказываюсь на парковке университета Алёны даже немного раньше, чем нужно. Смотрю по сторонам, вдыхаю весенний воздух полной грудью и медленно обдумываю, что ей скажу.

Естественно, все слова, которые всплывают в моей голове, не годятся, потому что в пульсации моих вен всё ещё бьётся вчерашнее: «Мой! Мой! Мой!». От этого двоякого состояния адски хочется курить, чтобы снова и снова выжечь из памяти всё, что было вчера, но это нереально, нужно смотреть правде в глаза. Я отравлен. Я, мать его, отравлен этой девчонкой.

Только мысль о ней пронеслась в голове, как тут же вижу её.

Сердце делает кульбит, и в груди становится тесно. Она поправляет свои длинные волосы, которые подхватывает ветер, играя, немного щурится от дневного света после темноватого освещения в аудиториях и медленно обводит двор перед зданием взглядом.

Я тут же переношу свой вес на правую ногу, соскальзывая с нагретого двигателем бока мотоцикла, но тут же замираю от той перемены, которой озаряется вдруг её лицо. Она кого-то увидела, смотрит точно не в мою сторону, но на её лице больше нет той серой печали, с которой она явилась буквально секунду назад. Её озаряет мегаваттная улыбка, и я от неожиданности притормаживаю.

И вовремя.

Она быстрым шагом направляется к серому Volkswagen, придерживая сумку рукой на боку. Оттуда выходит мужчина. Мне не видно его лица, он движется к Алёне спиной ко мне, но могу руку дать на отсечение, что это самый настоящий придурок. Олень и тормоз, каких свет не видывал.

Он заключает её в объятия, немного приподнимая над землёй, запрокидывает голову чуть назад, чтобы полюбоваться её сиянием, её улыбкой, её радостью в глазах от встречи с ним, и…Чуть нагибается, чтобы поцеловать её в губы.

I can't fucking believe it! Не могу в это поверить. Она разрешает ему поцеловать себя!

А он?

fucking idiot! Рад стараться!

Чёрт, я закипаю за одно мгновение, чувствую, как кровь разгоняется на тысячу миль в секунду от злости, ярости, нервного потрясения.

Как он мог? Кто это вообще? Что за fucker?

А она?

Только сегодня ночью податливо льнула ко мне… и прямо сейчас…

Я снова опускаюсь на «Ракету», чувствуя его стальной горячий бок и нащупываю в кармане сигареты. Мне срочно нужна доза никотина, чтобы занять чем-то руки и рот, чтобы не броситься на эту сладкую парочку твикс, чтобы не опозорить себя ещё больше, не растоптать собственное достоинство и не вываляться в грязи, продемонстрировав… свою… ревность?!

POV Алёна

Я не могу избавиться от стойкого ощущения присутствия Дениса где-то рядом… Возможно, он находится просто в моём сердце… Всегда…

Мягко снимаю с себя руки Максима, потому что чувствую себя предательницей, хоть и понимаю, что некого предавать! Нет его тут… Дэн наверняка сейчас сминает простыни под очередной девицей. От ревности сердце рвётся на части, и я просто иду следом за Максом.

— Я не ожидал, что ты решишься на свадьбу так быстро! Ты ведь говорила, что хочешь подумать, закончить учёбу… — начинает он.

— А я решила, что хватит тянуть…

— Моя девочка!

Тошнотворный ком сдавливает горло, и я чуть морщу нос. Не твоя… Не твоя! Чёрт! Не твоя!!! Но выйду за тебя замуж!

И в эту секунду в нос попадают тонкие нотки до боли знакомого парфюма и табака. Это всё просто воспоминание, не более того… Я сажусь в машину Максима и откидываю голову. По щекам снова текут слёзы, и я отворачиваюсь в окно, чтобы вытереть их, только бы он не заметил.

— Поедем в кафе или ко мне?

— Может быть, на набережную?

Максим немного морщится. Он не особо-то любит воду и прогулки вдоль реки не доставляют ему совершенно никакого удовольствия, но он вбивает в навигаторе нужный адрес, и мы едем.

