Война Доминантов. Раунд 5

Никто из нас не ждал больше ни мгновения. Как только молоток опустился на основание, мы дали деру.

Глава 14

То, что раздраженный Проповедник вызволил его из тюрьмы, было вишенкой на торте. За что он разозлился? Это мы там выставляли себя дураками. Мы получили баллы или все провалили?

Забрав личное имущество и покинув участок, мы молча последовали за ним обратно к «Хаммеру».

На очередной парковке «Макдональдса», Проповедник достал ноутбук.

— Баллы растут. — Он держал крошечный компьютер на своих массивных ногах, его пальцы двигались по клавишам, пока он смотрел на экран. Мы все ждали, затаив гребаное дыхание, без сомнения, все сопротивлялись желанию столпиться вокруг него и увидеть все своими глазами.

— Никаких продаж в первом раунде, мы уже знаем это, — почти прорычал он. — А-а-а, но баллы за унижение были максимальными. Превосходно. Однако этого недостаточно. — Он покачал головой и цокнул языком. — Никаких продаж на втором деле.

— Но… дай нам время, — сказал я. — Всё прошло хорошо.

Он изогнул бровь.

Стив вмешался:

— До того, как нас арестовали, женщины были очень увлечены, безусловно, продажи будут.

— Как бы то ни было, ваша ночь в тюрьме стоила нам времени, которого у нас нет, так что мы отправляемся на последнее задание. — Проповедник перевел свой темный взгляд на внезапно почувствовавшего тошноту Стива, который смотрел то на меня, то на Проповедника, то снова на меня.

Тара подалась вперед и положила руку на прыгающую ногу Стива.

— В твоем задании есть определенная продукция, мы рассмотрим различные функции каждой из них и то, для чего они могут быть полезны.

На его лице медленно отразился болезненный ужас. Я поспешил к задней части машины, нашел коробку с именем Стива и положил ту ему на колени.

— Вот, держи.

Он уставился на коробку и медленно поставил ее на пол, как будто она была хрупкой.

— Давай, — сказала Тара. — С таким же успехом можно… познакомиться с ними. Разобраться.

Стив медленно посмотрел на нее, но так и не позволил своему взгляду подняться выше ее лодыжек. Он рывком притянул коробку к себе и сел на край сиденья.

— Просто соберись… перестань вести себя как кошка, пытающая закопать дерьмо на мраморном полу. — Он открыл коробку и уставился в нее.

— Лучше поторопись, Стив, — сказал Проповедник. — Место назначения примерно в пятнадцати минутах.

Рот Стива медленно издал злобное рычание, и он убрал крышку в сторону. Это действительно отстойно, что он был единственным, кому не разрешалось заглядывать в свою коробку, пока не пришло время.

Прежде чем изучить содержимое, он огляделся вокруг:

— Я не понимаю, почему они заставляют меня идти и делать это. В похоронном бюро не покупают секс-игрушки, — причитал он.

— Произнеся это десятый раз, ты не вызовешь крестную-фею, — сказал Проповедник.

Стив покачал головой со страдальческой гримасой, опрокинул коробку и высыпал содержимое на пол. Он осторожно использовал носок ботинка, чтобы отделить предметы друг от друга.

— Ангелы ада, — выдохнул он. — Нога-киска? — Он склонился над парой ног в пакете. — Я не понимаю.

Я указал на влагалище на нижней части стопы, и он ахнул.

— Боже милостивый, я думал, это рваная рана!

— Зачем им надувать мяч со счастливой улыбкой? — спросил я.

Я посмотрел на то, что она держала.

— Ах, потому что к нему прилагается фаллоимитатор. — Я указал на милую ребристую третью "ручку" на мяче. — Для удачных скачек.

Он застонал, будто я ударил его ножом в живот, затем заметил еще один странный предмет и быстро покачал головой.

— Я не хочу знать, для чего это средство для чистки унитаза на ремешке, — прошептал он.

