Все девочки взрослеют
Много лет назад Кэнни приобрела скандальную известность, написав роман, основанный на событиях из ее жизни и неожиданно ставший бестселлером. С тех пор она предпочитает творить в жанре приключенческой фантастики и скрывается от публики под псевдонимом. У нее замечательный муж Питер и дочь Джой, и, хотя отношения с дочерью складываются не лучшим образом, в общем и целом Кэнни довольна своей жизнью.
Но все очень осложняется, когда в руки Джой попадает та самая мамина книга, из которой она узнает массу любопытных подробностей об обстоятельствах собственного появления на свет. Девочка приходит в ужас: если верить книге, для матери она была нежеланным ребенком, а настоящий отец сбежал от нее в другую страну. Значит, она никому не нужна?!
Дженнифер Вайнер — один из самых популярных авторов в жанре современной прозы. Ее литературный дебют — роман «Хорош в постели» — сразу стал бестселлером и был издан в 21 стране. Роман «Подальше от тебя» («Чужая роль») экранизирован, в главных ролях — Камерон Диас, Тони Колетт и Ширли Маклейн.
- Автор: Дженнифер Вайнер
- Жанр: Современные любовные романы / Семейный роман/Семейная сага
- Дата выхода: 2011
Читать книгу "Все девочки взрослеют"
Дидра заговорила о благословении детей. Мама наклонилась вперед, внимая каждому слову. Брюс нарисовал еще несколько пуль. Я снова обвела взглядом зал. Эмбер ерзала на скамье, то закидывая ногу на ногу, то снова ставя ноги рядом. Ее одежда, как всегда, была идеальна: ботинки, блузка и джинсы, не слишком темные и не слишком светлые, не слишком свободные и не слишком тесные.
Следующим был темноволосый низенький мужчина в первом ряду.
— Не знаю, можете ли вы мне помочь, — замялся он.
— Давайте попробуем, — широко улыбнулась Дидра. — Я уже много чего слышала.
Мужчина придержал ермолку, поскольку та чуть не упала с лысины на пол.
— Моему старшему сыну девятнадцать лет. Он сейчас меняет пол.
Улыбка Дидры поблекла. Похоже, такого в ее практике еще не встречалось.
— Он принимает гормоны, проходит лазерные процедуры, но еще не, гм… — Мужчина поднял два пальца и щелкнул ими как ножницами. Брюс вздрогнул и закинул ногу на ногу, — Он одевается как женщина. Считает себя женщиной. Ему… то есть ей… ей предстоит алия на бат-мицве моей дочери. Но она хочет, чтобы ее вызвали по новому имени. Наоми бат Пенина. — Мужчина снова ухватился за ермолку, — Наоми, дочь Пенины. А наш равви против, потому что биологически Наоми до сих пор мужчина.
Дидра запустила руку в волосы, звякнув браслетом.
— Ну… — протянула она. — Как насчет обряда, в котором имя вашего, гм, ребенка не будет играть роли? Например, «одевания» Торы?
«Точно, — подумала я. — Тем более что она, или он, скорее всего, отлично разбирается в одежде».
— Конечно, так нам не придется произносить ее еврейское имя. Но что скажет равви? Кто «одевает» Тору? «Сестрой» Мэдди он ее не назовет.
— Пусть ее назовет «сестрой» ваша дочь.
Мужчина задумался.
— Можно попробовать, — согласился он.
Дидра удовлетворенно вздохнула, а может, просто почувствовала облегчение.
— Еще вопросы?
Руку подняла моя мать. Я съежилась.
— Поняла вашу мысль о включении и уважении, — начала мама. — Но если к согласию прийти не получается, кто должен принимать решение?
— Вы говорите о разногласиях между родителями? Или между родителем и ребенком?
— И то и другое, — ответила мама. — Теоретически.
— Полагаю, необходимо выслушать каждого члена семьи. И в конечном итоге прийти к компромиссу, учесть все мнения.
— А если не выходит? — настаивала мама.
Улыбка Дидры совсем увяла.
Мама продолжила:
— Что, если родители, например, хотят устроить простой, выразительный религиозный праздник? Превознести те самые еврейские ценности, о которых вы говорили? А ребенок мечтает о танцах в облегающих трико под ремикс «Promiscuous Girl»?[41]
Брюс взглянул на меня.
— «Promiscuous Girl»? — повторил он.
— Понятия не имею, о чем речь, — пробормотала я. — Старье какое-то. Спасибо, не надо.