Я молчу, пока он ведёт машину, пытаюсь убедить себя, что не должна сбегать, что так правильно, но мысли заполняют голову другие.

Почему он остановился? Почему мы не разбились? Я бы больше не чувствовала эту боль… Не ощущала себя психически нездоровой… Лучше бы он не успел это сделать… И тогда меня бы не было! Его бы не было! От этих мыслей мне становится дурно и тошнит ещё сильнее. Нельзя. Так нельзя думать. Это плохо. Это очень плохо.

— Малыш, у тебя всё хорошо? В последнее время я не узнаю свою жизнерадостную девочку! Сидишь с таким видом, будто бы мы на поминках.

Максим резко поворачивает в другую полосу, и я негромко вскрикиваю.

— Прости! Я не хотел тебя испугать… Знаешь, я тут подумал, что мы могли бы не тянуть до свадьбы… как только ты станешь совершеннолетней, можешь переехать ко мне… Мне уже не терпится попробовать всю тебя на вкус.

Глаза широко распахиваются.

Я буду спать с ним…

Понравится ли мне это?

Смогу ли я сделать всё правильно?

Захочу ли я его?

— Давай мы не будем торопиться? Ты ведь столько ждал не для того, чтобы перед свадьбой, которая будет уже скоро, сдать позиции?

— Нет, конечно, нет…

И тут меня посещает мысль — а почему, собственно, Макс терпел всё это время? Может, у него были другие девушки в постели? Как у Дениса? Мог ли изменять мне мой жених? Но почему-то мысль о его возможных изменах ничуть не трогает сознание. Куда больнее думать о том, с кем теперь мой брат…

— Ладно. Я понял. Тогда давай не будем тянуть? Давай подадим заявление сразу после твоего дня рождения?

Глаза снова широко распахиваются. Вот чёрт! Сама всё затеяла, а теперь веду себя как идиотка.

— Давай я хотя бы успешно закрою сессию и сдам курсовую?

— Договорились. Тогда начало июля. Как тебе идея?

Я кусаю губы, мысленно ругаю себя, а затем киваю. Наступила пора решительных действий, потому что если я продолжу вести себя как идиотка, то так и буду всю жизнь лить слёзы по брату, который плевать на меня хотел.

«Это просто животные инстинкты, желание, после удовлетворения которого не останется ничего», — напоминаю себе и отворачиваюсь в окно.

До вечера мы с Максом гуляем по набережной, он целует меня, обнимает, а я даже ответить толком не могу, потому что мне всё это неприятно… У меня просто вылетает всё это из головы, не остаётся в ней совершенно ничего, связанного с Максимом… И когда он подвозит меня до дома, то спрашивает напрямую.

— Малыш, ты меня не разлюбила?

Я открываю рот, закрываю его, а потом добавляю:

— Нет. Конечно, нет… Просто из-за учёбы чертовски устала.

— Тогда я спокоен! — улыбается Макс и задевает меня указательным пальцем за нос.

Я целую его в щёку и иду в дом. А когда захожу, слышу всхлипы матери. Она разговаривает с отцом в гостиной.

— Он весь пошёл в своего раздолбая отца… Не знаю, как повлиять на него. Заявил, что больше не вернётся домой и попросил не названивать ему. За что он так со мной?

Она говорит про Дэна… Точно про него…

Он больше не вернётся домой…

Я закрываю глаза, пытаясь успокоить разыгравшееся воображение.

— Милая, это парень… Все парни такие! Нам повезло, что у нас родилась такая умница и красавица дочь. Алёна пошла вся в тебя, она правильная… Это лучшая награда от Бога!

Нет, папа не прав…

Я совсем не похожа на маму… Ни внешне, ни внутренне…

Мы совершенно разные с ней…

И уж тем более я не награда от Бога… Я самое настоящее наказание…

Две недели проходит быстро, но каждый день без НЕГО оставляет на сердце очередную пометку, шрам… Мысли о том, как он живёт, не оставляют меня. Снова позволяет мутузить себя, как боксёрскую грушу? Или всё же занялся чем-то иным? Сколько девиц успел сменить со своим обожаемым дружком? Вспоминал ли обо мне и о том, что случилось между нами?