— М-м-м, нет. — Я положил его обратно в коробку. — Ты действительно не захочешь знать. Но… на всякий случай, это средство для чистки какашек.

Стив издал резкое болезненное шипение, повернув ко мне искаженное ужасом лицо. Я мог только кивнуть в знак согласия, когда он снова обратил внимание на вещи на полу.

— Почему они сделали это со мной? — Он наклонился и схватил небольшой сверток. Без сомнения, размер мышления имел какое-то отношение к степени ужаса. Он с отвращением фыркнул и бросил пакет на пол. — Младенец Иисус АНАЛЬНАЯ ПРОБКА?

Проповедник издал рычание, но на этот раз ничего выбрасывать было нельзя. Все предметы в коробке должны быть проданы. Таковы строгие инструкции. Невыполнимые инструкции. Это явно подстроено. Они выбрали самые невозможные игрушки для продажи в самом неподходящем месте. В этой организации был гребаный крот, анти-люциан и Тара. Или, возможно… я посмотрел на Проповедника. Возможно, это он им не нравился, а не мы.

Стив наклонился, чтобы изучить еще один небольшой пакет.

— Музыкальные презервативы? — Он смотрел на меня так, словно каждый предмет был еще одной ножевой раной в живот, и он собирался сделать свой последний вздох. Стив упал на колени и схватился за голову.

— Это просто игра, Стив, — сказал я. — Переведи дыхание.

Он неоднократно покачал головой. — Дело не в этом, ты не понимаешь. Это проклятие, — прошептал он. — Мои неудачи настигли меня. О, я знал, что так и будет. Ад расширил границы и образовал вокруг моей жизни судьбоносный каньон. Пришло мое вечное мучение. Это оно, я чувствую. Демоны обеспечили мои неудачи и приготовили для меня маленький убогий особняк в аду. — Он горько всхлипнул. А потом еще.

Я посмотрел на Тару, Проповедника и Бекку. Все казались расстроенными. Кроме Проповедника. Казалось, он потерялся в другом времени и месте.

— Позволь мне рассказать тебе о неудачах. Стив.

Стив поднял глаза на Проповедника, вытирая лицо ладонями.

— Сядь. Это займет минуту, — протянул он, в его голосе звучал тот же рокот обреченности, когда я впервые встретил его. Я понял, что это был его зловещий, предвещающий нечто дерьмовое, голос.

Нахмурившись, Проповедник покачал головой и притянул Бекку к себе. Его губы коснулись ее виска, что, как я теперь понял, было его способом обрести немного контроля, когда он был зол.

— Ты думаешь, что знаешь что-то о неудачах, брат мой? Слушайте внимательно, потому что я эксперт в этом вопросе.

Я знал, что это будет нелегко услышать, но где-то в том, что он собирался сказать, был ключ к тому, кем был Проповедник. Тот секрет, который я хотел разгадать.

— Расти в Бронксе было не совсем легко для мальчика, оставшегося без отца. Моя мама очень старалась, но она была занята на двух работах, чтобы прокормить нас и уберечь от улицы. — Он сделал паузу и на мгновение прикрыл глаза, я почувствовал, как он отталкивает призраков, чтобы продолжить. — Как и многие другие дети я попал в банду. Сначала все было хорошо, словно одна большая семья. Мы были друг у друга, и, если у кого-то возникали проблемы, мы все их решали. Но потом наша маленькая местная банда была поглощена более крупной. Мы должны были оправдывать ожидания или заплатить.

Он снова остановился и с минуту просто смотрел в окно.

— Я быстро понял, что у меня хорошо получается быть головорезом. Я был крутым, мог выбить дерьмо из парней вдвое больше меня. Вскоре, меня стали уважать в банде. Меня и еще одного парня начали посылать на секретные задания. Никто в нашей группировке больше не знал, на нас не было отличительных знаков. Если нас поймают, мы будем предоставлены сами себе. Так что однажды вечером мы должны были пойти напомнить одному парню, что он задолжал денег.