— Вы уже наняли танцоров? — спросила маму соседка. — Когда отмечаете?
— В октябре, — отозвалась мама.
— Если хотите нанять танцоров, лучше поторопитесь, — посоветовала соседка, наклонившись вперед. В руке она сжимала ядовито-розовый ежедневник.
— Мы не хотим танцоров! — повысила голос мать. — Это она хочет танцоров.
И ткнула в меня пальцем. Я вжалась в сиденье, мечтая провалиться сквозь землю.
— Ясно. — Соседка откинулась обратно на спинку скамьи. — Вот и славно, потому что танцоров уже не найти. Все заняты. Поверьте, я пыталась, я знаю.
— В Нью-Йорке искали? — вмешалась другая соседка. — В Северном Джерси? Придется оплатить дорогу, но там еще остались свободные.
Дидра Вейсс хлопнула в ладоши.
— Компромисс! — сказала она и вновь широко заулыбалась, хотя несколько неуверенно. — Как насчет отдельной детской вечеринки? С веселыми развлечениями, музыкой, танцорами и…
— Считаю, что подобная вечеринка и бат-мицва несовместимы, — отрезала мать.
— У нас будет детская вечеринка, — сообщил какой-то мужчина. — Утром — служба, затем званый обед для взрослых, а вечером в субботу — детская вечеринка в клубе.
— Забудьте, — усмехнулась первая соседка. — Все приличные места уже разобраны.
— Кстати, о неприличных местах, — встряла третья. — Слышали о мальчике, отметившем бар-мицву в «Пещере Далилы»?
— Всего лишь городская легенда, — отмахнулась мать. — Ни один ответственный родитель не устроит вечеринку в стрип-клубе.
— Однако это чистая правда, — возразила соседка. — Мой иглотерапевт знакома с диск-жокеем. Я видела фотографии.
Брюс склонил голову над сложенным листом бумаги. Он сидел тихо-тихо, но я видела, что его плечи трясутся.
Через минуту два ряда мамаш и отец транссексуала бурно обсуждали кошерные банкетные фирмы и некую особу из Молверна, которая два года назад заказала «Времена года»[42] для свадьбы в июне, хотя у нее не было ни жениха, ни кольца, ни даже ухажера, а теперь отказывается уступить бронь.
— Типичная собака на сене, — заявила одна из мамаш.
— Вот уж точно, надежда умирает последней, — поддакнула другая.
Дидра Вейсс снова захлопала в ладоши.
— Родители! — крикнула она. — Дети!
Звенели подвески на браслете. Никто не обращал на нее внимания.
— Господа! — буквально вопила она. — Давайте… давайте ненадолго прервемся, хорошо? На пятнадцать минут. А потом соберемся снова, уже без детей.
Я встала и поспешила к выходу, засунув руки в карманы и опустив голову. Тамсин помахала мне из дверей библиотеки.
— Привет! Что Брюс здесь делает? — спросила она.
Я не успела ответить, поскольку Эмбер Гросс взяла меня за руку.
— Давай слиняем, — предложила она.
— Что?
— Не упрямься. — Она потащила меня к двери.
Я оглянулась через плечо. Тамсин стояла на месте, плотно сжав губы. «Извини», — беззвучно произнесла я. Тамсин сузила глаза, повернулась на каблуках и потопала в библиотеку. Эмбер практически выволокла меня из синагоги. На скамейке перед белым мраморным зданием, положив ногу на ногу, сидела Саша Свердлоу и покачивала ступней.
— Готовы? — вскочила она.
— По коням! — скомандовала Эмбер.
— Разве мы можем уйти? — удивилась я.
— А кто нам помешает? — отозвалась Эмбер.
Она подняла руку, и перед нами мгновенно возникло такси. Понятное дело, ведь это Эмбер Гросс.
— Куда едем? — уточнила я, когда мы втроем забрались на мягкое заднее сиденье.
— Сюрприз! — воскликнула Эмбер.
Через поцарапанное стекло я смотрела, как мы мчимся по Спрюс-стрит, объезжая рытвины, автобусы и велосипеды. Мимо Пенсильванской больницы, затем по Тринадцатой улице, мимо ресторанов со столиками на тротуарах, мимо бутиков с роскошной детской и собачьей одеждой.
Такси остановилось на углу Восемнадцатой улицы и Уолнат-стрит, у магазина косметики. Эмбер вытащила десятку из золотисто-коричневого кожаного бумажника. Мы высыпались из машины.
— Что мы… — начала я.
