Богом данный

— Вон ту, — сказал я. — Рыжую.

В общем мне плевать было на то, какого цвета будет шевелюра, просто эта огненная девица самая заметная. Официант пробирается через зал, подзывает девушку, та сразу же спрыгивает со сцены, вызывая гвалт возмущения в зале. Но на замену уже спешат другие девочки…

— Вы меня звали?

Девушке впихнули поднос, и теперь приборы на нем тонко позвякивают — руки трясутся. Я кивнул — пусть ставит уже на стол. Она силы не рассчитала и гулко бахнула об стол, зазвенели приборы, словно я жрать просил, зачем вообще оно все… Чаще всего мой имидж людоеда меня смешил, а сейчас вот раздражал.

— Я тебя не съем, — недовольно сказал я. — Садись.

Девушка согласно кивнула и села. Руки стиснула. Мне пить не хочется, но нужно, я беру бокал, а потом ей его толкаю — пусть пьёт. Электрический, приглушенный свет отражается от её шевелюры и играет всеми красками. Я вдруг загадываю — если она брюнетка, я её трахну.

— Сними парик.

Она завозилась, а потом стянула его, положила на соседний стул. Блондинка. Волосы собраны так аккуратно, что при таком освещении вовсе лысой кажется, а это не очень возбуждает. Она пьёт, а я на неё смотрю.

— Как думаешь, стоит мне напиваться?

— А это имеет смысл? — осторожно спросила она.

— Имеет, — кивнул я.

— Тогда пейте.

Я сделал глоток и с трудом проглотил. Снова подумал о том, что дом молчит так коварно, словно в его стенах что-то замышляется. Происходит нечто такое, о чем я не знаю, и дому это нравится. Мне — нет. Но я наверное параноик, а быть может, сошёл с ума, хотя наверное, так и есть…

— Не хочу, — вздохнул я. — Видимо, старость.

Девочке наверное не больше двадцати двух, так что я для неё и правда, старик. Ванды я старше на четыре года… Интересно, сколько лет Лизе? При условии, что она Лиза.

— Если все дело в девушке, — говорит собеседница вдруг, — вам нужно просто поговорить с ней.

— Обожаю болтать с привидениями, — хохотнул я и поднялся. — Иди домой, скажи, что отпустил с сохранением зарплаты. Выспись.

Она кивнула, а я поехал говорить с привидениями. Сергея отослал прочь, у него есть кабинет в домике для охраны, я не хочу чужих ушей. Чужих глаз не хочу. Вхожу в дом, а он и правда — молчит. Он громаден, мой дом, я даже не знаю, сколько в нем комнат. И в нем только три человека, Агафья спит в комнате за кухней, сама её выбрала, я вот, и девушка…

Шагаю. Степень утомления такая, что я не пил, а словно пьян. Мне кажется, что меня несёт на волнах, что стены передо мной танцуют, хотя хрен их знает, может, и правда танцуют. Добираюсь до нужного мне крыла. Ключ торчит из за эмочной скважины, он такой длинный, как будто из советских мультиков. Открываю.

Замки и двери отродясь не скрипели, везде установлены лучшие механизмы, а теперь вот открывается с протяжным зловещим скрипом. Я понимаю, что дом хочет предупредить девушку о моем вторжении и обижаюсь — он же мой дом! Предатель…

А девушка сидит прямо в коридоре на полу, вытянув голые ноги. Думаю — мёрзнет. Система тёплого пола проведена по всему дому, но прогреть качественно такую махину сложно. Надо бы… поругать её. На коленях лежит кот. В коридоре почти темно, только несколько ночников горит, и кот чёрный, как деготь, только глаза недовольно светятся. Девушка повернула ко мне голову, прядь тёмных волос, заправленных за ухо соскользнула, и скрыла от меня часть её лица.

— Какой она была, та девушка?

Я задумываюсь, словно этот вопрос и правда очень важен, и ответить на него нужно максимально верно.

— Сначала она казалась идеальной… — девушка ждёт, и я продолжаю. — А потом сумасшедшей.

Мы замолчали и дом молчит, слушает, ждёт. Кот распушил шерсть на хвосте, напрягся, словно готовясь одним броском взметнуть в сторону свое тело, скрыться, сбежать.

— А я?

— А ты сначала кажешься сумасшедшей.

— А потом?

— А потом ещё не наступило…