Бекка похлопала его по руке, когда он снова сделал паузу, молча подбадривая.

— Мы всегда ходили вооруженные, готовые стрелять или отрезать себе путь к отступлению. Итак, мы вошли в дом этого чувака, и когда мы постучали, его старушка открыла дверь, держа на руках этого маленького ребенка, и еще парочка цеплялась за ее ноги. Она отступила назад, как бы пропуская нас внутрь, и вот он сидит позади нее с дробовиком. Он выстрелил первым. — Проповедник задрал рубашку, чтобы показать ряд шрамов на животе и груди. — Я принял на себя большую часть. Парень, что был со мной, начал стрелять так быстро, как только мог. Когда у него закончились патроны, чувак, на которого мы пришли посмотреть, был мертв. — Казалось, ему внезапно пришлось сжать челюсти, мускул в углу сильно напрягся. — Как и его старуха. И ребенок, которого она держала на руках. Еще один ребенок был ранен… умирал. Другому удалось за что-то спрятаться.

Когда он снова сделал паузу, его руки дрожали.

— Я вырубился от потери крови. Парень, который был со мной, сбежал. Когда приехала полиция, меня арестовали, оказали медицинскую помощь и предъявили обвинение в убийстве двух взрослых и двух детей. Выживший ребенок не разговаривал, он не сказал, что это был кто-то другой. Слишком напуган. К счастью, моему государственному защитнику удалось доказать, что пули, убившие жертв, были выпущены не из моего оружия. Мне было предъявлено обвинение в покушении на убийство 3-й степени, и поскольку мне было семнадцать, предоставили возможность отслужить в армии, вместо того чтобы сесть в тюрьму. Я думал, что получил перерыв. — Он низко сухо рассмеялся. — Я был чертовски хорошим солдатом. Я был направлен в Ирак, "Буря в пустыне". Сначала, я был переброшен в Багдад. Это была сущая мерзость. Затем мое подразделение было переведено в другую часть, сопровождающую различные автоколонны. Однажды ночью нас вызвали на специальное дежурство — охранять транспорт с заключенными. Мы проезжали мимо маленькой крошечной деревушки, всего лишь нескольких зданий и колодец. Но он находился у входа в этот узкий проход, и когда мы добрались до него, попали под перекрестный огонь. Следующее, что я понял, что мое американское сердце было единственным, которое все еще билось, и меня трижды ударили. Я попал в плен, думал, что умру.

Он притянул Бекку в объятия и судорожно вздохнул. Мне действительно хотелось задать вопросы, но я не думал, что он закончил. Я не собирался прерывать.

— Примерно через шесть месяцев, проведенных в грязном козьем загоне, мои раны зажили, но я знал, что умру. Постепенно. Я оставался больным и слабым, отчасти из-за недоедания. Они всегда посылали двух мальчиков кормить коз. Один направлял на меня пистолет, другой кормил коз и оставлял мне немного еды. Младший, который кормил коз, немного разговаривал со мной, научил меня основам их языка. И однажды вечером он принес мне хорошую еду и попрощался. Это означало, что меня либо пристрелят, либо обменяют на кого-то другого. Когда уходил, он не полностью запер дверь. После наступления темноты, когда я проверил ее, как обычно, она открылась. Я вышел. Я не мог вернуться в Штаты, не мог столкнуться со всем этим. Вместо этого я направился на юго-запад, через Иорданию и Египет, двигаясь медленно, оставаясь вне зоны видимости и радаров. Я все еще был болен, и мои раны доставляли мне кучу неприятностей. Я понятия не имел, куда направлялся, просто продолжал идти дальше. Я забрался так далеко, как только мог. В Африку. Я просто хотел избежать смерти. Я не мог пойти домой, да и не хотел, на самом деле. Слишком много крови в разуме и сердце.