— Тихо! — прошипела Саша.
Эмбер схватила меня за руку.
— Кто тот красавчик? — захихикала она.
Меня затошнило. В голове замелькали сцены из маминой книги.
— Мой отец, — пояснила я. — Настоящий.
В магазине было тесно и многолюдно. С одной стороны высились окна, с другой громоздились бесконечные полки с тюбиками, баночками и флаконами. В зале работали три женщины с блестящими волосами, одетые в белую униформу с именными табличками. Одна стояла за кассой, другая беседовала с пожилой дамой в шубе. Эмбер уверенно подошла к третьей.
— Здравствуйте, — улыбнулась она. — У вас есть что-нибудь от сухости волос и зуда?
Саша, изучавшая блеск для губ, усмехнулась. Несмотря на слуховой аппарат, я решила, что неправильно поняла. Сухость и зуд у Эмбер Гросс? Пока Эмбер разговаривала с продавщицей, я осмотрелась и заметила, как Саша берет с прилавка солнцезащитный крем и кладет в карман. Она перехватила мой взгляд, подмигнула и демонстративно намазала тыльную сторону ладони блеском для губ. Затем прошла мимо и беззвучно сказала: «Попробуй». Я понимала, что она имеет в виду не блеск.
Медленно идя вдоль прилавка, я брала баночки с солнцезащитными кремами и разглаживающими сыворотками для волос и ставила их на место. А вот и распутывающий кондиционер. Уверена, он пойдет на пользу моим волосам! И черно-белый тюбик с кремом для кутикул. Я взглянула на дверь, желая убедиться в отсутствии датчиков. Затем проверила, не смотрят ли продавщицы. Эмбер бурно беседовала уже с двумя, одна из них держала прядь волос Эмбер.
— Так и облысеть недолго! Проклятый утюжок! — жаловалась Эмбер. Продавщицы улыбались.
Саша продолжала бродить по рядам. «О нет! — подумала я, глядя, как ее рука ныряет в карман. — Саша еще что-то украла!» Она обернулась и подняла брови, словно говоря мне: «Ну же, не тормози». Я схватила какую-то баночку из коричневого стекла и сунула в карман куртки. Как гранату. «Ничего плохого я не сделала, — мысленно утешала я себя. — Пока не сделала». Еще не поздно объяснить, что я собиралась заплатить и положила баночку в карман, чтобы руки были свободны.
Продавщица складывала в коричневый бумажный пакет образцы для Эмбер: молочко для снятия макияжа, консилер и крем для рук. Думаю, Эмбер невозможно заподозрить в воровстве. Разве такая милая девочка с блестящими волосами, сверкающими скобками и идеальной одеждой похожа на воровку?
— Вы просто прелесть! — на прощание бросила Эмбер продавщицам.
Я изобразила слабую улыбку и пообещала себе, что, когда вернусь в храм, сразу же отдам крем Тамсин и извинюсь за свое поведение. Тут Саша схватила меня за одну руку, Эмбер — за другую, и мы втроем вышли из магазина. За спиной звякнул дверной колокольчик.
— Что взяла? — поинтересовалась Саша.
На ее губах сиял блеск. Я достала из кармана стеклянную баночку и показала подругам.
— Крем от морщин? — Саша нахмурилась.
Мне хотелось съязвить: «Тебе такой пригодится, если продолжишь корчить рожи». Однако я лишь сказала:
— Чем раньше начнешь бороться со старением, тем лучше.
Я не раз слышала эту мысль от тети Элль.
— Гм, — Саша задумалась.
Она отвернула крышку, засунула палец в баночку и намазала щеки. Эмбер достала из кармана сотовый, открыла и посмотрела время.
— Все, идем. Если поспешим, успеем в «Антропологию»[43].
— Только без меня, — пробормотала я. — Не то мне влетит от матери.
Подруги с любопытством на меня посмотрели. Затем пошли по улице, держась за руки и смеясь. Их куртки были расстегнуты, капюшоны болтались на спинах, ботинки стучали по мостовой. Две девочки на прогулке в весенний день. Две хорошенькие девочки, почти подростки, разумеется, они платят за все, что берут. Я минуту стояла на месте. Мои щеки горели, несмотря на ледяной ветер. Так каким было наказание для воров? Сколько козлов или быков пришлось бы мне отдать, живи я в древние времена?
Я покрутила баночку крема в руке, засунула ее в карман, поймала на Уолнат-стрит такси и поехала в синагогу. Там меня ждала мать. Как всегда.